На стук никто не откликнулся и она постучала еще раз, более громко и усердно. Господин в фетровой шляпе стоял позади неё и скептически наблюдал, как девушка зря портит белые шелковые перчатки о грубо отёссанную деревянную дверь. Решительно подошёл, отстранил Хельгу в сторону, с силой толкнул дверь, которая тут же поддалась. Из парадной пахнуло сыростью, прогорклым запахом старого тряпья и забродившего пива. Макпай зашел в парадную первым, нашел нужную им квартиру с буквой «С» и учтиво указал целительнице на бронзовый дверной молоточек.

Двери им отворили не сразу. Потом в дверном проеме появилось женское лицо. Худое, смуглое, с розовыми радужками глаз и слипшимися от влаги ресницами и розовым аккуратным носиком. Это женщина была не чистокровным человеком, в ее жилах текла и кровь горцев.

Хельга не знала с чего начать разговор. Женщина смотрела на гостью с безразличием, апатией. Журналист напротив был полон любопытства, облизал губы, достал свой блокнот и огрызок свинцового карандаша. Эта явно была матушка того паренька с завода Нейджи, из-за которого Хельга повздорила с виконтом Августом.

Я пришла справится о здоровье Макса…Максимильяна, — подсказала мать полное имя. На ее лице слабо проскользнула некая заинтересованность и любопытство.Максимильян, — поправилась целительница. — Вчера не произошел несчастный случай и…Мой мальчик чуть не умер, — женщина перебила Хельгу. Кажется после собственных слов она даже постарела. Хотя те в чьих жилах текла кровь ослау старели не так быстро как люди.

Обычно такое поведение нервировало молодую целительницу, но сейчас наоборот, Хельга была ей благодарна за то, что за неё произносит тяжелые слова.

Да, — согласилась целительница.Проходите, — женщина распахнула настежь дверь, жестом позвала за собой.

Они прошли в тесную комнатушку с выбеленными потолками. Всюду на разномастных стульях, сундуке, подоконнике лежали вышитые крестиком салфетки. Пахло мылом.

Прошу, — пригласила она Хельгу расположиться на стуле с такой салфеткой у кровати сына.

Максимилиан был плох. Лежал взмокший на чистой постели. Голова, со светлыми кудрями приподнялась с вышитой полевыми цветами наволочки. Взгляд карих глаз сделался удивленным и испуганным. Как и ожидала Хельга, после операции ему необходимо колоть антибиотики, иммуноукрепляющие и кроветворные препараты. Вот только где взять? Где взять всё необходимое?

Целительница притронулась ко лбу мальчика. У Макса была слабая температура, со слов матери, он сильно потел и редко приходил в сознание. Организм боролся, и мать в силу своих скудных возможностей и знаний, желая помочь своему единственному чаду выиграть эту схватку с болезнью, делала ему прохладные компрессы с водой и уксусом.

Мой брат рассказал, что случилось. Это вы спасли Максимилиана? — хозяйка сама догадалась кем являлась внезапная гостья. — У меня нет сил, чтобы плакать и гадать выживет ли мой сын. Просто скажите, мне ткать погребальный саван?У него было серьезная травма, но с ней справились, — Хельга решила быть честной до конца, она не могла, просто по-человечески не могла врать в глаза матери, убеждая что всё будет хорошо. — Ему может просто не хватить сил побороть инфекцию. Велик шанс того, что Максимилиан не справиться.

Хельга пожалела о сказанном. Почти высохшие слёзы матери хлынули с новой силой. Женщина не истерила, не хныкала. Молчала, а по щекам катилась солёная влага. Еще перед тем как придти сюда, Хельга решила для себя смириться с любыми сказанными в свой адрес словами.

Что она может сделать, не имея лекарств, антибиотиков, инструментов и обезболивающих? Она смирилась и с тем, что возможно только что открыла своё личное кладбище врача. Но сейчас, увидев горькие слёзы матери, которая услышала неутешительные новости о сыне, Хельга поняла, что будет бороться как только может. Она просто не имела морального права опускать руки.

Я постараюсь помочь ему, вы мне верите⁈ — девушка взяла отчаявшаяся мать за плечо, та лишь покачала головой.Мы не можем себе этого позволить. Сейчас мой муж бегает по знакомым, закладывает фамильное серебро в ломбард и влазит в долги, чтобы хоть как-то отблагодарить вас. Услуги магов-целителей нам не по карману, но сколько-нибудь мы соберем. Обещаю! — плакала аслау, вытирая слезы платком, который сделан был как и се остальное в комнате, похоже её заботливыми руками.

«Это общество в самом деле больно!» — вертелось у целительницы в голове.

Хельга медленно присела на стул. Отчаявшаяся женщина, мать, стоя возле постели сына, который одной ногой в могиле, сейчас говорила о презренных монетах. У неё вскипела злоба на окружающих — на Магпая, Герберта, фокусника Фалько и вылилась в то, чего она сама от себя не ожидала — лекарь сделала молниеносное, спонтанное движение и схватила женщину за плечи и сильно встряхнула. Это отрезвило безутешную мать, да и её саму.

Я говорила о деньгах? — от гнева её волосы стали фиолетового цвета. — У вас умирает сын, а вы говорите о презренным серебре? У вас всё равно не хватит денег расплатиться со мной. Сумма, которую я запрошу не исчисляется не в меди, не в золоте не в серебре. Всё, что я с вас попрошу за свои труды — это одно желание. Вы согласны? — Хельга напрягла скулы чтобы самой не разреветься.

Черт возьми, она не взяла бы за свои труды не копейки и речь про желание, была лишь импровизацией, вроде той, что она прочла в толстой книжке одного польского писателя-фантаста. Долг должен был быть обязательно — это подсказывала интуиция. Если бы не было долга, ни мать ни отец просто вы не приняли помощь. Ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке или в контракте при сделке с дьяволом.

Женщина кивнула, потирая место пощечины, перестала плакать. Сейчас Хельге невыносимо хотелось уйти отсюда, но ей нужно озадачить женщину, чтобы у той не было времени на самоедство и лишние мысли.

К вечеру мальчика нужно коротко подстричь, подмышки и пах наголо побрить. Вымыть. Соберите для него чистое белье и домашнюю одежду. Все понятно? Я буду ближе к вечеру.

Скороговоркой распорядилась целительница, развернулась к двери и поспешила выйти из квартиры на улицу, оставив за собой шлейф приятного запаха черемухи. За время визита Хельги этой семьи, мистер Макпай не произнес ни единого слова. Попрощался с озадаченной матерью Максимилиана, приподняв краешек фетровой шляпы, и снова поспешил за Хельгой.

Выйдя из домика в грязный переулок рабочего квартала Хельга пошла прочь, не замечая вслед свиста пьяных мужиков, окрики Магпая, который пытался её догнать. Остановилась так резко, что журналист врезался в неё. Развернулась к нему лицом, схватила его за костяную пуговицу на пальто и пристально посмотрела.

Майкл, ты так увлечен своим крестовым походом, что не заметил, как страдают те, за кого ты борешься. Хочешь помочь Максимилиану?

В глазах Хельги плясали маленькие огоньки первородного магического пламени, еще не принявшего природу своего носителя.

Акула пера, часто закивал, соглашаясь, догадался, что отказ может повлечь за собой некоторые последствия.

Увидев его частые кивки, Хельга смягчилась, отпустила костяную пуговицу, которую едва не оторвала от пальто в порыве эмоций.

Хорошо, сейчас ты едешь в редакцию и пишешь статью с призывом собрать деньги на лечение Максимилиана. Напиши так, как никогда не писал. Понял? Так, чтобы люди жаждали спасти жизнь мальчика, как собственного наследника! — Магпай кивал, но теперь не так уверенно. — Майкл, сейчас не только от меня, но и от тебя зависит выживет мальчик или нет. Не буду скромничать, наверняка я лучший целитель в Раутвилле, а возможно и во всей Империи, но я не бог. Мне нужны инструменты, медикаменты, в конце-концов, чистое помещение, а это всё требует денег, которых у меня и у семьи Макса тоже.