Когда после дремучих лесов Скив, Хельга увидела дом иллюзиониста Фалько, у нее захватило дух. Двухэтажное здание с роскошной тонкой отделкой затмило по своей красоте, даже коттедж её отчима-депутата из земного мира. Но после нескольких ночей в усадьбе Дартшир с фонтаном и конюшней, коттедж Томаса выглядел скромно, если не сказать неказисто.

Целительница положила руку на дверной молоток и с какой-то легкостью в душе ударила несколько раз. Наконец-то она выполнит просьбу данную Томасу, и на эту затею было не жалко истратить последнюю заначку грибов Пересмысла.

После операции проведенной на артерии, рассечение сросшихся пальцев казалось едва ли не детской забавой. Больше времени ушло на ушивание кожи, нежели на оперативное вмешательство. Операция заняла чуть больше получаса, и оставив спящую Марту на попечение Фалько, Хельга откланялась. Сегодня ее внимания требовали и другие пациенты.

До того момента как в усадьбу Дартшир приехал Гелиот, девушка уже успела уделить Максимилиану полтора часа. Откровенно говоря, то, что она делала не относилось к медицине никаким боком, однако,она видела и даже чувствовала, как ее манипуляции отражались на ауре мальчика и на сетке его энергетических потоков, истончившихся и усохших от инфекции и температуры. Всё также используя спиртовой компресс, Хельга по наитию делала пассы руками и мало-помалу, нездоровый бордово-коричневый цвет его ауры светлел.

Появившиеся умение ощущать чужую ауру и видеть тонкое кружево непонятных нитей Хельга не могла объяснить с научной точки зрения. Но при должном сосредоточении, она чувствовала ауру и, более того, по ней могла опознать эмоции, даже если человек пытался их скрыть. С каждой попыткой это давалось все легче, нити жизни в организме пациентов проявлялись более охотно, но практики и знаний катастрофически не хватало.

Однако, процесс манипуляции с аурой и сеткой жизненных потоков серьёзно выматывал, и в гостиный зал Хельга спустилась изрядно утомившейся и очень голодной. Гелиот чувствовал себя виноватым, она видела, как в его бело-зеленой ауре намешаны голубые оттенки стыда и чувства вины.

То что что голубые оттенки являются ничем иным как эманациями стыда и вины Хельга не знала, она это чувствовала. Вообще, все эти цветовые описания эмоций — это лишь условность, ведь как можно нарисовать красками голоса птиц, или же, объяснить слепому от рождения какого цвета закат?

Разговор был долгим и обстоятельным. Видя пассивность Гелиота, Хельга взяла инициативу в свои руки, так же взяв с него обещание, никому и никогда не говорить об услышанном, начала свой рассказ. Без утайки и с самого начала, едва ли не с детства до того дня когда зашла в лавку господина Герберта.

Между делом, целительница спросила про воду в тазу, которую просила Гелиота сохранить для нее. Тот развел руками: воду выплеснула служанка еще до того, как он направился к ней с графином в руках. Целительница с силой ударила по столу и позволила себе грязно выругаться. Конечно, мистер Неджи ни в чём не виноват, это она, пройдоха, бросила таз с сильнейшим реагентом, а поэтому и винить можно лишь себя.

А дальше закрутилось. Утро следующего дня Хельга провела на заводе, где наблюдалась удивительная картина: солидный и уважаемый дворф, член гильдии Часовщиков, господин Герберт, оседлав толстую трубу, пытался удержаться на ней. Труба, являвшаяся кожухом вибромотора, в свою очередь, силилась скинуть упертого дворфа, и иногда ей это удавалось. К исходу третьего часа, Хельга смилостивилась над ремесленником и, взяв с него обещание завтра повторить сегодняшний эксперимент, отпустила восвояси.

После Хельга заглянула в театр иллюзий. Неизвестно откуда, но поклонники Хельги прознали о том, что Фалько больше не является ее покровителем и в ближайшее время его представление с участием розововолосой ассистентки больше не заказать. А потому, поток цветов и приглашений иссяк также быстро как и начался, к негодованию курносой Астрид.

Фалько пока был чем-то озабочен, если не сказать даже что расстроен. Сам он утверждал, что Хельге лишь кажется, но она явно видела в его лиловой ауре голубые и перламутровые тона. Девушка на всякий случай справилась о здоровье Марты и пообещав, что как управиться с делами, обязательно навестит, распрощалась с иллюзионистом.

Откровенно говоря, в визите к Фалько был и другой мотив: целительница хотела вновь встретить Вилли и Гарри, и вновь предложить им поработать на себя, но не застала сорванцов ни когда заходила в здание, ни когда покидала его.

У экономики Томаса было всё хорошо. Единственное на что сетовала Марта, так это на то что несподручно выполнять свои обязанности одной рукой, а наемная работница, выписанная в помощь, на время выздоровления, неисправимая неумеха и к тому же, лентяйка. Полчаса экономка Томаса сокрушалась о том, что молодежь не умеет не чистить столовое серебро, не правильно ощипывать утку.

Вечером состоялись процедуры с Дианой. Девушка вела себя несколько странно, а ее аура была напитана эмоциями. Сидела она в одиночестве и единственной ее компанией была стопка книг. Хельга решила что Ди влюблена. Однако смущать девушку интимными расспросами не стала.

К ужину мистер Пиквик подал на подносе медную капсулу пневмопочты со знакомым гербом на сургучной печати и адресом отправителя «Чаббер стрит 18Б». Писал полковник Тайной канцелярии подданный Его Величества сэр Август Крайтон, интересовался знакомы ли Хельге господа Гарольд Мерфи и Винсент Грант.

Господа были пойманы на краже и, когда их крутила полиция, потребовали немыслимого — встречи с офицером Тайной канцелярии. Вообще связываться с теми у кого был мандат на арест высокородных господ для двух мелких воришек было весьма рисковой затеей. За такое можно променять тюремную камеру на свидание с палачом. Черному мундиру они сообщили, чтобы о их задержании было сообщено покровительнице: мисс Хельге Асклепий Фон Кащенко.

Прочтя послание со штемпелем Тайной канцелярии, целительница не сразу поняла о ком идет речь, перебрав в памяти всех своих знакомых в столице и сопоставив имена Хельга даже засмеялась, поняв, о ком идет речь. Представительные имена Гарольд Мерфи и Винсента Гранта принадлежали сорванцам и Гарри и Винни.

На следующий день процедуры с мистером Гербертом продолжились. Старый дворф уже открыто бунтовал против мучившей его целительницы. Но та была глуха к его мольбам и протестам, вновь указав на ненавистную ему дрожащую трубу. Сегодня целительница заставляла часовых дел мастера вливать в себя питье и слазить с опостылевшего аппарата лишь по малой нужде.

На исходе второго часа родео на дрожащей трубе, дворф вновь попросил остановить бесовскую машину и отлучился к срамному ведру за станки. Сначала раздался вскрик, а затем дворф выбежал из импровизированного туалета на ходу застегивая ремень на мокрых штанах.

Герберт теперь открыто поносил целительницу, называл ведьмой и грозил, что Тайная канцелярия непременно узнает про ее бесовские промыслы. Как оказалось, теперь дворфу стало невыносимо больно ходить по малой нужде и, в купе с мучениями последних дней, это была последняя капля его терпения.

Как обычно, лучшим средство от истерики, неважно женские ли это слёзы или мужские проклятия, является пощечина. Хлесткий шлепок эхом разнёсся по пустому ангару, заставив Герберта замолкнуть. Целительница улыбаясь взяла его за руку и потащила к ведру куда тот справлял нужду.

И в самом деле на дне отхожего ведра нашлись несколько бурых камешков и мелкий песок. Уже спокойнее Хельга пояснила дворфу что извлечь это из его организма и было целью всех процедур. Дворф часто закивал, потупился и покраснел от стеснения. Целительница понимающе кивнула пояснив что сегодня Герберту ещё придётся прокатиться на бесовском аппарате, что, как выражался дворф, вытряхивает из него саму душу.

Час страданий мастерового и графин крепкого чая — рези в мочеполовом канале дворфа сошли на нет и Хельга, взяв с пациента обещание еще минимум неделю пить мочегонные сборы и ежедневно полоскать причинное место в ромашковом отваре, дабы не допустить инфекцию, сообщила, что на этом курс его лечения подошел к концу.