— Похоже, ваши прелести надоели князю чуточку раньше, — резко отвечаю я, стараясь придать голосу твёрдости.

— Как только ты исчезнешь, он поймёт свою ошибку, — с упорством маньячки говорит Илона. Её глаза горят словно в лихорадке. — Мы были счастливы, пока не появилась ты, низкородная выскочка. Он проводил со мной ночи. Он признавался мне в любви. И целовал меня вот так…

Её алые губы оказываются слишком близко. Взвизгнув, отталкиваю безумицу прочь, но она легко уворачивается и хватает меня за руки.

— Ты не умеешь и половины того, что я могу. Я знаю, что он любит, знаю, чего он хочет, знаю, как доставить ему удовольствие. Он принадлежит мне. Я бы даже позволила ему оставить тебя: у всех мужчин есть увлечения, кто-то ездит на лошадях, кто-то охотится, кто-то заводит стаю собак, а кто-то развлекается с девками, такими, как ты.

— Только, похоже, Эмиль не захотел оставить тебя, — зло отвечаю я, пытаясь вырвать запястья из её цепкой хватки.

— Потому что ты околдовала его! — вскрикивает Илона и тут же переходит на шёпот. — Может, ты владеешь Тенью? Может, ты просто управляешь им, как марионеткой?

Маниакальная улыбка герцогини пугает не на шутку. Надо что-то делать, хотя бы отойти от неё, но она крепко держит меня за запястья. Я со всей силы наступаю каблуком ей на ногу, женщина охает, на миг ослабляя пальцы, а я, наконец, освобождаю руки. Пячусь от неё, сощурившейся не хуже кобры, и вдруг чувствую под ногой пустоту. Проклятый подиум слишком маленький, чтобы отойти подальше, не поворачиваясь к психованной бабе спиной. Пытаюсь нащупать туфлей ступеньку, но встаю на собственное платье.

Илона со злорадной усмешкой толкает меня в плечо, и я кулем лечу вниз, всем телом приземляясь на зеркала. Они разлетаются в дребезги, меня оглушает, и я еле успеваю зажмуриться, чтоб частицы не прилетели в глаза. Пытаюсь подняться, собирая ладонями мелкую крошку, когда плечо пронзает резкая боль: из руки торчит осколок с палец величиной.

— Надеюсь, тебе больно, баронесса. — Илона медленно спускается с подиума, хрустя остатками зеркал. — Но я хочу, чтоб ты корчилась в муках вечно.

Ползу от неё прочь, пытаясь нащупать руками хоть что-то для обороны. Увы — зала пуста, лишь в свете ламп блестят осколки разбитых зеркал.

— Все твои претензии не по адресу, — дрожащим голосом говорю я. Надо отвлечь эту маньячку и добраться до двери, а то как бы она меня прям здесь не заколола. — Эмиль принял решение сам. Давай, зайди к нему и попробуй заставить страдать, а меня оставь в покое. Да и будь у меня магия Тени, весь этот спектакль пошёл бы иначе!

— О, поверь мне, он будет страдать. Он сполна ответит за то, что сделал.

Герцогиня нагоняет меня в два шага — я и пискнуть не успеваю. Резкое движение, и осколок зеркала рассекает кожу плеча. Она с удовлетворением смотрит, как бежит кровь, потом, плотоядно облизнувшись, присаживается рядом на корточки.

— Бедная глупая девчонка, — шепчет Илона, поглаживая мои волосы. С отвращением морщусь, пытаясь отползти прочь, но она хватает меня за горло. Ледяные иглы магии пронзают кожу, я чувствую, как немеет язык, как стылые колючки ползут по плечам, рукам, груди, замораживая сердце. — Как жаль, что ты не доживёшь даже до зимы, очень жаль.

Я замираю, не в силах пошевелиться и от сковавшей тело магии, и от ужасного подозрения, прошившего мозг. Это что ещё за угрозы? Лихорадочно прикидываю, могла ли герцогиня в прошлый раз поспособствовать моей казни, но ответа нет: я была так зла на Эмиля, виня его в своих бедах, что не замечала ничего вокруг. Прежняя Илона была победительницей, ведь именно с ней он проводил каждую ночь с момента нашей свадьбы, так с чего ей было устранять меня таким сложным способом? Нынешняя Илона имеет куда больше причин желать моей смерти. И, похоже, намерена добиться своего.

Хватаю ртом воздух, но лёгкие выстыли изнутри. Я больше не могу сопротивляться, не могу даже позвать на помощь. Она убивает меня, медленно, но верно. И когда сознание начинает заволакивать тьмой, слышу хруст ломающегося льда.

Двери распахиваются, по паркету стучат каблуки. Илона отнимает руку от моей шеи, шепча:

— Любимый, ты пришёл…

А я наконец могу сделать вдох.

— Что ты творишь? — Эмиль вздёргивает женщину на ноги, встряхивает за плечи так, что её голова мотается из стороны в сторону. — Я же велел оставить меня и Лию в покое, так какого проклятого ты тут делаешь?

Скрючиваюсь на полу в комок. Зубы стучат друг о друга, словно я прыгнула в ледяную прорубь, а потом долго стояла на морозном ветру. Магия уходит очень медленно, и я никак не могу согреться.

— Она заколдовала тебя, — бредит герцогиня. — Это девка — маг Тени, я точно знаю… Хочешь, я покажу тебе?

— Не ври, — ледяным тоном пресекает её лепет Эмиль. — Стража! Тебе нужно в лечебницу, Илона. У тебя помутился рассудок.

— Я просто хочу быть с тобой…

— И после того, как ты поправишься, тебя будут судить за покушение на леди Лияру.

Его голос замораживает не хуже магии. Слышу, как всхлипывает Илона, как гулко стучат сапоги гвардейцев, врывающихся в залу, как бряцает их оружие.

— О боги, Лия! — А это уже Алиса. Хочу улыбнуться, сказать, что всё в порядке, но вместо этого только закашливаюсь. Подруга приподнимает мою голову, её глаза круглые от страха, на щеках следы от ногтей. — Целителя! Нужен целитель!

Делаю невероятное усилие, чтобы приподняться с пола, и морщусь от боли в ладонях.

Светильники моргают, будто кто-то пытается задуть спрятанные под стеклами огоньки, окна начинают дребезжать, словно от сильного ветра. Неясная тревога сжимает сердце, страх перед герцогиней сменяется паническим ожиданием надвигающейся бури. И, когда стража отрывает цепляющуюся за сюртук Эмиля Илону, таща её к выходу, панорамные окна взрываются миллиардами осколков.

Из темноты вечернего сада в залу вползает проклятый. Очертаниями он похож на огромного, выше человеческого роста бестелесного волка. Острые когти впиваются в паркет, вспарывая доски, словно бумагу. Чёрные потоки силы клубятся вокруг него, ощупывая пространство.

— Уведите женщин!

Слышу крик Эмиля, но он тонет в мгновенно воцарившемся хаосе.

Тварь в один прыжок настигает первого гвардейца, магией разрывая его пополам, и воздух содрогается от яростного неживого вопля, впивающегося в уши. Чьи-то руки подхватывают оцепеневшую Алису, грубо впиваются мне в запястье, но я словно окаменела.

Проклятый перетекает вдоль стен, то обретая форму, то снова превращаясь в туман. Каждое его движение уносит чью-то жизнь. Ослепительные вспышки магии заставляют чудовище уворачиваться, но оно неуклонно стремится к неведомой цели.

Когда перед тварью в очередной раз вырастает непреодолимая стена света, я сбрасываю наваждение и поднимаюсь на ноги. Мы оказываемся почти у дверей, когда в истерике кричит Илона. Оборачиваюсь, чтобы успеть заметить, как мглистые щупальца стремительно вонзаются в то место, где только что стоял Эмиль. С его ладоней срываются белоснежные всполохи, превращающиеся в волну Сияния. Она сносит проклятого к противоположной стене, но тварь не сдаётся. Мгновение — и щупальца Тени расползаются по всему потолку. В воздухе пахнет сыростью, словно мы все разом оказались в затхлом подвале.

Мой провожатый хрипит, захлёбываясь кровью. Он падает на колени, одной рукой раздирая себе горло, а второй, намертво вцепившись в моё запястье, тащит на пол. Его взгляд — пустой, безжизненный, остекленелый — вперивается в меня. Пытаюсь выдрать руку, но она словно закована в тиски. Сумрачные клубы Тени окутывают нас обоих, я чувствую их разлагающее прикосновение на своей одежде, губах, волосах. Кричу — но голос будто отняли, а Тень впитывается под кожу, овладевает моим телом.

Сияющий вал магии сметает черноту, тварь отступает, последним лёгким движением пронзая грудь насквозь. Сердце разрывается от боли. Цепляюсь дрожащими пальцами за корсаж, хочу содрать его, чувствуя, как вскипает под кожей необузданная сила.