— Бr-r-rатик, ее ниет! — здоровяк сильно кортавил и казалось вот-вот расплачется. Его изорванные губы затряслись, а единственный глаз дико вращался в поисках — кого?

Хельга едва дышала вся испачканная в крови шофера.

— В самом деле⁉ — джентльмен удивился и перехватил зубочистку в другой угол рта.

Убивая ни в чём не повинного шофера, у него даже не участилось дыхание, только сейчас его удовлетворенная улыбка пропала. Стилетом ударил в тонированную витрину со своей стороны, вновь осыпав Хельгу дождём из осколков стекла.

— А где Диана Неджи? — с улыбкой поинтересовался джентльмен, вновь перекинув зубочистку в другой угол рта. — В любом случае раз ее нет… — Он дернул за ручку. Дверь паромобиля была заблокирована, а сквозь узкую витрину мог пролезть разве что подросток, вроде Гарри или Винни.

Поняв что дергая дверную ручку, он ничего не добьется джентльмен кивнул своему юродивому напарнику, и тот начал крушить лимузин, в попытке достать пассажиров. Металл паракара стонал под кулаками здоровяка, которые, точно наковальня, оставляли глубокие вмятины.

Теперь к страху в душе Хельги добавился и неукротимый первобытный ужас. Сознание подсказывало, что необходимо что-то предпринять при том срочно, но даже дышать было в тягость. Гарри беззвучно плакал, уткнувшись в её грудь, Винни, обняв бутыль с кислотой, точно спасительный грааль, закрыл глаза и зашептал себе что-то под нос. Хельга причисляющая себя если не к атеистам, то точно к агностикам, наверное впервые в жизни захотела чтобы кто-то свыше вмешался. Иначе…

Что именно «иначе» Хельга додумать не успела. Щеголя с зубочисткой, праздно стоящего и ожидающего пока бугай вскроет паромобиль точно консервную банку, сбила с ног рыжая тень. Нечто лишь издали напоминавшее человека оседлало щеголя и принялось драть его длинными когтями.

Хельга, перебарывая охвативший ее столбняк, выглянула из машины, желая рассмотреть своего спасителя, но увы это не прибавило ясности в окружающий ее кошмар. Спасителем оказалось нечто. И это нечто лишь отдаленно напоминало человека. Змеиная кожа черного колера с огненными отблесками в чешуйках, длинный хвост, хлестающий по мостовой, из пасти периодически выскакивал длинный раздвоенный язык. Одежда на теле человека-ящерицы отсутствовала напрочь, всё что прикрывало его наготу, это поясная перевязь, да широкий кожаный ошейник.

Уродливый громила, что до этого монотонно истязал лимузин, не пожелал стоять в сторонке и, точно носорог, бросился вызволять напарника. Человека-ящерицу будто сбило поездом, он отлетел и ударился о кирпичную стену, упав как тряпичная кукла. В это время здоровяк склонился над щеголем, который выглядел, мягко говоря, не важно: когтистая ящерица превратила его дорогой костюм в лохмотья, которые были пропитаны не только кровью шофера но и его собственной.

— Бr-r-rатик! — картавя ревел здоровяк, теребя в руках безвольное тело своего подельника.

По щеке образины текли горькие слезы, словно как у малого ребенка. Когда щеголь начал приходить в себя и вяло пытаться освободиться от стальной хватки здоровяка, то плачь и испуг последнего сменились на гнев и ярость к человеку-ящерице, который уже оправился от снесшего его удара. Более того, нежданный спаситель и не собирался никуда убегать, наоборот приготовился к неравному бою, сжимая непонятные стеклянные сферы в когтистых лапах.

Джентльмен тоже пришёл в себя и вместе со своим лоском потерял напускное спокойствие. Теперь в его глазах играли чертята, а в окровавленных ладонях хищной сталью блестели тонкие стилеты. Здоровяк не был вооружен, но от этого не выглядел менее опасным. Хельга прекрасно помнила, как еще минуту назад он голыми руками мял стальной кузов парокара, точно тесто.

Двое на одного — расклад не в пользу спасителя Хельги и тем не менее, ящерица не вел себя как загнанный в угол зверь. Он с шипением показывал из пасти раздвоенный язык, бил хвостом по ногам, точно кот, готовый к прыжку и вообще выглядел сосредоточено, но никак не испуганно. Огненные чешуйки на его коже кажется даже начали люминесцировать в вечернем сумраке.

— С-с-смелее, с-с-сявочки, — наконец процедил ящерица, шипяще-свистящим тембром. — Бои-итес-с-сь? Ну тогда я с-с-сам!

Едва успели слова сорваться с его уст как человек рептилия сделал несколько праздных шагов навстречу к своим соперникам и не дойдя буквально чуть-чуть, он взмахнул руками и бросил о камень брусчатки стеклянные сферы зажатые в гипертрофированных руках.

Сферы жалобно звякнули о гранит и их содержимое выплеснулось под ноги урода, щеголя и рептилии. Едва маслянистые брызги попали на кожу человека-ящерицы, как огонь поглотил тройку.

Дикое пламя ярилось в десятке метров от паромобиля Хельги, но нестерпимый жар заставлял щурится и отводить взгляд, а черная краска лимузина начинала пузыриться и трескаться, точно грязь в иссушенных зноем лужах.

Из огня слышались крики горящих заживо людей. Секунда другая и две фигуры объятые пламенем выскочили из огня, принявшись кататься по брусчатке, едва различимой под слоем грязи. Здоровяк ревел и катался по брусчатке, пытаясь сбить пламя с остатков одежды, щеголю же не хватило сил, чтобы удержать сознание, выскочив из объятий огненной стихии, тот повалился на землю и не двигался, несмотря на тлеющие обрывки одежды.

Однако фигур было всего две, пиромант все еще оставался в огне. Вот безжалостная стихия начала терять свою мощь и Хельга, несмотря на слезящиеся глаза, смогла взглянуть на огонь. Сначала в рыжем пламени показался смутный силуэт, затем, он стал четче и наконец на раскаленную брусчатку целый и невредимый вышел сам пиромант. И сейчас, глядя на него Хельга понимала что ошибалась! Таинственный спаситель был не ящерицей, он был Саламандрой!

Здоровяк справился с дымящейся одеждой и подвывая от ожогов, что пузырились на и без того изуродованном лице, подхватив под мышку впавшего в забытье напарника, опрометью бросился прочь из тупичка, ставшего на некоторое время филиалом ада.

Страх отступал постепенно, уступая норадреналиновому откату. Хельгу трясло от осознание произошедшего, того что она только что едва не погибла, подкашивались колени. Она, та, что не раз спасала от смерти, сейчас сама обнялась с костлявой!

Саламандр не стал пытаться догнать здоровяка. Теперь он шагал к паромашине Хельги, и чего от него ждать девушка не представляла. Рептилия оперся о раскаленную крышу, заглянул хищной мордой в салон.

Увидев Гарри, что забился под сиденье, он хищно оскалился, раздвоенный язык то и дело мелькал меж мелких острых зубов. Саламандр взглянул на Хельгу и приставил палец к тонким губам.

— Тс-с-с! — просипел он. — Ти-и-хо.

На переднем сидении раздался всхлип Винни и рептиль резко повернул голову в его сторону. Его желтые глаза с красными прожилками вен ощупали взглядом силуэт мальчика и остановились на бутыле в его руках. Винни прижимал его к себе, точно спасательный круг.

Одним едва уловимым движением Саламандр перепрыгнул через длинный паромобиль, лапой разбил стекло, отпер переднюю дверь, а затем вырвал бутыль из цепких рук Винни. Мальчик сопротивлялся, не хотел отдавать бутыль с кислотой и Хельге пришлось рявкнуть, чтобы тот отпустил кожаную оплетку бутыля. Ещё несколько секунд мальчик упирался, несмотря на прямой приказ девушки отпустить, но потом всё же разжал пальцы.

Саламандр довольно заклокотал, разглядывая бутыль, звук издаваемый его гортанью был похож на стрекот сотен цикад. Он потерял всякий интерес к Хельге и мальчикам. Позади послышались полицейские свистки, пока ещё они раздавались далеко, но неведомо кем вызванные констебли двигались в их сторону. Перекинув ремни бутыля через лапу, рептиль одним прыжком запрыгнул на козырек дома, перескочил на бельевую верёвку и балансируя при помощи хвоста, перескочил на противоположное здание, а затем вскарабкался по отвесной стене и исчез на жестяной крыше, оставляя Хельгу в обществе мальчишек.