Но ей пришлось вспомнить, ведь это событие снова навязчиво замаячило на горизонте. Их тайные отношения тянулись уже почти год, и девушка даже не заметила, как пролетело время. Она не успела и глазом моргнуть. Казалось, вчера еще было лето и первый поцелуй; осень, когда они ступали по опавшей листве в лесу, выслеживая очередную добычу; зима, когда она грелась в объятиях Малкольма, наблюдая, как за окном кружится снег; весна, когда мужчина привез Томасин на берег реки, чуть дальше от тюрьмы, смотреть на облака. И на полчище мертвецов, сбившееся на противоположном берегу. Пока твари не представляли угрозу, ведь не умели плавать. Но монстры появлялись все чаще и все ближе к лагерю, что было дурным предзнаменованием. Скорее всего, сюда движется орда.

Томасин как раз вернулась в лагерь после разведывательной поездки — они с Малкольм забрались далеко на север, чтобы оценить обстановку, но им повстречались лишь разрозненные группы мертвецов. Малкольм поделился с девушкой своим планом — бросить все ресурсы, чтобы перехватить рой и увести подальше от лагеря. Если тварей слишком много — стены тюрьмы их не сдержат. Но для начала рой нужно найти. Пока это не удалось ни им, ни другим разведчикам. А слухи уже начинали расползаться. Все только и говорили, что о приближении тварей и грядущей «Волчьей гонке».

Томасин заглянула в главный корпус, проверить свои позиции в списке, и обнаружила, что Зак в противовес ее верхней строчке оказался в самом хвосте. Она пошла к другу, чтобы прочитать ему лекцию о его беспечности. Парня, как и многих других, перевели охранять стены. Сейчас все силы стягивались к обороне лагеря, на случай, если монстры окажутся здесь быстрее, чем их ждут. Огнестрельное оружие Заку никто дать не осмелился, потому ему поручили собирать увесистые камни по всей территории.

Он помахал Томасин, только завидев ее, и чуть не уронил тачанку, доверху полную булыжников. Девушка вовремя подставила ногу, удерживая груз от падения.

— Ну как? — взволнованно спросил он, — вы их видели?

— Нет, — Томасин помотала головой, — но я видела, что ты еще ниже спустился в рейтинге. Что ты натворил?

— Ох, — со вздохом сказал Зак, — это такая мелочь… я всего лишь немного задремал во время дежурства.

— Чего? — изумилась девушка, — мелочь?! Зак, какого дьявола? А если бы…

— Тише-тише, — друг примирительно похлопал ее по плечу, — не сердись. Эти ночные смены — просто кошмар, — он поморщился и обиженно добавил, — хорошо тебе… катаешься с боссом повсюду, можешь бывать снаружи и привозить всякие штуки… кстати.

Томасин замерла. Интонация, с которой это было сказано, насторожила ее куда сильнее, чем неприятное «кстати», подразумевающее продолжение, которое ей, скорее всего, не понравится. Как минимум, Зак вообще не должен был знать о бонусах, что получает Дайан. Кто ему рассказал? Неужто она сама? Эта самодовольная красотка никогда не снисходила до разговоров с таким презренным сбродом, как охрана и обслуживающий персонал. Сама она имела почетную должность на складе и занималась учетом хозяйства. Нет. Точно не Дайана. Кто-то другой.

Томасин задумалась и прослушала, что говорит Зак. Ему пришлось повторить.

— А ты можешь… ну… когда будешь снаружи… поискать одну газировку? Не для меня, для моей девушки. Она ее очень любит и…

— Кто тебе сказал? — надавила Томасин.

— Что? — парень так и застыл с раскрытым ртом.

— Мы рискуем своей жизнью не для того, чтобы выполнять чьи-то прихоти, — осадила Томасин, все больше выходя из себя, — это не шутки, Зак! О чем ты думаешь? Какая газировка! Мертвецов вокруг все больше, ты похерил свою позицию и…

— Прости, — промямлил друг. Он, должно быть, решил, что спасет положение, порывисто сграбастав Томасин в объятия, но только усугубил его. Она окаменела в руках друга, краем глаза приметив на другом конце двора Малкольма. Он тоже их видел — только на них и смотрел. Он не брался что-то запрещать своей возлюбленной, но неоднократно намекал Томасин, что ему не нравится ее дружба с аутсайдером-Заком. Эти объятия могли стать серьезным поводом для ссоры. За год девушка неплохо изучила повадки Малкольма и легко опознала крайнюю степень недовольства в его взгляде.

— Постарайся, пожалуйста, — обратилась она к Заку, — «гонка» совсем скоро. И я не смогу тебе помочь.

Зак отстранил ее от себя и обернулся, перехватив взгляд подруги.

— Сможешь, — пробормотал он, и это слово ударило Томасин со всей силой отдачи от арбалетного выстрела. Она поняла: Зак в курсе не только о подачках для Дайан. А если знает он, то и остальные.

Томасин ждала неприятного разговора с Малкольмом после подсмотренной им сцены, но его не случилось. Мужчина был слишком обеспокоен приближением мертвецов и мерами предосторожности, которые нужно было принять до того. Томасин повезло, что в их связи он искал отдушину и покой, утомленный своими обязанностями руководителя. Их ночи по-прежнему были теплы и полны любви. Но это были далеко не все проблемы девушки.

Она не решилась обсуждать деликатную тему с Малкольмом, потому была вынуждена потащиться к Гвен. Их отношения так и не стали дружескими, но женщина отошла и уже успела позабыть о допросе на тему «волчьей гонки». Она общалась с Томасин также, как и со всеми, чуть грубовато, но в целом вежливо. Гвен уважали за ее профессию и вклад в общее дело, но ее никто не любил. И она прекрасно знала, зачем к ней приходят, потому сразу провела Томасин беглый осмотр — послушала грудную клетку, пощупала миндалины и замерила давление. Закончив, она отошла в сторону и сложила на груди руки, затянутые в латексные перчатки.

— Так что тебя беспокоит? — поторопила она, — я врач, а не экстрасенс. Мысли читать не умею.

Томасин продумывала, что ей скажет, но в голове складывалось куда более ладно. Слова комом застряли в горле. Прокашлявшись, она все-таки осмелилась поделиться.

— Эти… месячные, — с запинкой проговорила она, — как долго они длятся? Они могут просто взять и закончиться?

Гвен посмотрела на нее, как на полную дуру — чуть более презрительно, чем всегда.

— Как давно? — уточнила она.

— В этом месяце их нет, — призналась Томасин.

Блондинка нахмурилась.

— Задам очень глупый вопрос, — сказала она, — ведь заранее знаю ответ. Ты ведешь половую жизнь?

— Чего? — заторможено переспросила Томасин.

Гвен пробормотала себе под нос, неразборчивое и явно нецензурное. Ее белесые брови сошлись на переносице.

— Ты с кем-то трахалась? — выплюнула она, — так понятнее? Или тебе все нужно разжевывать? Кто-то совал в тебя член?

Томасин залилась краской, от прилившей крови зачесались даже кончики ушей под волосами. Она приложила руки к щекам, остужая лицо.

— А что это может быть? — испуганно спросила она, — такое бывает, если…

— Если залететь, — перебила Гвен. Она еще какое-то время прожигала взглядом дыру у Томасин во лбу, прежде чем прекратить пытку и заняться поисками чего-то в своих многочисленных ящиках с медикаментами.

— У меня где-то был тест, — деловито сказала блондинка и добавила с садистским удовольствием, — тест на беременность. Грудь болит? Какие-то еще симптомы?

Томасин пулей вылетела из медицинского кабинета, не дожидаясь, когда Гвен отыщет искомое. Она бежала, будто за ней гонится целый легион мертвецов, пока не забилась в свою комнату. Там у нее подогнулись ноги, и она упала на койку, лицом вниз, шумно и тяжело дыша.

Нет, это невозможно — попыталась успокоить себя девушка. Просто-таки невозможно. Плюсы от частых вылазок во внешний мир — они могли позволить себе добыть эти специальные средства. Даже таблетки, хотя Малкольм сказал, что ей не стоит их пить без консультации с врачом, имеющим куда больше познаний, чем Гвен. Гвен годилась, чтобы зашивать раны и отрубать конечности в случае заражения, но в таких тонких материях смыслила не больше самой Томасин. Но они были осторожны. Только сумасшедшие заводят детей в рухнувшем мире, в мире, где завтра может не наступить. К тому же, тогда их связь стала бы очевидна. Не от святого же духа забеременела лучшая охотница лагеря. Нет, это просто не укладывалось у нее в голове.