Ее слова прозвучали, как проклятье. И только я хотела крикнуть ей, чтобы она заткнулась. Как вдруг острое лезвие кинжала вошло ей прямо в затылок.

Брызнула кровь.

От неожиданности Катарина выпучила глаза, открыла рот, чтобы что-то сказать, но из ее горла вышел только хрип, и она обмякла.

— Не благодарите, — дернул плечом Хельтайн.

Я ошарашено моргнула, посмотрела на теперь уже мертвую змеюку, потом на Хеля, и к горлу подкатил ком, а все эмоции в груди взметнулись вихрем и прорвались наружу.

— Зачем ты это делаешь?! — крикнула я, сжимая пальцы в кулаки. — Зачем тебе забирать Лейлу? Зачем так себя вести?! Ты был другим! Ты поддерживал нас! Ты помогал нам! А теперь ты превратился в чудовище! Лейла будет ненавидеть тебя! Ненавидеть также яростно, как ненавижу я!

Ярко-голубые глаза вспыхнули, он на краткий миг отвел взгляд куда-то в сторону, а затем снова посмотрел на меня, и то невероятное тепло, которое плескалось в глубине его взгляда, заставило меня покрыться мурашками.

Почему?! Почему он глядел на меня так?

— Потому что кто-то один должен быть монстром, — с мягкой улыбкой проговорил Хель.

Келленвайн вдруг прищурился и с подозрением посмотрел на тритона. А я даже не успела осознать, что значили его слова, ведь мир вокруг в очередной раз закрутился, пошатнулся и… Разбился.

Со свистом пролетела стрела и вонзилась в плечо Хеля. Не переставая улыбаться, он дернулся, по инерции сделал шаг назад и рухнул прямо в бездну, крепко прижимая к себе мою дочь.

— ЛЕЙЛА! — заорала я, срываясь с места.

— НЕ СТРЕЛЯТЬ! — крикнул в этот же момент Келленвайн.

У меня перед глазами пролетела вся жизнь, а к горлу подступила истерика.

Я бросилась к обрыву и прыгнула бы следом, если бы не крепко обхватившие меня руки мужа. И все что мне оставалось — это в оцепенении наблюдать, как Хель и Лейла с оглушающий всплеском рухнули в воду, породив миллионы брызг.

На площади установилась могильная тишина, а я заледенела, не в силах оторвать взгляда от пены, которую подхватывали волны и бросали о камни.

Голова опустела. В ней не было ни мыслей, ни эмоций. Я словно превратилась в неподвижный камень.

— Лейла проснулась бы от наших криков и от падения, — услышала я словно издалека голос Келленвайна. — Это была не она.

О чем он говорил? Я ничего не понимала. Я знала только, что моя девочка была в воде. Там холодно. И она не умела плавать. Мне нужно было к ней. Я должна была добраться до нее как можно скорее, но вот беда… Я не могла пошевелить даже пальцем.

— Абигайль!

Все вокруг поменялась, и перед моим взором вдруг очутилось встревоженное лицо мужа.

— С ней все в порядке. Она в своей комнате. Стража сейчас приведет ее, — твердым голосом проговорил он, заглядывая мне в глаза, словно пытаясь вбить эти слова мне в голову. — С ней все в порядке.

Я не верила.

Я же видела все своими глазами…

Сглотнув, я попыталась снова посмотреть на воду, но Келленвайн обхватил мое лицо ладонями и заставил взглянуть на него.

— Подожди немного. Ее сейчас приведут.

— Ярл! — раздалось следом.

Муж бросил взгляд в сторону, и его лицо свело судорогой облегчения.

— Мама… Что такое?

Я вздрогнула. По телу прошла огненная лавина, а сердце заколотилось в груди с немыслимой скоростью.

Мне же не мерещится?! Скажите, что мне не мерещится!

С отчаянной надеждой и диким страхом я посмотрела в сторону замка.

Лейла, растрепанная и одетая в одну лишь ночную рубашку, стояла в окружении стражи в арке ворот и с осторожностью осматривалась по сторонам, словно пытаясь сообразить, ради чего ее спешно подняли с постели и притащили сюда.

Жива. Она здесь. Здесь.

В ушах зашумело, и я, покрываясь мурашками с ног до головы, бросилась к дочери, не чуя ног. Рухнув перед ней на колени, я крепко прижала ее к себе и только ощутив, как испуганно колотилось ее сердце, и как ее маленькие ручки обняли меня в ответ, поверила, что это не бред.

— Все в порядке, кроха. Все в порядке, — выдавила я кое-как и разрыдалась.

— Мама, ты плачешь? — встревожилась еще больше дочка.

А я вся в слезах покачала головой, подхватила Лейлу на руки и развернулась, ища Келленвайна. Не знаю почему, просто мне необходимо было увидеть его, вдохнуть успокаивающий запах и почувствовать умиротворяющее прикосновение.

Долго искать не пришлось, он стоял не далее, чем в шаге от нас, глядя так, словно для него весь мир заключался во мне и Лейле. И в моей груди разом вспыхнуло столько чувств, что сдерживать их стало просто невозможно.

Но для них было не время.

Мой взгляд скользнул к повисшей на колодках Катарине, затем к скале, с которой рухнул Хельтайн, и я, закрыв глаза, медленно выдохнула.

Вот, что значит средневековье. А самое страшное, что, кажется, это и для меня это стало нормой.

— Велю кухарке накрывать столы для завтрака, — пробормотала я, одной рукой придерживая Лейлу, а второй — утирая слезы со щек.

И казнь на этом официально была завершена.

Ничего не напоминало о произошедшем в большом зале, где расположились все обитатели замка. Вино и эль текли рекой, со столов доносились аппетитные ароматы вяленого мяса, сваренных в крутую яиц, свежеиспеченного хлеба и различных солений.

Играли барды, люди смеялись и шутили, даже не вспоминая утреннюю сцену, а вот мне было неспокойно. Я без аппетита перекатывала по деревянной тарелке еду, а в голове вертелись последние слова Хельтайна перед тем, как он сорвался с обрыва.

Я поворачивала их и так, и сяк, но как бы не крутила, ничего не выходило. И это сводило меня с ума.

Устало выдохнув, я отодвинула от себя тарелку, поднялась и поймала обеспокоенный взгляд Келленвайна.

— Куда ты?

— Голова разболелась, — соврала я на ходу. — Хочу немного проветриться.

— Мама, ты вернешься? — спросила с другой стороны Лейла.

Я улыбнулась ей и потрепала по голове.

— Доедай, я потом найду тебя, и мы поиграем. Хорошо?

С этими словами я спустилась с возвышения, на котором сидела наша правящая чета. И пока я шла по коридору столов все разговоры умолкли. Похоже народ только делал вид, что все в порядке. Но все они слышали то, что Лейла — суженая тритона. И как они к этому относились было еще неясно.

Но у меня и без того черепная коробка пухла от мыслей, так что об этом подумаю завтра или послезавтра.

Я даже не знала, куда шла, но ноги сами привели меня на площадь. Колодку с Катариной уже убрали, словно ее здесь никогда и не было. Словно все то, что произошло утром, было просто кошмарным сном.

Если бы это и правда было так…

Я подошла к самому краю обрыва и посмотрела на неспокойные воды Иильги. Ни один человек не пережил бы падение с такой высоты, но Хельтайн не был человеком. Да, и разве мог тритон умереть в воде? Это было похоже на несмешную шутку.

— О чем думаешь? — раздался позади меня голос мужа.

— Ты думаешь, он мертв? — спросила я его в ответ, не отрывая глаз от бушующих волн.

Келленвайн встал рядом, только вот его внимание было полностью сосредоточено на мне.

— А ты бы обрадовалась будь он жив?

Обрадовалась бы я?..

Перед глазами промелькнула наша первая встреча, посиделки в пещере, путь от острова к Пустоши, его слова поддержки…

Грудь сдавило.

Все это было так сложно. Три дня назад я бы, не раздумывая, ответила «да». Вчера ночью яростно сказала бы «нет». А сейчас… Я не знала.

— Твое молчание говорит больше слов, — мрачно заметил Келленвайн.

Горло сдавил ком, и я шумно выдохнула, стискивая пальцы в кулаки.

— Я не понимаю его, — выдавила я. — Он помогал нам с Лейлой, всегда был рядом, поддерживал в трудные минуты, а стоило нам приехать в замок — выставил себя страшным чудовищем, который разве что детей по ночам не ест. Но ради чего? Ведь он даже не тронул Лейлу! Если ему было под силу обвести вокруг пальца стражу, он сбежал бы еще вчера, но вместо этого Хель дождался казни и устроил весь этот спектакль. И я просто не понимаю… Почему?!