Но Келленвайн лишь крепче прижал меня к себе, лишая возможности двигаться. Моя голова прижалась к его теплой груди, и носа коснулся приятный запах мокрых камней и луговых трав.

— Я отнесу тебя к драккару и вернусь за Лейлой, — ответил он и зачем-то провел носом по моим волосам, с силой втягивая в себя воздух.

Разум окончательно отказался обрабатывать происходящее и, выдав системную ошибку, молча сложил ручки и занял выжидательную позицию. Зато чувства пришли в полный хаос.

— Госпожа Абигайль! — воскликнул Микул, когда мы приблизились к судну. Его глаза буквально сияли. — Не передать словами, как я рад, что вы все же живы.

Я в ответ выдала ему натянутую улыбку и, приняв его помощь, перебралась с рук Келленвайна на борт.

— Да благословит Хозяйка туманов ваш путь домой! — проговорила Бальба с берега и улыбнулась мне так, будто ведала то, что мне еще только предстояло осознать.

От взглядов, которые бросали на меня воины, уже начинало тошнить. Они смотрели со странной смесью благоговения, страха и неверия, и я готова была себе уже руку откусить, лишь бы узнать, чем вызван такой интерес к моей персоне.

Только вот стоило мне хотя бы повернуться к кому-то из воинов, чтобы спросить, в чем дело, как он тут же делал вид, что чрезвычайно занят своей работой, а кто-то и вовсе отшатывался от меня в священном ужасе, а потом бросал испуганные взгляды на молчаливо наблюдающего за мной Келленвайна.

Что-то явно происходило. И мне, как никогда нужно было мнение со стороны, но Хельтайна рядом не было.

Дело в том, что каким-то невероятным образом на огромном корабле, ну, совершенно не нашлось места для тритона, а потому Келленвайн велел ему плыть на другом. Хотя по моему мнению, тут еще десять Хельтайнов смогло бы поместиться!

Вздохнув, я убедилась, что Лейла спала, уютно устроившись в своеобразном гнезде из шкур, и облокотилась о борт, опустив голову и наблюдая за мерно колышущимися волнами. От воды поднималась сырость и пробиралась под ткань платья. Налетел порыв ветра, и я поежилась, растирая плечи.

Холодно.

Стараясь отвлечься, я ушла мыслями куда-то далеко-далеко, а потому, когда мне на плечи опустился теплый шерстяной плащ, пробормотала, не раздумывая:

— Спасибо, Хель.

И только слова сорвались с моих губ, как я вспомнила, что тритон плыл на другом корабле. А окутавший меня запах мокрых камней и луговых трав помог быстро определить настоящего владельца верхней одежды.

Черт…

Скосив глаза, я наткнулась на прищуренный и потемневший взгляд Келленвайна.

— Я думала, это Хельтайн, — прочистив горло, пробормотала я и хотела было сбросить плащ, но муженек удержал его.

— Оставь. Ты замерзла.

Это что? Забота?

Мои глаза как-то сами собой спустились к его губам, и в памяти тут же вспыхнули картины, которые я отчаянно пыталась забыть. Подреберье тут же опалило стыдом. А Келленвайн развернулся и, оперевшись пояснице о борт, прошелся по моему лицу внимательным, пробирающим до мурашек взглядом.

— Дай, я угадаю, Абигайль, — обманчиво спокойным тоном начал он. — Тритон возник перед тобой из ниоткуда и предложил помощь, не требуя взамен ничего или прося самую малость. Ты согласилась, а теперь чувствуешь себя обязанной и думаешь, что можешь ему доверять, но на самом деле, знаешь о нем не больше его имени. Иными словами — ничего.

Грудь обожгло раздражением то ли от того, что Келленвайн делал вид, будто все обо мне знал, то ли потому, что был отчасти прав.

— Не выставляй меня доверчивой дурочкой! — резко бросила я. — У меня есть причины доверять ему.

— И какие же? — прищурился Келленвайн. — Или он околдовал тебя?

— Никто меня не околдовывал! — ощетинилась я.

— Что он сделал с нашей дочерью? Почему ее глаза похожи на его? — продолжил напирать муженек.

— Если ты думаешь, что я отвечу хоть на один твой гребаный вопрос, ты сильно преувеличиваешь свои мыслительные способности!

Келленвайн шумно выдохнул и стиснул зубы. По его глазам я видела, что он хотел мне сказать очень многое в ответ, но почему-то сдерживался. А вот меня как прорвало.

— Не делай вид, что у нас все в порядке, Келленвайн! Это ни черта не так! — процедила я.

— И что мне сделать, чтобы стало «в порядке»? — вкрадчиво произнес он, заглядывая мне в глаза.

Атмосфера между нами резко изменилась.

Внезапно я очень остро осознала, как близко ко мне он находился. Какими сводящими с ума и завораживающими были его глаза. Каким головокружительным был исходящий от него и его одежды слабый запах.

Это смутило меня и сбило с толку, так что я резко выдохнула и отвернулась.

— Закатать губу! Вот, что! — буркнула я.

Что примечательно, воины были подозрительно увлечены греблей, разглядыванием древесины борта или снятием пылинок с собственных штанов. Иными словами, активно делали вид, что ничего не происходит.

— Мама… — раздался заспанный голосок Лейлы. — Ты обещала не ссориться…

Кроха моргала, как сонный котенок, и выглядела столь очаровательно, что у меня защемило сердце. Но еще до того, как я успела подойти к ней, Келленвайн вдруг отделился от борта и оказавшись у «кроватки» дочери, присел рядом с ней на корточки.

Я тут же напряглась, преисполнившись недоверия и готовясь сорваться с места, чтобы предотвратить любой вред, который муженек мог причинить ей, но… Но произошло нечто, что повергло меня в шок.

Лейла робко и неуверенно скомкала в кулачках шкуру, которой была укрыта, и выдавила несмелую улыбку отцу, а он сначала застыл, глядя на нее так, будто впервые видел. А потом улыбнулся ей, и его лицо вмиг преобразилось.

Келленвайн. Улыбнулся. Лейле.

Святой макаронный монстр…

В груди все сдавило, дыхание перехватило, а на глаза навернулись непонятные мне слезы.

— У меня есть кое-что для тебя, Лейла, — проговорил Келленвайн незнакомым мягким тоном, от которого давление под ребрами лишь усилилось.

И пока я пыталась справиться с волной неожиданных эмоций, он протянул крохе куклу. Глазки Лейлы буквально загорелись от радости, и она торопливо схватила подарок и уставилась на него со смесью восторга и неверия.

— Моя Лей… — пробормотала она и погладила куколку по волосикам. — Папа, спасибо!

Мне показалось, или Келленвайн и правда вздрогнул?

Келленвайн

— Ты попал, друг мой, — проговорил Микул, хлопнув меня по плечу.

А я даже не собирался спорить, наблюдая за Абигайль и Лейлой, которые, укрывшись шкурами, мирно спали в палатке. От них не хотелось отводить взгляда ни на миг. Ведь только пока они были в поле моего зрения, тошнотворное сосущее чувство в животе и боль в грудине отступали.

Подойдя к ним ближе, я поправил сбившуюся с плеча жены шкуру и осторожно, что бы не потревожить ее сон, убрал от лица белоснежную прядь волос. Она слабо вздохнула, будто даже во сне не разрешала себя касаться, и прижала к себе ближе нашу дочь.

Хозяйка туманов…

Абигайль вся была такая хрупкая и маленькая, но в то же время острая на язык и готовая ценой собственной жизнью защищать то, что ей дорого. В памяти вспыхнуло то, как она смело защищала Лейлу от собак, как шипела на меня дикой кошкой, как следила за мной с настороженностью во взгляде, готовая в любой момент выпустить когти.

Как раньше я мог быть таким слепым? Как не замечал, какая она на самом деле? Как мог обвинить ее в том, что она пыталась убить Лейлу?

Все дело в ненависти. Она застлала мне глаза пеленой и мешала увидеть дальше собственного носа. И раньше это было достаточным оправданием для меня.

Я пренебрегаю своей женой, потому что ненавидел ее. Да, так и было.

Влюбившись в Дафну еще зеленым юнцом, я не знал женщин, кроме нее, и какие бы красавицы меня не окружали, их красота меркла на фоне возлюбленной. Я никогда не сомневался в том, что она станет моей женой и матерью моих детей. Отправляясь на тот злополучный остров, я пообещал Даф, что по возвращении мы сыграем свадьбу.