Будущие врачи завороженно смотрели на работу своих старших коллег, как на магию. Хороший, правильный взгляд. Жаль, скоро он исчезнет, когда подобные операции превратятся для них в рутину.

На завтрашний день было запланировано открытие больницы для малоимущих, имени императора Аластора II, поэтому как закончилась операция, Хельга отпустила всех домой, наказав отдохнуть и прибыть завтра на открытие.

К слову, несмотря на то, что в момент открытия больница имела всего дюжину коек-мест, стараниями серого кардинала, внимания к этому событию было привлечено предостаточно.

Внимание!!! Знаменательное событие в жизни Раудвиля!

Бесплатная больница имени императора Аластора II c 20 августа открыта для всех без исключения! Благодаря заботе о горожанах императора Генриха IV, открывается госпиталь для всех, без исключения, граждан Империи. Высокородные лорды и простые каменщики, люди, дворфы и аслау — каждый в столице имеет возможность бесплатно лечиться у имперских докторов, мистера Чарльза Армстронга и Вильяма Стоуна.

Боже храни императора Генриха IV!

Так гласила статья в газетt «Имперского вестника».

По мнению Хельги, она была перенасыщена одами правящей династии, но главе Тайной канцелярии виднее. Тем более, что на деньги короны и организован этот госпиталь, а как известно, кто платит, тот и музыку заказывает. В качестве практикующих врачей, были указаны лишь Чарльз и Вильям, сама же Хельга в статье и вовсе не упоминалась, а по зарплатной ведомости проходила лишь как сторонний консультант, но так оно было и нужно. Хельга ничуть не обижалась, тем более, что сторонний консультант имел оклад в несколько раз больше, чем вся больница вместе взятая.

Студенты разъехались и Хельга впервые выбралась в город не только в обществе молчаливого охранника-водителя, а еще и Храбра, который, надо-же, — сел на место рядом с водителем. Дурак великовозрастный! Всю дорогу он засыпал его вопросами. Водитель, который недовольно морщился, однако же отвечал диковатому пассажиру.

Для Храбра сама поездка на парокаре была сродни приключению, плюс его интерес к механике, внутреннему устройству и желанию понять принцип. За такое нельзя ругать, только всячески поощрять. Глядишь деревенский кузнец из темного леса в Раудвиле поднатореет настолько, что вернувшись домой откроект собственное производство парокарет. Правда в Скив сплошные леса и нет дорог, лишь направления. Но кто знает, во что выльется его интерес…

К концу поездки шофер был «затыркан» настолько, что не стал сопротивляться, когда Храбр попросил разрешить ему посигналить в клаксон.

— Храбр, ты как ребенок, честное слово, — улыбаясь пожурила его целительница.

— Да что ты понимаешь, женщина? — задал риторический вопрос кузнец. — Там хромированное рулевое колесо! Оно как зеркало, а все-же металл. И сила в паровом котле как в дюжине скаковых лошадей! Наука!

— Да понимаю и побольше некоторых. Знаю принцип гальванизации, и более того, помогла мистеру Неджи изобрести самую быструю в этом мире парокарету!

— Хельга, ты конечно умная и все такое… Но хватит заливать, — махнул рукой оборотень.

— Пошли, — девушка схватила парня за руку и силком потащил за собой в глубь завода. — Сейчас я тебе сама все покажу.

Смешно сказать, но слова Храбра задели ее до глубины души. А может потому и задели, что сказал их именно он. Тот, с кем она может чувствовать себя девчонкой. Попроситься на ручки, пожаловаться и поплакаться.

Храбру и в самом деле нашлось место в тандеме Хельги и Гелиота. Вернее даже не так. Храбр вытеснил Хельгу по своей полезности при подготовке парокара к гонке. Она дала идею для принципиально нового двигателя, и Гелиот реализовав её, столкнулся с новой проблемой. Жесткая подвеска не выдерживала нагрузок, что давал многократно усилившийся мотор.

Теперь Гелиот и Храбр, как две подружки, обсуждали идеи и, что удивительно, оборотень ничуть не уступал инженеру в генерации идей, например того, как можно усилить раму, при этом не утяжеляя общую конструкцию.

На утро следующего дня было намечено открытие госпиталя. Необходимо еще раз проверить готовность ее учреждения. Немного ревнуя оборотня к Гелиоту, Хельга попрощалась с обоими но оборотень и аслау были так увлечены спором о жесткости металлов применяемых в раме, что не заметили как целительница покинула их. Ничего, она припомнит Храбру этот момент. И хоть умом девушка понимала, что кузнец полностью растворился в интересном ему вопросе, но сердце требовало внимания.

Хельга решила заглянуть в больницу, проверить все ли готово к завтрашнему дню. Её ученики Чарльз и Вильямс сидели в кабинете, который, их наставница называла необычным словом «ординаторская». Они сверяли по ведомостям имущество, которое было приобретено в больницу на деньги Императора.

— Утки, тридцать штук, — диктовал Чарльз. сидя на обтянутом кожей диване. Его лысина блестела в свете газового рожка.

— Есть, — отмечал в ведомости Вильям Стоун, в вечерних сумерках из-за своих глаз странного цвета он выглядел, как вампир. — Много там еще?

— Простыни, подушки, тарелки… — начал перечислять Чарльз. — До первых петухов хватит.

Хельга незаметно наблюдала за ними тихо войдя в ординаторскую.

— Заканчивай, парни, — скомандовала Хельга. — Успеете еще клизмы сосчитать. Знаете, что еще делают врачи в ординаторской?

Чарльз и Вильямс переглянулись и пожали плечами.

— Дегустируют подарки от благодарных пациентов! — сама ответила на свой вопрос Хельга. — Завтра в этом городе откроется самая современная больница, и вы к этому причастны как никто другой. Вы мензурки посчитали? Тащите сюда три чистые и во-о-он тот бутыль. Будем практиковаться!

Чарльз Амстронг со всей, присущей ему ответственностью выполнил поручение наставницы: принес три колбы на унцию и бутылку спирта, разлил ровно по мензуркам.

— За будущее госпиталя имени императора Аластора II! — вместо тоста произнесла целительница.

Утро выдалось пасмурным и речь шла не только о погоде. Явившись в третьем часу ночи в Дартшир с Чарльзом Амстронгом, Хельга определила его спать, указав на дверь свободной комнаты. Только перепутала их. Захмелевший Чарльз попал в уборную и не придумал ничего лучше, как забраться в высокую ванну прямо в офицерском мундире с орденами, включив горячую воду, благополучно уснуть.

А вот отходившей от попойки Хельге и хмурому Храбру предстояла долгая ночь. До первых птах оборотень держал розовые волосы девушки над ночной вазой у кровати. Хмельная целительница, что вчера была едва ли не шальной императрицей, опорожняла в ночную вазу желудок. Высказывая парню, что ей стыдно, ничуть не меньше чем плохо, и что она больше в жизни не притронется к зеленому змею. Храбр молчал, и это молчание пугало девушку.

Утро как всегда настало предательски быстро. Проснувшись Хельга боялась открывать глаза, чтобы не встретиться взглядом с Храбром. Боже, как ей сейчас было стыдно, как было противно во рту и шумело набатом в голове!

— Не притворяйся, вижу что ты проснулась, — раздался над ухом голос оборотня.

Девушка открыла глаза. Храбр сидел на краю кровати, держал в руке винный бокал с рубиновой жидкостью.

— На! — он протянул ей сосуд с вином.

— Лучше убей меня… — заскрипела Хельга, прячась под одеяло от запаха вина и чуть-чуть от стыда.

— Выпей и запомни: вот как надо встречать любимого с пьянки, а не как моя маменька. Понимаешь? — он наконец улыбнулся. — Да пей же! В миг полегчает.