Так начались знаменитые скитания великого пророка, которые длились… источники утверждают, что сорок лет, но мы им, понятно, не поверим. Сорок дней это ещё куда ни шло.

А дальше было вот что…

– Как ушли? – вяло поигрывающий измочаленной мухобойкой, фараон очень нехорошо посмотрел на запыленного глашатая.

– Да вот взяли, снялись с места, и ушли, – ответил глашатай, стараясь поскорее отдышаться.

Бег по погружённому в вечные сумерки городу его окончательно доконал, но уж больно хотелось поскорее донести до владыки Египта эту тревожную весть.

– Что неужели все сразу? – фараон даже слегка привстал на троне, чем нарушил многовековые египетские традиции.

– Нет, не совсем все… – немного замялся принесший дурные вести посланец, – но большинство!

– О прах моих древних предков, какая же радостная весть. Наконец-то я от них избавился. Хотя… секундочку… – владыка Египта крепко задумался. – Мы ведь лишились бесплатной рабочей силы.

– Смею вам напомнить… – вмешался один из доселе молчавших дворцовых советников, – что эти иудеи всё равно нормально не работали.

«Вжи-и-и-их», – зловещая мухобойка просвистела в опасной близости от лысой макушки престарелого вельможи.

Бедняга сконфужено втянул голову в плечи.

– Не работали, говоришь? – лицо фараона приобрело угрожающе багровое состояние. – Ну уж нет, я не позволю им так просто сбежать.

В главном зале роскошного дворца египетских владык повисло тревожное молчание, готовое взорваться в любую минуту.

– Ату их, братцы!!! – громогласно взревел фараон, и все присутствующие испуганно заметались вокруг трона.

Ибо новый правитель Египта во гневе был страшен… хотя довести его до такого состояния было крайне сложно, но удравшим иудеям таки удалось это сделать.

Была быстро собрана небольшая армия, уместившаяся на тридцати боевых повозках. Фараон лично решил возглавить карательную экспедицию, взойдя на потрясающей красоты колесницу, украшенную развивающимися на ветру львиными хвостами.

Когда поднявшая тучу пыли зловещая кавалькада неслась по улицам Фив, владыка Египта вдруг увидел своего старого знакомого Назира Абд аль-Хаммама, как раз забирающегося в припаркованную у обочины скромную служебную повозку.

Фараон поднял руку и карательный отряд мгновенно остановился.

– Куда ты в такую рань, о великий? – так низко поклонившись, поприветствовал владыку Египта знаменитый сыщик.

– А разве сейчас утро? – удивился фараон, с сомнением посмотрев на тёмное небо. – Впрочем, какая разница ведь из-за этой пылевой бури всё равно ничего не видно. Не желаешь ли присоединиться к нам, дружище, ибо твои незаурядные способности вполне могут пригодиться мне в предстоящем деле.

– С удовольствием разделю с тобой все тяготы дальнего военного похода, – улыбнулся Назир, – если только моя интуиция впервые в жизни не подводит меня.

– Хм… даже так?! – в очередной раз восхитился талантом сыщика владыка Египта. – И что же твоя интуиция тебе подсказывает?

– Что ты, чьё имя затмевает свет луны на ясном ночном небе, устремляешься сейчас в погоню за сбежавшими под прикрытием песчаной бури иудеями.

– Потрясающе! Нет, вы слышали это?

– Мне с тобой по пути, о владыка, ибо подсказывает мне моё чутье усиленное безудержной работой неугомонных серых клеточек, что тот, кого я ищу, будет находиться среди беглецов.

– Ну да, среди этих лентяев легко затеряться, – согласился фараон. – Я бы на его месте так и поступил, покинув Фивы с толпой трусливых беженцев…

Назир Абд аль-Хаммам натянул поводья своей повозки, ставя её рядом с блистающей колесницей фараона и вот карательный отряд снова несётся вперёд.

– Отличный день для охоты, – крикнул сыщику фараон, ловко управляясь с вожжами.

– Но не думаю, что всё будет так просто, – прокричал ему в ответ Назир.

– И именно поэтому всё происходящее особо увлекательно, – не унимался не на шутку развеселившийся владыка Египта. – Поверь мне, друг, раз даже меня крепко проняло, так что я решил лично покинуть дворец, чего обычно никогда не делаю, то… нас действительно ждёт невиданная забава…

Да, забава и впрямь предстояла невиданная.

Тем временем иудеи, уже двести раз пожалевшие о содеянном организованной толпой двигались… чёрт знает куда они двигались, ибо везде куда не глянь был проклятый песок. Как и предполагал Моисей беглецы в самом начале пути принялись роптать на своего могучего предводителя и лишь огромные габариты Аарона не позволяли особо рьяно наседающим опуститься до грубого рукоприкладства.

– Куда ведешь ты нас, изверг проклятый? – так кричали со всех сторон недовольные, гордо восседающему на меланхоличном верблюде Аарону. – Небось погибели нашей захотел? Ты же, кажется, обещал нам очень зелёный оазис на каждом шагу и прекрасных полногрудых бесстыжих блудниц с осиными талиями.

– Я это вам таки обещал? – Аарон даже бровью не повёл. – А хуцпа у вас не дура.

Казалось, слова произносил не он, а его двугорбый верблюд. Аарон и впрямь был идеальным предводителем – сама невозмутимость.

– Да ты обещал, сын подколодной змеи! Шоб ты жил в эпоху вечных перемен…

Тут уж Аарон временно утратил свою каменную невозмутимость и, резко обернувшись попытался найти наглеца, выкрикнувшего оскорбительные слова. Но толпа как всегда безлика. Все старательно отводили глаза, и кто так нагло дерзил предводителю, оставалось только гадать.

Многие иудеи несли друг друга по очереди, что несколько облегчало передвижение. Прочие (а таких было немало) строили страшные планы по завладению единственным верховым животным беглецов – тем самым верблюдом, на спине которого гордо восседал Аарон.

– А кто он такой, он что лучше всех? – пробегал среди недовольных иудеев гневный ропот. – Я может тоже не из последних был в Фивах и вот подишь ты пешком топаю… а эта с позволения сказать, дубина, со всеми удобствами как какой-нибудь египетский угнетатель-эксплуататор.

– Всё правильно ты, Зусман, говоришь, несправедливо это.

– В общем так, ты его отвлекаешь, а я захожу сзади.

– Здравствуйте вам здесь! А почему я, почему сразу я… тоже нашёл тут крайнего…

– Я вас таки умоляю ведь ты, если что, лучше всех бегать умеешь, вон какие ноги длинные.

– Лучше всех бегать… ну ты и сказал так сказал… Не, люди, вы это слыхали? Да где ж это видано по песку то быстро бегать?

– Ну таки не знаю…

– Эй, Хаим, ты бы вообще молчал что ли, да?

– Шо то мне не нравится за ваши намерения. Я быть может тоже немножко хочу на этом самом верблюде прокатиться?

– А это видал?

– Что? Что ты мне только что показал? Файг мне на пальцах скрутил?

– Да ничего, это у тебя, Гершель, галлюцинации начались, солнечный удар, голову напекло вот и оговариваешь честных людей.

– Это ты то честный? Ой, люди, поглядите на этого напыщенного индюка. Да я тебе даже вот этого самого песка, что под ногами, в долг не дам. Честный человек, это же надо. Шоб ты не дошёл куда я шёл…

– А вот за это ты сейчас получишь ногой по толстому тухесу…

– А ну ша… – подскакавший вовремя на колченогом верблюде Аарон, в корне придушил начинающуюся драку, одним суровым взглядом усмирив главных зачинщиков. – Вы это… не балуйте… а то… оставлю в пустыне по уши закопанными в песок на радость шакалам и стервятникам.

Все эти разговоры, ругательства и проклятия с удовольствием выслушивал Моисей, находящийся в самой середине разношерстной толпы иудеев и скрывающийся под личиной странствующего торговца пряностями по имени Моше Фигман. И кого только среди отчаянных беглецов не было: ростовщики, торговцы краденым, юристы, ювелиры, зубные врачи, старьёвщики, музыканты и фальшивомонетчики. Присутствовали в толпе и иудейские женщины, скрашивая мужчинам дорогу своей бесконечной руганью и постоянными упрёками. Было их немного, но не настолько, чтобы иудеи могли из-за них передраться. Тем более что было неясно, молоды женщины или стары, красивы или уродливы, так как их полностью скрывали просторные одежды, даже лиц и тех не разглядишь, только лишь глаза злобно из под повязок сверкают.