Стояла тишина, которую она решал только звон посуды. Лана так и стояла за дверью, ожидая окончания трапезы. У неё начали дрожать коленки, то ли от волнения то ли, от усталости, то ли от голода.

Что это за место? Тот самый детский сад про который упоминал Данила? Это ведьмины дети или нет? Ни Данилы, ни той девочке, насчёт который Лана была уверена, что ее похитили, среди них не было.

Дети не выглядели испуганными. Никто не плакал. Но они все были как роботы.

- Складывайте сюда все тарелки! - услышала она командующий голос ведьмы.

- Идите по комнатам, - раздалось следом. И дети дружно встали из-за стола и потопали.

Ведьма принялась очищать и мыть тарелки. У Ланы заурчало в животе. Она как могла стискивала живот. Но он, как ей казалось, издавал громкие раскатистые рёвы. К счастью, ведьма гремела железными кружками ложками и не расслышала их. Она стояла спиной.

Лана осторожно выглянул из-за двери, рассчитывая, что сможет незаметно выскользнуть. Только она сделала движение, как задела плечом дверь и та предательски скрипнула. Лана, ни живая, ни мёртвая вновь прижалась к стене.

Звон посуды прекратился. Лана задержала дыхание. Кажется, её обнаружили! Потому что ведьма зашагала в её сторону. Она остановилась у двери. Лана представила, как сейчас ведьма раскроет дверь и столкнётся вам ко лбу с Ланой, которая будет стоять тут во всей красе.

К ее огромному облегчению ведьма прошла мимо и вскоре её шаги удалились в коридоре.

Лана выбралась из своего укрытия и осмотрела коридор - пусто.

Лана продолжила осмотр других комнат. Оставалось еще две двери. В одной было пусто. Когда она открыла последнюю дверь, то там обнаружила детей. Они, так же, как тот первый мальчик, сидели по кроватям, ровно, вытянув спинки и уставившись прямо перед собой.

- Дети! - шёпотом воскликнула Лана.

Они не отозвались.

Может, это все же ведьмины дети? Они такие странные. Они могут отличаться от обычных детей. Если ведьму живут около 300 лет, кто их знает, может и взрослеют по-разному. Возможно, что развитие ведьминого ребёнка младшего школьного возраста это как два-три годика. У человека. Поэтому они не говорят, но уже понимают. Зато они приучены к ритуалам и распорядку дня.

Лана подошла к одному из них.

- Вы вообще не умеете разговаривать? Может, хоть кивнете. Видели ли вы тут другого мальчика, лет десяти? У него примерно такой рост, - она показала себе по плечи. - И волосы светлые как...

Лана оглядела ребят.

- ... Примерно такие, как у этого мальчика.

Она указала на мальчика с похожей стрижкой и цветом волос как у Данилы. Они сидел спиной.

- Да, почти такой же.

Лана поближе подошла, ткнула на мальчика и сказала:

- Да. Вот точно такие же!

Лана посмотрела на мальчика и тот поднял голову. У Ланы перехватило дыхание. На нее смотрели пустые глаза на Данилином лице. Но этот Данила был совсем другим, бледный. Лицо, как застывавшая глина. Он не моргал и смотрел одновременно и на Лану, и мимо, куда-то вдаль.

-Данила… - прошептала она в ужасе. Она склонилась к нему, потрясла за плечи:

- Данила, это ты?

Тот ничего не ответил.

Она в безмолвным ужасе оглядела собратьев по несчастью. Перед ней сидели дети - все с абсолютно пустыми глазами, словно бездны, в которых растворилась вся жизнь и надежда. Их молчаливое смирение напоминало ей образ призраков, запертых в этом мрачном месте, ожидающих своего часа. Они, как псы сидели на простых, жестких железных кроватках, укрытые тонкими одеялами, которых едва хватало, чтобы согреть тени, оставшиеся от их детства.

С каждой секундой её сердце сжималось от отчаяния. Этих детей похитили из родного города, у них есть мамы и папы, которые их ищут и ждут. Ее взгляд упал не рыженькую девочку - да, конечно это она. Сонечка. Потухшее солнышко в этом нарочито белом Царстве.

Теперь и Данила стал таким же.

Очень удобные, заколдованные дети. Абсолютно покорные, как куклы, идущие на поводу у невидимого манипулятора.

Слёзы катились по её щекам. Ничего хорошего не произойдёт, если сейчас не уйти.

Нельзя было оставлять Данила одного! Только она виновата в том, что с ним случилось, в том, что он стал таким. Чувство вины разрывалось в ней, как неумолимый червь, прокладывающий путь сквозь её душу.

- Пойдём, - прошептала она, беря Данилу за руку, - пойдём, Данилочка. Ты меня узнаёшь? Это я, Лана.

Но он молчал, заблудившись в бескрайних просторах безвременья. Лана стиснула его теплую ладонь, а из неё начинали сыпаться слёзы - неосознанные капли страха и нежности.

- Я тебя отведу, - повторила она, стараясь перекрыть волны паники, что накатывались с каждым её словом. - Я тебя сюда привела, и я тебя отсюда выведу.

Её взгляд метнулся к остальным детям, сердце сжималось в сожалении. Она тих, с горечью и с чувством вина, произнесла:

- Извините, я не смогу вас всех с собой взять, нашу толпу тут же заметят. Но я обязательно приведу взрослых. Этим же вечером, как только выйду из леса! Вы все окажетесь дома!

Лана вновь взглянула рыжую девчонку. Она была одна из младших - дитя, которое, несомненно, стало частью этого ужасного заклинания. Сомнений насчет нее у Ланы не было. Ее она не могла оставить.

Она прижала к себе двоих детей и выглянула в коридор. Пустое пространство длилось вдоль стен, погруженное в легкий полусвет узких окон. Не было ни душ, ни шорохов, лишь легкое эхо, отражающееся от холодных выкрашенных стен.

- Следуйте за мной, - строго произнесла она, стараясь придать своему голосу уверенность, которой ей самой не хватало.

Взгляд детей был непроницаем - уставившись перед собой, они, казалось, понимали её слова, хотя она не была в этом уверена. Но, к её полному облегчению, дети послушно пошли за ней.

За следующим поворотом коридора раздались громкие раскатистые звуки. Лана подала детям знак помолчать, но они и так не издавали ни звука. Лана протащила детей в пустую комнату рядом. Хорошо, на детях была мягкая тряпичная обувь. Видимо здесь была принята особая форма, не зря мастер отметил ее “новомодные штанцы”. А АльВанна? Вот дрянь, упаковала их, еще преподнесла это как благо, якобы помогает им с одеждой, а сама подготовила на заклание и зомбировала. Не зря она на рынке возле полки с какими-то баночками тусовалась! Зря Лана не настояла на своем! Надо было забрать Данила с собой. Теперь она ведет его в таком состоянии.

Мимо прошла старуха, бренча металлической тележкой. Она, как и другие взрослые, которых она встретила в этом здании, была в черном.

Лана с детьми пробиралась через мрачные коридоры, поглощенная страхом и решимостью. Их тихие шаги отдавались эхом в её голове, стены сами шептали о том, что они не должны были покидать это место. Никаких посторонних звуков, лишь глухое молчание возвращалось к ней из темных углов. Она чувствовала ярость наряду со страхом быть пойманными.

Наконец, они добрались до выхода, и, толкнув тяжелую дверь, оказалась на свежем воздухе. Ощущение близившейся свободы было ослепительным, как солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи. Она потянула за собой Данилу и еще одного ребенка, держась за их маленькие мягкие ручки.

Лана, стараясь сохранять спокойствие, вела их дальше, от этого места заключения с облупившейся краской и унылыми окнами, которые выглядели, как пустые глаза, пристально следящие за каждым ее движением.

К счастью, на пути к площади они встретили только одну ведьму, она прошла мимо, лениво зацепив взглядом детей. Еще две переговаривались через низкую оградку маленького домишка с крышей, подобной шляпке гриба.