Храбр все прекрасно понимал, но не отговаривал, позволяя ей самостоятельно принять решение. Всё-таки баронский титул — это земельный надел с несколькими сотнями деревень и дюжиной городов, это почет и уважение, и пропуск в императорский дворец. А что может дать ей он? Деревянный сруб в лесной чащобе, грибы да ягоды летом и тёплую печь зимой? От того Храбр все больше отстранялся от Хельги, уходил в приусадебный сад, где часами кормил уток в пруду.

Оставаться заложницей империи Хельге не хотелось. Она понимала, что силой пробиться сквозь кордон черных мундиров, это форменное самоубийство: она слишком хорошо помнила на что способен II Легион. Однако, ничего не делать было глупо, и потому с первого дня заключения целительница готовила побег.

Гелиот за эти три дня так и не объявился. Хотя его можно понять, на его глазах Чучельник зарезал дочь. Наверняка он скорбел. Хотя мог бы и ответить целительнице на дюжину телефонограм. Не хотелось исчезнуть вот так, не попрощавшись с тем, кого она считала другом.

Вечер четвертого сентября был ничем не примечательным и не отличался от прошлых трех. Храбр был так же хмур и задумчив. Сегодня, как и в предыдущие дни, он готовился лечь в пустующей комнате Максимилиана. Но именно на сегодняшний день был запланирован их побег. Дурное настроение оборотня было своего рода лакмусовой бумажкой, показывающей, что всё в порядке, и беспокоиться о очередном заскоке своенравной целительницы не стоит. Предупредить оборотня Хельга хотела, но не могла дабы сохранить конспирацию.

Сэр Оливер Хилл был не только высокородным и заносчивым сквайром. Август Крайтон держал его при себе совсем за другие качества, а именно: острый ум, наблюдательность и внимание к деталям. Гелиот однажды обмолвился, что никогда не открывает чертежи при этом человеке — удивительная память Оливера позволяла даже без нужного образования воспроизвести однажды увиденный рисунок, он чертеж ил схему с поразительной точностью.

Ночь опустилась на поместье. Газовые фонари распространяли тусклый желтый свет на мощеную камнем тропинку внутреннего двора усадьбы. Второй Легион, элита имперской армии сейчас выполнял функцию бодигардов, и это злило капитана Норрингтона. В городе было неспокойно, мятеж зревший, словно чирий, несколько месяцев, был вскрыт, в самый последний момент, а потому — вышло грубо. Люд волновался, всё чаще совершались преступления, был введен комендантский час.

Сейчас люди Крайтона были как никогда нужны в Раудвилле, но были вынуждены охранять какую-то смазливую девчонку, надо полагать одну из любовниц Августа.

Крытый чёрный дилижанс подъехал к кованым воротам усадьбы. На облучке сидел старый седой мужчина и джентльмен с солдатской выправкой, усами и совершенно лысый.

— Стойте! — повелевающе произнес Норрингтон. Он Черный мундир, а значит имеет индульгенцию от самого императора.

— Осади, вояка, — лысый поднял руки демонстрируя безоружность, однако в его речи и не пахло раболепием. — Сквайр Чарльз Армстронг прибыл в Дартшир. Визитерские бумаги надо полагать уже у вас.

Норингтон ни слова ни говоря выхватил шпагу, на его пальцах заплясали молнии. Кэп, что управлял телегой, забыв обо всем, плашмя плюхнулся в дорожную пыль и на четвереньках поспешил убраться от имперского боевого мага. Не вышло. Лиловая молния обожгла сетчатку глаз и поразила престарелого возничего, который и ещё несколько секунд дёргался в посмертных конвульсиях. Лысый же остался сидеть на облучке.

— Это был простой возничий. Сэр Август Крайтон непременно узнает об этом. Проверьте документы офицер.

— В книге дворянских родов нет фамилии Армстронг, — сквозь зубы процедил капитан Нельсон, на его пальцах заискрил разряд громовой магии.

— Я не собираюсь с вами препираться, капитан. Проверьте бумаги что вы получили при смене караула. Не тратьте ни моё, ни ваше время, — лысый джентльмен играл желваками, выдавая нервозность, однако гнул свою линию.

Короткая фраза подчиненному, и менее чем через пять минут капитан Черных мундиров одним глазом разглядывал бумагу с печатью, росписью личной печатью начальника тайной канцелярии. Он даже поскреб сургуч ногтём, не подделка ли. К сожалению документ настоящий и ему придётся пропустить этого сквайра Чарльза Армстронга, хотя с большим удовольствием поджарил бы и его.

И ведь капитан был полностью уверен что никаких Армстронгов не было в книге дворянских родов Аркрума. Наверняка очередной выскочка и лизоблюд, получивший титул отсиживаясь в канцелярии, пока он… От таких мыслей испепелить лысого господина захотелось еще больше.

Проверив дилижанс, он нашел внутри бледного констебля, со вспоротым брюхом и наспех перебинтованного грязной тряпкой. Не жилец. Точно не жилец, однако отчего-то этот высокородный выскочка вёз его в усадьбу, говорил про излечение, о том что госпожа Хельга справиться. Странное дело, высокородный а заботиться о жизни какого-то рядового служаки. После такого Норрингтон несколько смягчился и без задержек пропустил дилижанс, озаботившись о сопровождении по внутреннему двору усадьбы.

В крытом дилижансе под носилками с изрезанным в схватке констеблем, лежали еще два тела, завернутые в шерстяные одеяла. Мертвых тела. Храбр и Чарльз под присмотром целительницы снесли поклажу в погреб, ставший операционной. Мальчишки Винни и Гарри уже во всю готовили помещение к последней операции и уничтожали совсем новый перегонный куб. Империя через Гелиота уже получила новый двигатель, но без топлива он будет бесполезен в грядущей войне.

— Он просто швырнул в него молнией, понимаешь? Как старого Питера трясло… Он уже умер, а его трясло. Звери!

Чарльза Армстронга казалось сейчас накроет эмоциями от бессильной злобы. Но тем не менее он вместе с Храбром затаскивали уже третьи носилки в подвал.

— Звери так не поступают, — поправил его Храбр — Не убивают по прихоти. Это люди, они страшнее любых зверей.

— С мертвецкой вопросов не было? — вклинилась Хельга.

— Серебро делает людей немыми и забывчивыми. Тем более в отношении безродных бродяг заеденных вшами и опившимися дешевым пойлом. Их все равно похоронили бы в братской могиле без подписи. Зато дети могильщика оденутся в новое, а не снятые с холодного тела обноски.

Быстрое приготовление и начало операции. Чарльз не стал мучить бедолагу- констебля и заранее повязал на него маску с эфиром. Чистить с обезболивающим было нельзя, а посему Хельга и Чарльз сидели и ждали, когда тот очнется. Благо ждать долго не пришлось, уже через полчаса констебль начал стонать и ворочаться. Чарльз обновил эфир на маске, и они с Хельгой приступили к операции.

К счастью вспоротое брюхо констебля только выглядело ужасно. Нож рассек брюшные мышцы, прошелся по ребрам, но не задел печень. С такой операцией легко справился бы и сам Чарльз, но случай требовал того, чтобы раненого привезли в Дартшир.

— Борода Торма Тордорика! — раздался за спиной Хельги грубый низкий, но знакомый голос.

Кладка из крупных гранитных камней была вскрыта так, что не порушила скрепляющий раствор. Вставь вывороченный камень на место и никто и не заметит что в стене проделан лаз.

— Герберт, ты рано. Сейчас, мы отужинаем, — произнесла сквозь маску целительница, указав окровавленными по локоть руками на мирно спящего на операционном столе констебля. — Ты кстати не желаешь подкрепиться? Угощайся.

Дворф побелел, крепче сжал рукоять кирки и попятился к лазу в стене подвала. Хельга поняла что переборщила с юмором.