…

Новый, блестящий свежей краской на дополнительно навешенных по бокам броневых листах, поезд чуть ли не на полном ходу влетел в город и только перед самым вокзалом резко затормозил, окутываясь клубами пара. Из этого пара, словно айсберг из тумана, показался стальной, бронированный нос мощного локомотива с пылающей над кабиной красной звездой. Сама кабина машиниста также бронирована, настоящая крепость, или, скорее, сейф с тонкими, но длинными смотровыми щелями позволяющими уверенно управлять поездом даже под сильным обстрелом.

Усиленная паровая машина легко могла разогнать тяжёлый состав на скорость чуть ли не в двое превышавшую таковую у поездов старого типа. Могла бы и ещё быстрее, но тогда уже появлялся риск повреждения дорожного полотна, не рассчитанного на такие скорости и такие поезда.

Новая модель типа «передвижная крепость». Первая, созданная уже в республике, после окончания гражданской войны.

Едва поезд затормозил, как сразу же началась высадка. Когда клубы пара опали, перед растерянными железнодорожниками стояли чуть ли не все пять сотен бойцов, держащих руки на пистолях и готовые, если прикажут, вступить в бой прямо с колёс. Вышедший встречать неожиданных гостей Андрей Петрович даже несколько заробел, столкнувшись с направленными в его сторону взглядами сотен человек. Бывший станционный смотритель, а ныне начальник железнодорожного вокзала, оробел настолько, что даже не заметил подошедшего к нему человека и обратил на него внимание только когда тот заговорил первым.

-Дежурный по станции? -осведомился незнакомец. На нём военная форма со знаками отличия революционного командира и по нему видно, что носить такую форму ему не привыкать. Коротко стриженный волос и жестокие черты лица, выдающие в нём решительного человека, не позволяют определить точный возраст и тот колеблется в широких пределах от тридцати лет и до пятидесяти.

-Никак нет! -выдал почему-то ответ на армейский манер Андрей Петрович. -Начальник вокзала: Андрей Петрович Босяков. А вы?

-Комиссар Андонов. Почему не на своём рабочем месте, товарищ начальник вокзала? Где дежурный по станции? Почему сами встречаете поезда? Что за бардак?!

-Прошу прощения, все люди на войне.

-Какой ещё войне?

-Так с разбойниками. И трёх часов не прошло как город пытался захватить бандит Ершов, а сейчас, за городом, стоит армия генерала Комеля, сохранившего верность сбежавшему королю.

-Похоже мы вовремя, -улыбнулся Андронов.

Босяков серьёзно кивнул.

Приезжий комиссар резко сделался серьёзным. Он спрашивает: -Известна ли вам личность Клавдия Сергеевича Безухова?

-Конечно известна, это же наш комиссар!

-Больше нет. Гражданину Безухову предьявлено обвинение в контрреволюционной деятельности. Я здесь для того, чтобы арестовать его и предать суду.

-Не может быть! -воскликнул Андрей Петрович.

Комиссар прищурился: -Вы сейчас оспариваете решение верховного совета товарищ Босяков?

-Никак нет, -вытянулся начальник вокзала. -И в мыслях не было!

-Это хорошо, -по-доброму улыбнулся Андронов. -Хорошо, когда у человека есть мысли, когда он ищет, стремится, мыслит. Но очень плохо если к нему в голову тихой сапой проникает контрреволюционная зараза.

Маша поделилась со мной бутербродами.

Представляете?

Получается мы, утром, готовились штурмовать лагерь Ершова и было непонятно получится ли у нас и вообще. Никто не мог быть уверен, что он доживёт до вечера или хотя бы до обеда. И если воды взял с собой каждый боец, то с едой возникла промашка. Никто не ожидал появления среди действующих лиц генерала Комеля и по предварительному плану мы уже должны были вернуться в Каменск, если бы, конечно, остались в живых после штурма.

Никто не рассчитывал надолго задерживаться, поэтому еду с собой не брали. Согласен, моя недоработка. Недаром ревком Каботкин когда-то пытался втолковать мне: идёшь на час – собирайся будто на день. Идёшь на день – собирайся как на три. А идёшь на три – собирайся как на неделю.

Увы, но эту часть мудрости своего бывшего командира я пропустил мимо ушей, за что сейчас и расплачивался.

Точнее, расплачивался бы если не Машина предусмотрительность. Готовясь идти в жестокий бой, она, на всякий случай, готовит бутерброды. Как только тебе кажется будто ты уже понимаешь женщин или, хотя бы, своих боевых подруг. Как они выкидывают что-нибудь такое, что ты понимаешь, что вообще ничего не понимаешь. И остаётся только глубокомысленно заявлять «женщины!» и растерянно качать головой.

Конечно, я не мог позволить себе трескать бутерброды пока мои люди голодают и поэтому сначала гордо отказался.

-Не глупи, командир, -образумила меня Маша. -Тебе скоро идти на встречу с Комелем. Сам знаешь какой это хитроумный и жестокий лис. Хочешь, чтобы посреди ваших переговоров к ним подключилось третьей стороной урчание твоего голодного желудка?

Признаю её правоту и беру сначала один бутерброд, потом второй запивая водой из фляги.

-Возьми меня с собой, -просит Маша. -Командир, ты ведь знаешь, я не подведу!

-Именно потому, что знаю, что ты не подведёшь, поэтому и не могу взять на встречу Комелем. То, что я собираюсь провернуть, слишком опасно. Потому мне нужен надёжный человек в тылу на которого я мог бы оставить все дела, если вдруг со мной что-нибудь случится.

-Вот чтобы не случилось, возьми меня!

-Спор окончен. Это приказ. Тебе понятно, товарищ Коробейникова или мне требуется повторить свой приказ для лучшей доходчивости?

-Не придётся. Я всё поняла, командир.

Я почти в живую вижу, как Маша опускает на своё лицо непробиваемый панцирь. Мгновение и ворота крепости захлопываются, отрезая лишние эмоции, оставляя холод и рациональность.

-Спасибо, Маша. Для меня важно знать, что в случае чего есть кому продолжить и завершить все мои начинания в Каменске.

-Не беспокойтесь, командир. Разрешите идти?

-Иди, -говоря я ей.

Она уходит. А я себя чувствую так, как будто я не прав и совершил какую-то глупость. Но ведь всё сделано правильно, разве нет?

Смотрю на бойцов, мысленно подбирая себе сопровождающих на скорую встречу с Комелем. Выбрав двоих, открываю перед ними карты, чтобы не было недосказанности. Предлагаю подумать и решить – пойдут они со мной или предпочтут отказаться. Уточняю, что миссия полностью добровольна и никаких санкций за отказ за последует. Оба избранных бойцов соглашаются идти за мной хоть архимагу в дупу. К счастью, настолько сильно проверять их верность и готовность к самопожертвованию не придётся.

Время пролетает незаметно. По ощущениям – десять минут, не больше, а на деле уже прошёл целый шанс. Я и двое бойцов следуем к мельнице. В руках у меня свёрток призванный изображать ту штуку, которую так жаждет получить генерал. Знать бы ещё что это такое на самом деле. Для самого себя я решил, что это может быть, например, что-то из утерянных во время гражданской войны королевских регалий. Орден там какой-нибудь или перстень. Вряд ли сама корона, но чем архимаги не шутят. Может быть даже та легендарная «держава» - сказочный древний артефакт, обеспечивающий единение монарха с подвластной ему землёй, по умолчанию дарующий крепкое здоровье, долголетие и так далее. Вот только могущественные древние артефакты бывают только в сказках. Всё самое интересное делается на стыке последних открытий в маготехнологиях, как мой магопистоль, например. Уверен, что и легендарная «держава» или вовсе не существует или добрые четыре пятых приписываемых ей свойств не более чем досужая выдумка.

Подхожу к старой мельнице. Застопоренное водяное колесо успело подгнить. Крыша поросла мхом. Окна смотрят дырами, но крепкие стены до сих пор стоят. Интересно: кто её тут построил и почему забросили? Уверен, что за этим скрывается история и, может быть, не одна. Но сейчас не до этого. Генерал с двумя офицерами стоят у входа ожидая нас.