…

Старая городская тюрьма разгромлена. Новой так и не построили. Поэтому под неё использовались помещения в подвальных этажах здания бывшей жандармерии, только ныне оно называлось штабом сил народной рабочей самообороны.

На самом деле довольно универсальное название, ведь существуют не только одни внешние угрозы, но и внутренние тоже и от всех от них следует защищаться. Тот факт, что в отдельно взятой стране народ взял власть в свои руки и пытается строить новый, справедливый мир – очень многим стал поперёк горла. У молодой народной республики много врагов. И только добрая винтовка в хороших, умелых руках может помочь рабочему человеку защитить всё то, чего он уже добился и чего сможет добиться в будущем.

Это и многое другое написано на выставленных у входа агитационных стендах. Сейчас правда их пришлось временно убрать, чтобы ничего не загораживало обзор.

Здание бывшей жандармерии – крепкий четырёхэтажный дом с толстыми кирпичными стенами. Окна узкие, словно бойницы. Хотя, почему «словно» - бойницы и есть. Это здание строилось с расчётом на то, что его могут штурмовать и сей факт сейчас играл нам на руку.

План относительно прост. Бандиты знают, что внутри томится в ожидании расстрела их подельник и попытаются вытащить его. Обязательно попытаются – как заверил меня Глинка. Сидор Петрович не только крупный землевладелец, он также служил ниточкой, по которой бандиты обделывали свои дела с внешним миром и вроде бы даже приходился каким-то там родственником атаману Ершову. Достаточно отдалённым, но всё равно. Атаман не мог проигнорировать его расстрел и хотя бы не попытаться спасти.

Проблема была в том, что разбойничья ватага достигала численности до четырёх тысяч человек. Это очень много. Конечно, вся эта масса людей не сосредоточена в одном месте, но всё равно много.

В моём распоряжении было что-то около трёх тысяч человек и это включая людей Глинки, отряды рабочей самообороны и четыре сотни человек, по моей большой просьбе, на время, прислал Зименко из Родной Гавани за что я теперь был крупно ему должен и пока ещё понятия не имел чем и как буду отдавать этот долг. Одно хорошо: мои люди обучены не хуже Ершовских, а вооружены так даже может быть и получше.

Пока значительная часть бандитов будет изо всех сил штурмовать здание бывшей жандармерии, оно же дом-штаб сил народной самообороны, я, во главе крупного отряда, нападаю на их главный лагерь и предаю там всё огню лишая разбойников наиболее обжитой и укреплённой их базы. В идеале было бы захватить в плен приближённых Ершова или, чем архимаги не шутят, самого атамана. Также пригодились бы накопленные разбойниками богатства. А ещё я надеялся разузнать хоть что-то о судьбе товарища Старшевого, который вроде как нашёл свою смерть примерно в тех местах, где сейчас стоит бандитский лагерь.

Посидев с Глинкой, Глыком Пахучим и прочими командирами ревотрядов оставленных защищать город и ценного пленника в подвале дома-штаба мы придумали много неприятных сюрпризов для нападавших. Городские алхимики две недели кряду занимались только созданием гранат и мин, разных взрывчатых смесей, газов и всего прочего, что только пришло в сумрачную голову бывшего мастерового орка. Даже приведи сюда Ершов всех своих людей, вообще всех, то вряд ли сможет пробиться в подвалы.

Жителей ближайших домов пришлось временно переселить и такие больше движения наверняка были замечены бандитами, но я надеялся на горячность Ершова и на то, что для полноценного анализа ситуации ему не хватит времени. Вторые сутки, отведённые Сидору Петровичу, истекали уже этим утром.

Возглавляемый мною отряд призванный захватить бандитское стойбище состоял из восьми сотен штыков. Отборные бойцы, на которых можно положиться в абсолютно любой ситуации.

Накануне выбранного дня в Каменске уже чувствовалось напряжение. Целый район город опустел. Жители временно расселены по другим районам, но и там совсем не чувствуется столпотворения. На улицах необычно мало прохожих. Большая часть ткацких мастерских закрылись на несколько дней. Маленькие мастерские закрылись, а большие наоборот, собрали своих работников и членов их семей и превратились в миниатюрные крепости готовые дать отпор каждому, кто только попробует вломиться к ним силой. Практически не видно детей. У взрослых либо хмурые, либо напряжённые лица. Если где-то слышен смех, то наверняка напряжённый и нервный. Вокзал, телеграф и прочие важные городские объекты дополнительно укреплены, переведены на круглосуточные дежурства и тоже представляют собой маленькие крепости внутри большой крепости.

Дополнительно телелеграфисты постарались связать все важные городские объекты между собой локальными линиями связи, что позволяло управлять городской обороной как единым целым. Если где-то возникнут сложности, туда можно направить дополнительные силы, а если появится возможность ударить по разбойникам с тыла, то такая возможность обязательно будет реализована.

Скорее всего атаман нападёт только завтра, но, на всякий случай, всё и все готовые отразить внезапное нападение уже сегодня или ночью. Командиры ревотрядов по несколько раз проинструктированы. Их люди знают, что делать и куда бежать каждому из них в случае внезапной атаки атамана Ершова.

Я, с ближайшими соратниками и командирами тех отрядов, кого беру с собой на штурм главного лагеря бандитов – обитаем в трактире. Хозяин трактира с большой радостью сдал нам всё своё заведение за половину цены, тогда как сам, с домочадцами, уехал к родне в деревню, решив переждать смутное время вне города. Трактир небольшой, но уютный. Впрочем, нам всем сейчас нет никакого дела до ощущения уюта, мысленно все находятся уже в завтрашнем дне.

В большом камине горит огонь. Натоплено очень жарко, как будто люди пытаются вобрать в себя излишки тепла и сохранить их. Долго сидеть этим вечером никто не будет. Все понимают, что нам завтра очень рано вставать. А может быть и вовсе придётся вскакивать среди ночи, если разбойники решат напасть на нас под покровом ночной темноты.

У вездесущего Глинки вроде бы имелись среди бандитов несколько своих человек, но атаман Ершов отнюдь не дурак и он точно проследит за тем, чтобы никто из разбойников не покидал расположения и не мог бы предупредит нас, уточнив время нападения или раскрыв планы атамана.

Если честно, меня сильно беспокоил генерал Комель, вернее его кажущееся бездействие. Если армии разбойников и ренегатов объединятся, то они почти наверняка смогут захватить Каменск несмотря на все наши уловки и несмотря на личную отвагу подчинённых мне людей. К счастью, генерал и атаман постоянно пакостили друг другу ещё до моего появления в городе, с тех времён, когда их армии оставались единственными крупными воинскими соединениями на пару сотен километров вокруг. А после того случая в лесу, между Ершовым и Комелем и вовсе словно кошка пробежала. Их взаимная борьба и постоянные, хоть и мелкие, не перестающие во что-то большее, столкновения сильно облегчали мне жизнь. Оставалось только надеяться, что и сейчас Комель лишь порадуется уничтожению Ершова, а там, глядишь, и до самозванного генерала доберёмся с его армией бывших стражников, солдат королевской армии, беглых аристократов и иностранных наёмников.

Вот только… чего ждёт Комель? На что надеется и какие строит планы? Дорого бы отдал чтобы хотя бы на минуту заглянуть в мысли самозванного генерала, но увы, без личного контакта, да ещё с одарённым немалой силы, не справился бы и архимаг-менталист. Куда уж мне – недомагу, да ещё и специализирующемуся на ином разделе, на работе с энергиями. Нет, всё-таки надо, надо повышать уровень самообразования. Вся эта катавасия когда-нибудь закончится, и я тогда вернусь в университет. Доучусь на инженера, по специальности, например, проектирование и обслуживание силовых установках. Буду управлять огромными паровыми машинами или пойду работать на новомодную электростанцию о которых пишут в научных журналах, что за ними большое будущее и вопрос генерации больших объёмов электроэнергии совсем скоро станет очень важным и насущим вопросом. Эх, какая жизнь наступит тогда! Спокойная! Размеренная! Можно будет просто спокойно и честно работать и всё.