Я сделала еще один шаг вперед, и толпа отшатнулась от меня.

— Опустите мечи! — приказала я.

Сначала не происходило ничего, будто воины оцепенели от моих слов. Но затем один из них разжал пальцы, и его клинок упал в дорожную грязь. А вслед за ним, как по цепочке, и остальные стали бросать оружие.

— Какие послушные мальчики, — усмехнулся Хельтайн.

И я бросила на него строгий взгляд. Но он лишь подмигнул мне в ответ и отделился от стены.

— Раз уж мы здесь разобрались, то давай заберем припасы для Бальбы и вернемся. Я соскучился по своей нареченной.

— Не называй ее так, — прищурилась я.

— Мне назвать ее по имени? Здесь? При всех? — вскинул он брови, и вдруг я поняла, что он каким-то образом уже знал о том, что ярл считал меня и Лейлу мертвыми.

Нет, все же Хельтайн — это корзина с двойным дном. С виду безобидный весельчак, но кто знал, что там скрывалось внутри?

— Идем, — буркнула я и вернулась в харчевню.

Эльга уже торопливо собирала для нас сумки, не смея поднять взгляда. Ее кинжал остался лежать на прилавке.

Ожидая ее, я устало опустилась на стул и, прикрыв глаза, растерла переносицу.

Выжить-то мы выжили, и даже обошлись без жертв. Но весть о приходе Дочери Туманов явно разлетится за пределы острова, и кто знает, чем это мне обернется? Может, стоило все же позволить Хельтайну разобраться? Но едва эта мысль закралась ко мне, как я тут же дала себе мысленный подзатыльник.

Люди ни в чем не виноваты. А никакая тайна не стоила невинных жертв. Пожалуй, нужно поменьше общаться с Хелем — вот что, а то его жестокость похоже передается по воздуху.

Катарина

— Говорят, объявилась Дочь Туманов! — воскликнула одна из служанок, Айа, влетая на кухню. — Птица принесла ярлу послание с острова рядом с Пустошью!

Айа уперлась руками о колени и согнулась, задыхаясь от быстрого бега. А на кухне вмиг поднялся гомон, как в курятнике. Кухарки побросали свои дела и повскакивали с мест.

— Дочь Туманов! Как?! Откуда? Она же просто легенда! Неужели она и правда существует?!

По телу Катарины пополз ледяной червь, сжирая ее внутренности и стягивая грудь тревогой.

Катарина еще с женой ярла не до конца разобралась, а тут объявилась новая соперница! Дочь Туманов — это не сошедшая с ума и глупая Абигайль, которую легко можно было обвести вокруг пальца и заткнуть за пояс. Говорят, перед Дочерью Туманов не в силах устоять ни один мужчина. Что если ярл найдет в ней утешение от своего горя?!

— Что о ней говорят, Айа? — спросила Катарина, пряча за извечной доброжелательной маской свои беспокойства.

— Говорят, она явилась с тритоном и призвала Туман, что бы его защитить! — выдала как на духу служанка.

— Она красива?

— Несравненная красавица!

Не справившись с гневом и тревогой, Катарина позволила себе стиснуть пальцы в кулаки, но тут же встряхнула руками, надевая маску внешнего спокойствия и безмятежности.

— И что же? Ярл Келленвайн отправится за ней на остров? — поинтересовалась она, якобы между дел, возвращаясь к пересчету оставшейся после зимы провизии.

— Это мне неведомо. Но я видела, как мужчины готовят корабли на берегу. Поди отправляются на разведку, — доложила Айа и, убедившись, что у госпожи вопросов к ней больше нет, снова принялась сплетничать с кухарками.

А у Катарины в руках счеты чуть ли не раскрошились.

Одна напасть за другой! С того момента, как Абигайль заперли в ее комнате, все стало идти наперекосяк! Она должна была отравиться ядовитым отваром, а ее отродье — загрызть собаки!

Катарина ведь так долго готовилась к тому, что бы, наконец, назваться Хозяйкой Туманных островов на законных основаниях. Но все полетело псу под хвост! И все из-за Абигайль!

И вдруг ее озарило. Как же эта мысль раньше не пришла ей в голову?! По неизвестной причине, ярл тяжело переживал смерть жены и дочери, но было нечто, что вновь заставит его возненавидеть Абигайль.

Келленвайн не прощал предательства. Никогда.

— К яру нельзя, — отрезал Микул, загораживая Катарине проход в покои Келленвайна.

На его лице застыло выражение крайней неприязни и враждебности. Микул всегда относился к ней с подозрением, и поэтому она планировала «убрать» его вслед за Абигайль и Лейлой, как только станет полноправной госпожой.

Если бы она только стала женой Келленвайна! Никто бы не посмел преградить ей проход!

Микулу очень хотелось выцарапать глаза, но Катарина лишь спокойно улыбнулась и показала на двух стоящих позади нее крестьян.

— Это касается госпожи Абигайль. Ярл Келленвайн захочет это услышать.

Преисполнившись подозрением, Микул посмотрел сначала на нее, а потом на людей за ее спиной. По нему было видно, что даже за целую гору золотых монет, он не захотел бы сообщать господину о ее приходе. Но прозвучало магического слово «Абигайль». И поэтому Микул постучал и, отворив дверь, проскользнул внутрь.

Катарине пришлось ждать довольно долго, но у нее всегда было много терпения. И хотя ее гнев на воина рос все быстрее и пожирал ее все яростнее, но ни на миг нежная улыбка не покинула ее лица.

Наконец, дверь снова отворилась.

— Входите одна, — не слишком довольно бросил Микул.

В ответ она улыбнулась шире и перешагнула порог.

Как давно она здесь не была!

Ей уже позабылся свежий и успокаивающий запах мокрых камней и луговых трав, которым была пропитана спальня Келленвайна. Хотя сегодня воздух щедро был разбавлен ароматом хмельного эля.

Сам хозяин покоев стоял, оперевшись ладонью о каминную полку, и безучастно глядел на огонь, снова и снова прикладываясь к бурдюку с крепким напитком. Он был в одних низко сидячих на тазобедренных косточках штанах, свет костра играл на его поджаром торсе и красиво обрисовывал его мускулы, и Катарина в очередной раз восхитилась красотой тела своего любовника. Только вот Келленвайн на нее даже не посмотрел, и это ее уязвило, ведь раньше его взгляд всегда туманился, стоило ему взглянуть на нее.

Она знала — на ее месте он видел свою драгоценную Дафну, но какая разница, если все привилегии получала Катарина, а не мертвая возлюбленная?

— Что там у тебя? — прищурившись, хрипло спросил Келленвайн, не поворачивая к ней головы. — Говори и выметайся.

Жесткие слова ударили ее по лицу пощечиной. В груди вспыхнула обида.

Она ничего не понимала! Откуда в нем такая перемена?! Он ненавидел свою жену лютой ненавистью! Все, что было между ними — это один несчастный поцелуй в Красный день, так почему, узнав о ее смерти, он не возликовал, а рухнул на колени перед ее костями?!

Но Катарина была слишком умна, что бы высказывать ему свои возмущения. Она прекрасно видела и чувствовала, что расположение к ней ярла с каждым днем таяло, как снег по весне. А крики и скандалы были верным путем к высылке из замка, а не к возвращению его привязанности.

Поэтому она насильно выдавила из себя раскаяние и рухнула на пол, прижимаясь лбом к холодным камням.

— Мой ярл! Я должна доложить! Произошло чудовищное предательство! — выкрикнула Катарина, кинув наживку, и замолчала, ожидая улова, который не заставил себя ждать.

Только вот «пойманная рыбка» оказалась совершенно не такой, как она надеялась.

Лязг стали разрезал спальню, а в следующий миг холодное острие уперлось в нежную кожу шеи Катарины, жаля укусом.

— Что за предательство? — голос Келленвайна звучал как-то надтреснуто и пугающе безэмоционально.

Всю комнату вдруг заполонила тревожная аура чистейшей опасности, и у Катарины бешено заколотилось сердце, словно она шла по лесной глуши и неожиданно наткнулась на разъяренного хищника, который только и мечтал разгрызть ее напополам.

На долю мгновения, к ней даже закралось подозрение о том, что ярл уже знал обо всех ее интригах и собирался прикончить на месте.

Молить о пощаде — вот, что ей оставалось. Каждая клеточка ее тела содрогалась в ужасе перед пугающим ярлом, который будто уже давно перешел порог безумия. Ведь ни один человек доселе не вызывал в ней такого животного страха.