Остров становился все дальше и дальше, постепенно поглощаемый Туманом. И лишь когда он полностью исчез из виду, я отвернулась и всмотрелась в неизвестную даль.

Прощай, Келленвайн. Прощай навсегда.

Катарина

— Что у вас? — резко спросила Катарина, держась за зубья крепостной стены и всматриваясь в горизонт.

В воздухе все еще пахло вчерашним пожаром.

— Мы все обыскали, — ответил ей воин, Ульв. — Мои люди искали всю ночь, госпожу Абигайль и юной госпожи Лейлу нигде нет. Госпожа Катарина, может, нам стоит послать весть ярлу?

— Зачем? — недовольно спросила она, хмуря красивые брови. — Ярл занят битвой с тритонами, зачем беспокоить его?

— Но она его жена…

Катарина нервно облизнула губы.

Она знала Келленвайна слишком хорошо. Он поручил ей следить за Лейлой, а она допустила, что бы эта сумасшедшая ведьма подожгла комнату Дафны и украла его дочь. Ярл будет в ярости, и ему понадобится козел отпущения. Если она не найдет Абигайль, то этим козлом станет уже Катарина. А ей не хотелось прощаться с жизнью после того, как, наконец, добилась того, что так желала. После всех жертв, которые она принесла в угоду тому, чтобы стать законной хозяйкой Туманных островов.

Сейчас она могла действовать лишь тайно, просить помощи только тех людей, в которых была уверена. Она ограничена, но у Келленвайна ограничений не будет. Он сможет найти свою жену. И найдет, а Катарина к этому моменту уже будет гнить в сырой земле.

Нет. Она не могла этого допустить. Не могла.

Проклятая Абигайль! Все шло так хорошо! Эта сумасшедшая прекрасно делала все, что бы питать к себе ненависть ярла, а Катарине лишь оставалось нашептывать ярлу правильное толкование всем ее поступкам. Она показала Абигайль комнату Дафны, показала ее портрет, и вот уже эта дура чуть не убила Катарину прямо на пиру, на глазах у ярла и его поданных.

Она так долго шла к этому моменту! Так долго готовилась! Это должно было стать началом конца века жены ярла, но стало лишь началом ее собственного конца.

Проклятье!

Ярл должен получить свою месть. Но как?! Как найти ту, что исчезла за пеленой Тумана?!

Неожиданное решение пришло в голову Катарины, и она с горящими глазами обернулась к Ульву.

— Никто не видел, как жена и дочь ярла покидали остров, ведь так? — уточнила она с широкой улыбкой.

Воин недоуменно глянул на нее, но кивнул.

— Только пропала одна из лодок.

— Но ее мог украсть кто угодно. Юная госпожа Лейла и госпожа Абигайль не сбегали.

— Но их нигде нет! — Ульв все никак не мог взять в толк, к чему она его подводила.

— Конечно, их нигде нет, — нежно улыбнулась Катарина. — Ведь бедная дочь и жена ярла сгорели в пожаре. Абигайль ополоумела. Сначала попыталась утопить свою дочь, но столкнулась с гневом ярла и тогда взяла маленькую Лейлу, заперлась в северной башне и подожгла комнату госпожи Дафны.

Глаза воина расширились, и он отшатнулся от своей госпожи.

— Но госпожа Катарина! Раз все так, как вы сказали, в башне должны были остаться обугленные кости!

— Так найди мне тела, Ульв, — прищурилась Катарина. — Найди мне кости женщины и маленького ребенка.

— Госпожа Катарина, это!..

— Ульв! — оборвала она его грозно. — Теперь, когда госпожи Абигайль нет, я стану новой хозяйкой Туманных Островов. Ты предпочитаешь иметь меня в друзьях или во врагах? Я щедро награжу тебя за верность. На восточном острове без наследника осталась одна из крепостей. Тебе и твоей жене там будет вполне комфортно.

— Но… А если она вернется?! Она или служанка, что с ней сбежала? Ярл с меня шкуру сдерет за обман!

— Если служанка вернется, заставь ее молчать. Заплати золотом, угрожай — делай что угодно. А госпоже Абигайль мы вернуться не дадим. Найми отряд лучших воинов. Пусть ищут ее денно и нощно, а когда найдут… Ты знаешь, что делать, — сверкнув глазами, проговорила Катарина.

— Это предательство, госпожа, — насупился Ульв.

— Малая цена за столь роскошную крепость, — улыбнулась она в ответ.

Воин выглядел так, будто все еще сомневался, но в конце концов поджал губы и кивнул.

— Я понял вас, госпожа Катарина. Сегодня же к ночи найду тела.

— Ты всегда нравился мне, Ульв, — расплылась в улыбке Катрина. — Я в тебе не ошиблась.

Саундтрек «Watch the Skies»

Jeremy Soule

Три дня спустя…

Келленвайн

Чудовищный рев непогоды разрезал раскатами небо. Небеса наступали на остров темными легионами, грозя обрушиться на землю всепоглощающим ливнем. А их генералы — высокие волны с поседевшей морской пеной на гребне — неистово набрасывались на острые скалы и рвали их своими мокрыми зубьями.

Прищурившись, я всматривался в бушующие воды, ожидая момента, когда хлынет дождь. Природа безмолвно выражала то, что сжирало меня изнутри последние несколько дней. И в этом я находил странное облегчение.

— Мы обыскали каждый сажень.[1] Женщин нигде нет, — доложил появившийся за моей спиной Микул.

Облегчение продлилось недолго.

Опоздали.

Мы опоздали. Хвостатые твари успели схватить нескольких невинных до того, как наши драккары достигли северных островов.

Желваки заболели от напряжения, а грудь расперло изнутри уже привычной злостью. Я проследил, как новая волна бросается грудью на камни, и еле подавил неистовое желание со всей силы швырнуть меч в бушующие воды и зарычать на все Туманные острова. Что бы мой рык услышала каждая хвостатая тварь. Что бы знала — я найду ее. Найду каждого гребаного тритона, вырву им хвосты, а потом заставлю сожрать свою же плоть целиком, до последней чешуйки.

— Я велел, что бы тебе приготовили комнату в за… — начал Микул.

— Мне не нужна гребаная комната! — резко оборвал я его, щурясь и всматриваясь в волнующиеся потемневшие воды. — Найдите их. Никто не уснет сегодня ночью, пока мы не убедимся, что обыскали каждую скалу и каждую пещеру. Они еще не закончили. Они спрятали свою добычу и трусливо выжидают, чтобы снова напасть.

Словно подкрепляя мои слова, небо снова прогремело.

— Воины и так делают все, что могут, — недовольно буркнул Микул. — Ты злишься, Кел. Но злишься не на тритонов.

То, что он был прав, выбесило меня окончательно.

— Не лезь, — вырвалось из меня звериным рыком.

От греха подальше я резким движением вернул меч в ножны и, развернувшись, прошел мимо товарища, направляясь по размытой волнами тропинке, что вела в прибрежную деревушку.

Хотелось орать, хотелось ощутить вкус крови. Изнутри меня сжирало желание выместить на ком-то свою ярость. Подошел бы кто угодно.

Не подходи, или уничтожу.

Воины видели мое настроение, и последние дни не решались даже приближаться. Они танцевали вокруг меня на цыпочках, как молодые девицы, и этим злили только сильнее.

Каких же трудов мне стоило каждое мгновение обуздывать эту распирающую меня изнутри злость. А может стоило все же свернуть шею Абигайль, и дело с концом? Ведь это она заставила чувствовать меня это.

Перед глазами снова вспыхнуло ее разгневанное личико с этими невозможно синими глазами, и моя плоть, как по команде, затвердела.

Проклятая колдунья.

Небо разразилось новым ревом, сверкнула молния, и дождь хлынул на землю сплошной стеной. Остановившись, я поднял лицо и, сжав челюсти, зажмурился, позволяя ледяным каплям хлестать меня по лицу оплеухами.

Хотя бы ярость природы должна была вернуть мне рассудок. Возжелать Абигайль было сродни первородному греху, за который я буду вечно гнить в плену морского дьявола.

Ты ублюдок, Келленвайн. Ты отвратительный похотливый ублюдок.

«Как ты мог? — слышал я в голове крик Дафны, наполненный разочарованием и укором. — Как ты мог трогать ее, целовать ее, хотеть ее?! Мало тебе было моей смерти? Ты желаешь, чтобы мне не было покоя и за гранью?!».