– Ай, больно, да ты что совсем обалдел?!! – воскликнула девушка.

– Что я? – удивился герой, так как ещё ничего толком не успел сделать.

– Твоя жуткая борода, она оцарапала мне шею, – и ловко выудив из складок одежды маленькое зеркальце, Руфь принялась придирчиво себя рассматривать. – Вот и вот… красные полосы… сбрей эту гадость, причём немедленно.

– Но… я… – стушевался герой. – Я не могу!

– Даже ради меня?!!

Самсон промолчал, слегка набычившись.

– Выбирай: или я или твоя борода!

– Ну, знаешь ли…

– Да, именно так.

– В таком случае я сегодня же найду себе другую женщину, которая пригреет меня у себя под горячим боком вместе с моей бородой!!! – и, сказав сие, герой стремительно выскочил из паланкина.

Выбежав на улицу, Самсон сбил с ног нескольких прохожих прокричавших ему вслед очень плохие слова, но знаменитый герой не стал обращать на оскорбления внимания, уж больно ранила его жестокими словами неблагодарная Руфь.

Сбрить бороду! Подумать только какое подлое коварство, и он ещё хотел жениться на этой подколодной гадюке. Воистину верна мудрая еврейская поговорка: «Какой бы сладкой не была любовь, компота из неё не сваришь».

– Подлые злые сколопендры только и окружают меня, – так вслух произнёс уязвлённый до глубины души иудейский герой. – Один лишь Самуил, по-прежнему, верен мне, но и он стал в последнее время слегка от меня отдаляться.

Найти женщину с низкой социальной ответственностью оказалось делом довольно лёгким. Всевозможных блудниц в Газе было видимо-невидимо и все они желали осуществить фантазии абсолютно любого мужчины: с бородой и без бороды, старых и молодых, густоволосых и лысых, с большими носами и с маленькими, кривоногих и стройных, кривозубых и прыщавых, женатых и холостых, глупых и умных. Главное, чтобы у этих мужчин водилось золото, а чего-чего, но золота у Самсона было хоть отбавляй.

– Куда собрался, противный шалунишка? – выкрикнула странная женщина с сильно выпирающим на шее волосатым кадыком.

– Подальше от тебя, мымра! – в ужасе отшатнулся иудейский герой, запоздало смекнув, что забрёл не совсем туда, куда следовало.

Входные проёмы одноэтажных домов-свиданий вокруг были задрапированы исключительно голубыми тканями. Припустив бегом, Самсон быстро исправил свою ошибку и, заскочив в местное питейное заведение, наконец, нашёл то, что искал. Тут были девочки на любой вкус. И томные смуглокожие жрицы любви из Греции, и полногрудые миниатюрные азиатки и (о чудо!) одна совершенно чернокожая большезадая красавица кушитка, смело заявившая Самсону, что чёрная она на самом деле не вся.

– Пойдём со мной, проверишь, громила.

– Мнэ… – несколько засомневался герой. – Пожалуй, таки не стоит…

– У меня действительно не всё чёрное, – не сдавалась девица, желая заполучить выгодного дорого одетого клиента.

– Вынужден отклонить ваше весьма выгодное предложение, – ответил Самсон. – Моя вера запрещает мне возлечь с женщиной у которой чёрная кожа.

«Вот бы такую в паланкин мой запрячь!» – мечтательно подумал Самсон, задумчиво рассматривая эпический круп разочаровано удалившейся кушитки.

– Выбирай себе шаболду, чего расселся? – сварливо потребовал владелец злачного места – подозрительного вида одноглазый старик. – Или вино заказывай, нечего по сторонам зенками бесплатно глядеть.

– Нельзя мне пить вина зелена!

– Что трезвенник?!! – не поверил своим ушам старик.

– Типа того.

– В таком случае налью тебе вино бесплатно.

– Не а…

– Ну, как хочешь, – разочаровано убрал полную кружку одноглазый. – Тогда выбирай хабалку или проваливай.

Самсон поразмыслил и указал на пышнотелую шатенку, полную противоположность маленькой худенькой Руфи.

– Вот эта вот!

– О это знаменитая филистимлянская блудница Мата Хари! – причмокнул губами старый развратник. – Не думаю, что у тебя хватит на неё золота.

– Да харя у неё что надо, – согласился Самсон и красноречиво потрясая кошельком с шекелями на поясе, медленно приблизился к проститутке.

Мата ни слова не говоря умело пощупала алчными пальчиками мешочек с золотом висящий на поясе у иудейского героя и быстро кивнув, повела Самсона куда-то вглубь местных злачных трущоб.

«Ищу цоресы на свою дурную голову, – запоздало подумал Самсон. – А всё эта строптивая невеста, будь трижды неладен тот день, когда я в неё по уши втюрился».

Но полезные мысли, как правило, приходят в голову тогда, когда идти на попятную уже поздно.

– Открой мне своё имя, незнакомец, – так потребовала шатенка в самый неподходящий момент, когда забывший обо всём на свете Самсон погрузил своё лицо прямо в упругие прелести, дорого продававшей свою любовь филистимлянки.

– Шо?

– Зовут тебя как, о могучий муж? – улыбаясь, повторила женщина.

– Как зовут?.. Как же меня зовут… – мозги будто отшибло, в голове крутилась лишь одна единственная мысль и касалась эта мысль исключительно волшебной бороды.

«Она её не волнует, она ей не мешает» – вот о чём думал слегка ополоумевший иудейский герой, затем он внимательно рассмотрел прелести блудницы. Никаких царапин там не было.

«Что же за неженка мне попалась?»

Мысль была интересной и её следовало немедленно развить, но продажная женщина не позволила сделать это снова ласково, но настойчиво попросив:

– Открой же имя своё, мой бычок!

– Да на кой оно тебе сдалось?

– Я должна знать, кому дарю в эту ночь свою любовь

– Ну к примеру Самсон! Самсоном меня зовут.

Женщина мгновенно напряглась, нахмурив лоб, но эта перемена длилась какую-то короткую секунду. Самсон снова зарылся в гору восхитительной плоти, мечтая лишь об одном, когда же она, наконец, перейдёт к выполнению своих прямых профессиональных обязанностей. Но филистимлянка почему-то медлила с любовью.

– А скажи-ка мне, а не тот ли ты самый Самсон, который устроил кровавый мятеж в городе Фимнафе и которого называют великим освободителем народа Израиля?

– Да тот-тот, ну сколько таки можно… – опрометчиво ляпнул герой и осознал свою ошибку, уже корчась на влажной соломе.

Многоопытная Мата хорошо знала своё дело и в особенности, как отшивать неугодных ей клиентов. Чудесное восхитительное коленце врезалась аккурат туда, куда ей было нужно.

– Получи по бубенцам, пейсатая иудейская морда!

– Ой-вэй… – заскулили Самсон, называя женщину очень нехорошими словами, касающимися преимущественно её весьма неблагородной профессии.

Однако большая часть отборной ругани канула в пустоту, так как коварная филистимлянка уже убежала. Когда боль отступила Самсон смог, наконец, оглядеться, ибо в порыве безудержной страсти совершенно не помнил как и, главное, где оказался. Поверхностный осмотр довольно небольшого помещения привёл к неутешительным выводам. Иудейский герой находился в неком сарае – на полу солома, в углу кем-то позабытое тележное колесо, узкое забранное решёткой оконце под потолком. Вот это самое оконце ему сразу же и не понравилось. Превозмогая боль, Самсон кинулся к обитой железными планками двери.

Как он и предполагал, дверь была крепко заперта.

– Обложили, гады!!!

Действительно лучше и не скажешь.

Пришлось пожертвовать очередным волоском, дабы утихомирить пылающий внизу живота огонь. Огонь утихомирился и окончательно пришедший в себя Самсон неожиданно произнёс пророческую фразу:

– Если тебя, дурака, что и погубит, так это только коварная падшая женщина.

«Ну и ещё возможно лень и пофигизм» – уже про себя подумал иудейский герой.

Затем разбежался и легко прошиб головою восточную стену своей временной хлипкой темницы…

На улицах царила жаркая ночь.

Где-то в отдалении слышался сварливый лай какой-то вредной собаки и полоумные завывания неусыпной ночной стражи:

– Спите споко-о-о-о-йно, жители благословенной Га-а-а-а-зы!