– Это ещё что такое?

– Сам не знаю, – честно признался Моисей. – Но штука, похоже, очень нужная.

Бережно спрятав оставшуюся пластину обратно в мешок, пророк с интересом присмотрелся к честному, открытому и немного глуповатому лицу верного соратника.

– А что это, Аарончик, у тебя темнеет под глазом?

– Где?!!

– Да вот же! – Моисей раздражённо ткнул пальцем.

– Ай, больно же.

– Кто это тебя так разукрасил?

– А это… это всё благодаря тебе, – зло прошипел Аарон.

– Как так?

– А вот так. Эта проклятая баба настоящий кулачный боец. Я только рядом с ней устроился, а она как звезданет меня прямо в морду.

– Так ты, наверное, руки снова распустил? – смеясь уточнил от души потешающийся пророк.

– Ну… было немножко… – нехотя признался здоровяк. – Так помял слегка за мягкое место, от неё ведь не убудет.

– Эх ты, – Моисей укоризненно посмотрел на помощника. – Не осознал ты счастья своего.

– Какого такого счастья? – опешил Аарон, не понимая чему так радуется хитрый пророк.

Моисей же, в очередной раз нравоучительно подняв указательный палец, торжественно изрёк:

– Бьёт – значит любит!

И могучий Аарон крепко задумался.

Что теперь делать с обретёнными законами Моисей толком не знал. Поначалу думал спросить у Яхве, но как-то постеснялся. Тот ещё мораль начнёт чего доброго читать, как уже не раз случалось. А вообще если честно, то всё что происходило вокруг казалось пророку каким-то… не реальным что ли. Увлекательнейший сон? Несомненно. Сюрреалистическая фантазия? Вполне возможно. Но уж точно не явь.

Время от времени на бывшего жреца снисходило нечто, вроде озарения и тогда видел он себя словно со стороны чужими глазами и то, что он видел, ему сильно не нравилось. А видел он уже немолодого, теряющего свою былую красоту и стать смертельно уставшего человека, непонятно зачем шатающегося по пустыне, терпящего лишения и неблагодарность от своих же соплеменников, которые только и знают что горестно ныть и постоянно требовать непонятно чего. Всем он должен. Всюду он виноват.

О какой справедливости здесь могла идти речь?

Конечно, он понимал, что с предназначением спорить бесполезно, в особенности, когда за этим самым предназначением строго следят некие (кстати, совершенно непонятные и весьма подозрительные) высшие силы.

«Кто я? Где я? Что есть я? Как так получилось, что оказался в этом странном тоскливом месте? Среди этих опасных плохо одетых озлоблённых лишениями людей?» – вот какие философские вопросы часто задавал себе в то время знаменитый пророк.

Одно было хорошо, если вдруг кто учинит спрос, Моисею будет на кого свалить всю вину за все свои поступки. Ведь не по своей же воле в пустыню направился, а согласно желанию невидимого голоса. Вот как! От подобной мысли на душе становилось немного легче, ведь зачерстветь могла душа, а тогда точно жди беды.

О том, что беда часто ходит об руку с удачей, Моисей знал не понаслышке. Ещё он справедливо полагал, что беда с удачей старые подружки, ибо часто очень трудно понять, везёт тебе в данный момент или нет.

Так вот и гадал всё время бедный Моисей, когда невидимый голос приказал ему идти в Ханаан, к удаче это или к горю. Что ждёт их в далёкой земле, погибель или беззаботная жизнь?

– Братья мои и сёстры, – так пафосно возвестил великий пророк, взобравшись на небольшой песчаный холм. – Снизошло на меня великое откровение. Сам Яхве велел мне отвести вас в землю обетованную под названием Ханаан.

– А почему именно таки туда? – тут же раздались недовольные возгласы. – Что поближе обетованной земли не нашлось?!!

– К сожалению, не нашлось… – скорбно поджал губы великий пророк. – Но уверяю, все страдания и неудобства окупятся стократ, когда ваши натруженные ноги ступят на плодородные поля далёкой страны.

– Странные вещи говоришь ты нам! – всё не унимались соплеменники. – Можно подумать там нас ждут с распростёртыми объятиями. Кто мы для них? Банда опасных оборванцев, которых хватает во всех землях. Нас наверняка прогонят оттуда и хорошо если только словами, а то ведь могут и палками приложить. Нет нигде нам убежища, ибо нет у нас родины и родного дома.

– Будет вам родина! – твёрдо заверил соплеменников Моисей. – Я вам её обещаю и раз сам Яхве сказал, что в Ханаане нас ждёт земля обетованная, то так тому и быть. Ибо нет никаких причин сомневаться в словах его.

– Яхве, Яхве… – бесновалась толпа. – Все уши нам уже прожужжал с этим своим Яхве. Кто это вообще такой? Может плод твоего воспалённого воображения?

– Ну-ну!!! – прикрикнул на особенно рьяных охальников, стоящий по правую руку от пророка Аарон с измочаленным кнутом. – Вы там говорите, да не заговаривайтесь…

– А ты нас своим кнутом не пугай, пуганные уже.

– Каким ещё таким кнутом? – очень натурально изобразил изумление Аарон. – Этим что ли? Так ведь не кнут это вовсе, а кисточка для бритья… Стыдно мне за вас, за то, что вы тут обо мне только что неблагодарно подумали…

– А вот таки подумали, – продолжали дерзить из толпы некие непокорные личности, в коих сызмальства засел мятежный дух постоянного противоречия.

«Вот именно из-за таких жоп никогда не будет у нас единого государства!» – в который уже раз печально подумал Моисей.

– Глухи вы к словам моим, – так вслух с укоризной произнёс пророк. – Горько пожалеете вы об этом. Придёт время и скажите вы, что неправы были меня попрекая обидным словом. Только в единении сила наша.

Но в ответ неслись скептические смешки.

– Я тут вспомнил одну поучительную историю, почти притчу… – не обращая внимания на кислые рожи соплеменников продолжил Моисей. – А притча эта такова… Приходят однажды к фараону египетскому его самые искусные колдуны, в ноги падают и говорят, что, мол, придумали мы эликсир чудесный, и кто этим эликсиром тело своё натрёт сможет путешествовать сквозь пространство и время…

Иудеи притихли, заинтересовавшись дивной историей.

Пророк приободрился:

– Фараон тут же приказал принести ему флакон со столь удивительной жидкостью. Но колдуны принялись отговаривать его, мол, мы ещё не испытывали её на рабах, а вдруг это может быть опасно. Но владыка Египта даже слушать их не захотел. «Несите флакон!» – говорит и всё тут. Принесли. Прекрасные как полная луна рабыни натёрли могучий торс фараона благоухающим маслом и, о чудо, кожа владыки Египта стала светиться волшебным золотистым светом.

«Что делать-то дальше?» – спрашивает, а колдуны ему и отвечают: «Вслух пожелай, владыка, куда именно бы ты хотел отправиться». Задумался фараон, нахмурил густые брови и произнёс: «Будущее желаю увидеть своей страны великой!».

Так и случилось. Растаяли в дымке стены дворца, исчезли перекошенные от страха лица жрецов и оказался владыка Египта в далёком будущем среди бескрайней пустыни. Удивился фараон, поглядел по сторонам, видит свой город Фивы занесённый песком, а на самом крупном каменном обломке там, где некогда стоял блистающий своим великолепием египетский дворец, сидит грустный иудей и мрачно смотрит вдаль, где садится за горизонт багровое око солнца.

Так обратился фараон к непонятному незнакомцу: «Что делаешь ты здесь? Что стало со столицей страны моей? Где Египет, где его блеск и величие? Почему я вижу на месте своих городов одни лишь пески и руины?». Вот сразу сколько вопросов задал фараон и получил на них один короткий ответ. Иудей медленно перевёл взгляд на угрожающе нависшего над ним владыку Египта и, грустно усмехнувшись, ответил: «Мы таки всё развалили!».

Моисей сделал паузу.

Соплеменники внимательно смотрели на пророка.

«Неужели до них не дошло?» – в замешательстве подумал бывший жрец.

Пауза длилась недолго, резко оборвавшись взрывом оглушительного подлого хохота.