Будущий пророк не ответил, машинально подмечая, что у знаменитого сыщика, по-прежнему, на него ничего нет, иначе быть Моисею в весело звенящих кандалах. Но что за изощрённую игру он затеял?

Наглости Абд аль-Хаммаму хватило не только на то, чтобы лично поприветствовать будущего пророка, он ко всему ещё уселся рядом с ним желая поболтать о том о сём.

– Слышали новость, местные жители попытались прошлой ночью отловить якобы объявившегося в Мадиамской земле монстра Голема!

– Мне за это ничего неизвестно, – кашлянул Моисей, отводя взгляд от прозорливых глаз представителя египетского правосудия.

– Я когда узнал все подробности, хохотал полчаса без удержу. Представляете, себе эти чудаки приняли за Голема местного каменщика, поздно ночью возвращавшегося с работы. Ну то что обознались пол беды. Каменщик мало того что оказался чемпионом по бегу на длинные дистанции, так он ко всему ещё профессионально занимался единоборством крав-мага и когда те олухи загнали его в угол…

В общем такого количества выбитых иудейских зубов и сломанных иудейских челюстей ещё никто в Египте раньше никогда не видел. У зубных врачей случился неожиданный праздник. Я собственно из-за этого и приехал, дабы лично осмотреть место невиданного доселе побоища. Что не верите? Да-да всё было именно так. Приезжаю значит, а тут новость на каждом шагу: сочетается браком некий Моисей, знатный египетский жрец, женится на молодой дочери местного священника. Вот так номер думаю. Неужели совпадение? А что если это другой какой-то Моисей. Ну мало ли. А то, что тоже жрец, так их у нас в Египте как блох на собаке. Но решил посмотреть, так сказать лично убедиться. Такая уж у меня беспокойная натура, в жизни не успокоюсь, пока всё не проверю. Прихожу, БА! Действительно вы! Что молчите? Да вы кушайте-кушайте, не стесняйтесь…

В общем, свадьба превратилась в настоящую пытку. Хотя всё было ещё ничего пока не настала пора первой брачной ночи. Вот тут то Моисей сполна хлебнул из той бездонной чаши неприятностей, которая с недавних пор ни на минуту не оставляла его в покое.

Комнату выделили молодожёнам что надо: на втором этаже с видом на живописный фруктовый садик. Сепфора вся аж светилась, прыгая вокруг статного жениха словно горная козочка.

– А что мы будем делать, а что мы будем делать… – всё тараторила и смеялась новоиспечённая жена.

– Делать таки будем, – твёрдо отвечал Моисей. – А ЧТО таки узнаешь через пару минут…

И как-то неудобно сделалось бывшему жрецу. Что-то неправильное происходило и он позволил этому неправильному себя увлечь. Просто умопомрачение какое-то случилось с ним с того самого злополучного утра когда совершил он это досадное убийство и не отпускало до сих пор.

Возлегли супруги значит на ложе и тут слышит Моисей тихий до боли знакомый ехидный голосок.

– А я всё думаю, почему вы так поспешно из города-то уехали, да ещё на ночь глядя. Откуда такая внезапность, неужели отъезд не мог подождать, скажем, до утра следующего дня? Ведь вы же меня заранее предупредили что в скором времени, возможно, покинете город, а то и страну, и я не стал чинить вам в этом никаких юридических препятствий…

Хихикающая Сепфора испуганно ойкнула, натянув на себя было сброшенный свадебный бадекен. Пунцовый Моисей вскочил на ноги и резким движением отдёрнул оконную штору.

– И ещё стража… – спокойно проговорил прячущийся за шторой Назир Абд аль-Хаммам, дружелюбно улыбаясь. – Мне глаза их не понравились, когда на следующий день я их допрашивал. Бегали у них глаза, словно они украли чего. Пришлось прибегнуть к старым проверенным методам дознания… хотя уверяю вас, если бы был хоть малейший шанс избежать их, я бы так и поступил… Я посадил их на прорастающий тростник, а затем засыпал за шиворот голодных скорпионов… впрочем, зачем вам все эти банальные подробности. Короче единственный выживший после дознания стражник признался, что обзавёлся золотом аккурат в ту самую ночь, когда ворота города должны были быть крепко-накрепко закрыты.

Взяв себя в руки, ибо желание выбросить в окно знаменитого сыщика было просто непреоборимым, Моисей медленно с расстановкой произнёс:

– Я ничего не помню за это. Таки не делайте мне беременную голову. Я себя хорошо знаю, а вы себе думайте, что хотите.

– Внезапный приступ обширной амнезии… – задумчиво протянул сыщик. – Весьма распространённый среди правонарушителей недуг.

И чуть прикрыв хитрые глаза, Назир Абд аль-Хаммам нараспев прочёл:

– Это ещё что такое? – возмущённо воскликнул будущий пророк. – Вы мне здесь таки немножечко угрожаете?

– Что вы, что вы… – всплеснул руками сыщик. – Просто я вдруг вспомнил одно своё весьма удачное расследование. Одержимый справедливостью египетский судья пригласил на удаленный остров десятерых человек, которых считал виновными во всевозможных подлых убийствах, он зачитал им суровый приговор и затем казнил их разными способами согласно детской считалке, после чего героически покончил с собой. Я довольно быстро распутал это весьма сложное дело.

– Ай, как интересно, – скривился новоиспечённый муж. – А пять тысяч шекелей золотом за мои поимку кто иудеям пообещал? Вы ведь? Ну признайтесь же!

– Да не было такого! – Абд аль-Хаммам даже коснулся рукой сердца, пытаясь заверить в своей абсолютной искренности. – Клянусь мумией фараона Сети Первого.

– Тогда кто же бросил этот подлый клич с вознаграждением?

– Так у вас и без того достаточно врагов, – возразил в край обнаглевший сыщик, забавно засеменив к выходу из спальни. – Прощайте, мой знатный друг, до наших новых увлекательных встреч в самом недалёком будущем.

– Это кто? – испуганно спросила Сепфора, по-прежнему, делая круглые глаза когда голубки, наконец, снова остались одни.

– Один старый хуцпан.

– Он что… он сумасшедший?

– Цудрейтер? Мне думается, таки да!

– Странные однако у вас знакомые.

– Да я сам в шоке.

– И что теперь мы будем делать?

– Таки ляжем спать, – и сладко зевнув, Моисей повернулся на правый бок, тут же громко захрапев.

Так была безвозвратно испорчена первая брачная ночь Моисея с нежной как спелый персик юной женой.

На второй день неистового гуляния Моисей незаметно ускользнул из дома, решив побыть в одиночестве и слегка проветриться. Так уж получилось, что оказался он у подножия горы Хорив, которая считалась священной, поскольку по мнению местных жителей на её вершине в облаках жил бог их отцов. Сильно запрокинув голову, будущий пророк зорко присмотрелся. Никакими богами на вершине горы даже и не пахло. Орлиное гнездо там было, это факт, но больше ничего. Что, неужели и тут подлое надувательство? Или, быть может, мадианитяни поклонялись грозному представителю пернатых? Кто их знает…

Снова бывшего жреца одолевали тягостные мысли. Чувствовал он, что в самое ближайшее время нужно бежать из приютившей его земли. Подумать только прошло всего лишь двое суток, а он уже успел навлечь на себя совершенно невероятное количество неприятностей. Ещё повезло, что так легко отделался обычной женитьбой. Конечно, жаль покидать молодую жену, но ничего не поделаешь, собственная жизнь она дороже, а с недавних пор так и вдвойне, ибо твёрдо решил Моисей как следует вмешаться в судьбу своего своевольного и отчаянно бесстрашного народа.

Кутаясь в длинные одежды под порывами холодного горного ветра, бывший жрец уже почти собрался направить свои стопы обратно на празднество, как вдруг внезапно куст, у которого он стоял, вспыхнул синим пламенем. Понятное дело Моисей испугался, инстинктивно отпрянув в сторону. То, что куст ни с того ни с сего загорелся, это ещё полбеды, ибо то что произошло вслед за этим…