Борис недоумевает: -Это зачем их столько?

-Так маготехнический прогресс не будет стоят на месте. Вместо людей на производстве станут трудиться машины. И чтобы управлять этими машинами, создавать их, чинить и налаживать – рабочие должны будут знать и уметь столько всего, что мало какой инженер сегодня знает и умеет.

-Это что же! Это как же! А если я, значит, не смогу всей нужной премудрости научиться? Что мне тогда делать? -не понимает Борис.

-Работа всегда найдётся, -успокаиваю я его. -Важная работа. Ни одна машина не сможет справиться с ней и только человеку по силам.

-Какая же?

-По мере своих сил делать наш огромный, огромный мир чуточку справедливее и добрее.

-Это как? -Борис никак не уймётся.

-Работая над собой. Стань сегодня капельку лучше, чем был вчера. Чему-то научись. Что-то узнай. Что-то сверши или хотя бы просто сделай. Ты – часть мира. И делая лучше себя, вместе с тем ты делаешь лучше мир, пусть и на самую малую капельку.

Борис озадаченно замолкает. Тот факт, что оказывается он, Борька – часть мира, требует усиленного обдумывания. Никто и никогда раньше не говорил ему этого.

Рядом, такой же задумчивый, идёт Андрей.

Я тоже думаю, но не о словах вершителя Драласа, а о том, что буду говорить начальнику станции и что делать если, почувствовав оживление, бандиты решат вмешаться или появятся солдаты самозванного генерала? Пожалуй, зря я не взял магопистоль в свою первую прогулку по городу. Остаётся только надеяться, что мои товарищи вовремя прибудут на завод и хотя бы там у меня будет крепкий тыл, а может быть и крепость, куда придётся отступить и где можно будет держать оборону. Это уже по обстоятельствам.

События помчались вскачь куда быстрее чем я того ожидал. Пусть так. Отступать или прятаться в тени я не собирался. Наоборот – в самой гуще событий, на острие удара – там было моё место. И вольно или невольно подставляя других людей под возможный бандитский удар я собирался первым встретить его. Именно в этом заключается высшая революционная справедливость и мой долг, как её верного бойца. Зажигая других – будь готов сгореть сам. И никогда, никогда не беги от огня, тем более от того, который сам же и разжёг.

В бывшем имении обнищавшего рода Чайковых, последний представитель которого потерял дар, растратил все накопления предков, а после и вовсе сбежал к генералу Комелю сейчас было вполне уютно. Люк на второй этаж вскрыть пока не получилось. Мастеровой орк примеривался, но подходящих инструментов не нашлось, да и было не к спеху. Зато он сумел где-то достать несколько достаточно крупных осколков стекла. На всё окно их не хватило, пришлось сделать что-то вроде витража, только из реек и кусочков обычного стекла, но всё лучше, чем спать в комнатах с пустыми проёмами вместо окон.

Починил Глык и двери. Выпрямил молотком петли, покопался в замке отчего тот стал пусть со скрипом, но закрываться и открываться найденными в доме ключами.

Он как раз примеривался что-нибудь сделать с выбитой створкой ворот, а вернувшаяся после обхода ближайших крестьянских подворий Коробейникова разожгла печь и возилась на кухне как во двор забежали посланные за ними командиром работники канатного завода.

-Скорее, -выдохнули они тщетно пытаясь отдышаться: -Просили передать…

-Охолоните сперва, -посоветовал Глык. -Вот, воды попейте.

Выпив по две кружки каждый, а третью вылив прямо на голову, чтобы охладиться, парни передали срочный наказ выдвигаться прямо к вокзалу и как можно скорее.

Скорее, значит скорее. Глык спрятал собранные по всему имению инструменты в укромном месте. Маша наделала бутербродов из ароматного и плотного крестьянского хлеба и все четверо, пока шли, жадно ели их. Крохотный, чуть ли не с ноготок, кусочек домашней колбаски, но зато здоровенный ломоть хлеба и пучок разной зелени в придачу и свежая вода во фляжках, налитая из питьевого фонтанчика – царское пиршество, особенно для голодных рабочих. Те, как им сунули в руки еду, так думать забыли о Коробейниковой и её странном наряде. Хочет девка ходить, завернувшись в кожаные ремни и пистоли носить – пусть носит. А здесь хлеб и ещё колбаса.

До города вроде недалеко, но это если транспорт какой имеется. На своих двоих, конечно, подольше выходит. Чтобы дойти до вокзала ещё и через полгорода пройти следует. В общем пришли уже когда смеркаться началось. Ещё не ночь, но уже ранний вечер. Совсем редкие фонари едва-едва рассеивали постепенно сгущающийся полумрак. В окнах домов светились огоньки свечей и мало какое окно могло похвастаться прогрессивным магическим освещением. Видимо плохо было у жителей Каменска с магией, даже для обычных светилок её едва хватало.

В здании вокзала, несмотря на вечернее время, было людно. Впрочем, здесь круглые сутки кипела жизнь. Те из машинистов кто не мог позволить себе гостиницу или просто не хотел отходить, далеко надеясь первым перехватить партию дефицитного угля если тот вдруг каким-то чудом появится, спали прямо в коридорах или чьих-то кабинетах. Конечно, это было запрещено. Но какая разница если старая власть сбежала, а новая никак не могла наладить поставки всё больше усугубляя транспортный коллапс в отдельно взятой тараканской губернии?

Подходя к кабинету начальника вокзала, бывшего смотрителя Андрея Петровича Босякова, девушка и орк стали свидетелями окончания разговора на повышенных тонах.

-Нет, ну нет у меня угля! Ни кусочка нету! Ни крошки! Хочешь, побей меня, а только угля всё равно нету, -истерично выкрикивал Андрей Петрович.

В противовес ему голос их командира, Клавдия Безухова, звучал хоть и громко, но твёрдо, без малейших следов истеричной взвинченности: -Мне точно известно, что три дня назад из столицы приходил состав с углём. Где же он? Вы не могли успеть всё потратить.

-Откуда известно, что он приходил? -взвился Босяков под недовольное бормотание собравшихся машинистов и всех тех, кому угля не хватило и кто даже не знал, что приходил какой-то там состав.

-То есть вы говорите, что уголь из столицы не получали?

Поставленный ребром вопрос заставил начальника станции пойти на попятную: -Получал…

-Где же тогда он?

Послышался звук удара и затем ещё несколько. Орк хотел уже растолкать собравшуюся у двери толпу и пробиться внутрь, но вроде всё успокоилось.

-Держите этого буйного, -приказал Клавдий.

-Он говорил угля нет. А уголь-то был! -заверещал кто-то. -У, гадина! Кровопийца!

-Андрей Петрович, возьмите платок, прижмите к носу. И рассказывайте куда вы смогли продевать целый состав с углём?

Постепенно протолкавшись ко входу, Маша и Глык сумели заглянуть в сам кабинет начальника вокзала и увидели там сидевшего на своём месте за столом Босякова прижимающего к разбитому носу испачканный кровью платок. Над ним наклонился их командир, а сзади несколько человек держали за руки ещё одного. Тот, впрочем, уже не вырывался. Всем хотелось услышать продолжение истории с пропавшим угольным составом.

Получив по носу от несдержанного машиниста, начальник станции как-то враз успокоился. Он обвёл глазами всех собравшихся и негромко сказал: -Ладно. Хоть это и может меня погубить, но откроюсь вам как духовнику.

Он сделал паузу, но прежде, чем Клавдий успел его поторопить продолжил сам: -Состав был. Но он был укороченный, не полный то есть. А уголь… Срочные поезда я отправил: медицинский, торговый, ещё несколько.

-Купцы тебе заплатили чтобы им в первую очередь угля выделил! -крикнул тот, которого держали за руки.

-Заплатили, -согласился Босяков. -Они предложили, и я не стал отказываться.

-А деньги где?

-Этими деньгами я частично погасил задолженность перед работниками вокзала. Ну, то есть теми, кто ещё оставался и не ушёл.

-Верно, было такое. За позапрошлый месяц погасил, за два ещё осталось, -подтвердил кто-то из толпы.

-Я конфет дочке наконец-то купил, -высказался кто-то ещё. -Так меня жена чуть не побила. Сказала: кто знает когда тебе там ещё заплатят, да и будут ли вообще платить, а ты треть пропил, а треть на конфеты потратил.