Продолжая размышлять о том, что в отдельных вопросах, комиссар Зименко проявляет лишнюю, на мой взгляд, несгибаемость, я прошёл место недавнего сражения и хотел было уже перейти на соседнюю улицу, как заметил некоторую возню за несколько домов от себя.

А ведь так хотелось просто прогуляться, ни во что не ввязываясь!

Конечно, можно было пройти мимо. Другие люди ведь проходили. Вон, как раз, какая-то женщина с ведром покосилась на шум из переулка и только ускорила шаг. Поступить также как и она, конечно, можно, тем более что это не мой город, все мои дела в Каменске, но дело такое, что страна всё-таки моя. А значит выбор вмешаться или нет даже не стоит. Иду в переулок быстрым шагом держа одну руку на пистоле, но не вынимая его из кобуры, внутренне готовясь, в случае чего, создать своё коронное заклинание – ослепляюще яркую световую вспышку.

-Эй, что вы тут делаете? -спрашиваю я с облегчением понимая, что стал свидетелем обычной детской драки. Может быть слишком жестокой, но стоило только подать голос как куча-мала передо мной распалась и маленькие фигурки прыснули по ближайшим дворам словно мыши если стукнуть по стене поварёшкой. Одно только тело осталось лежать.

Уже без особой опаски наклоняюсь, смотрю – это девочка примерно лет пяти. А может быть и всех восьми. Никогда не умел на глаз определять возраст детей. Она вся избита. Лицо и руки в крови. Впрочем, вижу, что в руках ребёнок сжимает острый осколок стекла поэтому есть вероятность, что часть крови на ней принадлежит обидчикам. Некогда светло-синенькое платье всё порвано и в грязи.

-Ты как? -спрашиваю я.

Она дёргается не столько от вопроса, сколько от звука чужого голоса. Пытается одновременно сесть и отползти, продолжает сжимать стеклянный осколок.

-Выбрось эту гадость.

Не слушает.

А может быть не слышит.

Растерянно оглядываюсь по сторонам. Вижу над заборами несколько голов с недобрым любопытством, наблюдающих за моими действиями.

-Эй!

Все головы, как одна, разом исчезают.

-Эх, люди, -шепчу я, понимая, что это были взрослые люди, спокойно наблюдавшие из-за своих заборов избиение девочки толпой других детей и не думающие вмешаться.

Беру девочку за руку, заставляя разжать пальцы и выбросить замаранный в крови осколок. Сосредотачиваясь, пытаюсь, как могу, ускорить клеточную регенерацию используя своё единственное эффективное лечебное заклинание. Эх, судя бы Давида Аристарховича оставшегося руководить больницей в Каменске. Но кого нет, того нет, поэтому справляюсь как могу. Вспоминая частично забытые лекции ещё в королевском инженером училище, пытаюсь форсировать иммунитет лежащего передо мной тела. Девочка вся в порезах и пока нет возможности прочистить и перевязать раны надо хотя бы заставить организм самостоятельно бороться с сумевшей проникнуть внутрь заразой.

Удивительное дело, девочка у меня на руках расслабилась и больше не пыталась вырваться. Неужели поняла, что я хочу ей помочь? Или почувствовала? На всякий случай проверяю её уровень развития внутренних каналов и источника и снова удивляюсь. На вид девочке не больше восьми лет, а уровень развития внутренней силы такой, что прямо сейчас можно брать абитуриентом в бывшее королевское инженерное училище недомагов. Такое возможно только в одном случае – у меня на руках маленькая аристократка с доброй полусотней благородных предков за спиной каждый из которых упорно занимался развитием внутренней силы, передавая часть её своему потомству. Вот и накопилось столько, сколько обычному человеку или даже недомагу вроде меня остаётся только завистливо присвистнуть. Также не стоит исключать разные тайные техники хранящиеся внутри дома направленные на форсирование и раннее раскрытие дара.

А значит сейчас у меня на руках лежит, пригревшись, большая такая проблема.

Нет, девочка маленькая, а вот проблема большая.

Юная благородная госпожа из Дома, в городе где все хоть что-то значащие благородные дома были намеренно уничтожены и вырезаны во время вчерашнего сражения за город. В том числе и с моей помощью тоже. Маленькая аристократка в стране победившей революции. В городе под властью комиссара Зименко имеющего какой-то свой пунктик против всех благородных и не факт что он делает скидку на возраст или на пол. Да я и сам так-то тоже комиссар и моя прямая обязанность – бороться за установление народной власти и защищать завоевания революции.

Разумеется, я не думаю, что маленькая девочка угрожает завоеваниям революции, но это сейчас, а что будет когда она вырастет? Когда «добрые», в кавычках, люди нашепчут ей кто виноват в гибели её семьи и даже не сильно соврут при этом, превращая магически одарённую юную леди в заряженное на разрушение орудие мести, что тогда?

-Пошло оно всё к архимагу в одно место! -сделав выбор я решительно поднимаюсь с девочкой на руках.

Она не спит, но лежит спокойно и смотрит большими глазами с измазанного кровью лица. Губы у неё разбиты, но я по опыту знаю как после моего лечения страшно хочется есть.

-Держи, -сую ей прихваченный из гостиницы бутерброд с маслом. -Если зубы шатаются или больно кусать, то клади в рот маленькие кусочки и рассасывай.

Не слушая мои слова, девочка впивается в кусок хлеба с маслом зубами точно утопающий вцепившийся в сброшенный с борта корабля спасательный круг. Один миг и от здоровенного ломтя хлеба остаются только крошки.

-Пальцы не облизывай, -говорю ей. -Тем более они у тебя грязные и в крови. Ты когда последний раз ела? Как тебя зовут?

-Позавчера, -голос у неё тихий. -Зовут Катей. Последний раз ела позавчера.

Продолжаю разговор, торопливо шагая в сторону гостиницы: -Скажи мне, Катя, что от тебя хотели другие дети?

Ощущаю, как она вздрагивает, но отвечает по-прежнему спокойно и тихо: -Они хотели меня убить.

Теперь уже я сбиваюсь с шага и внимательно смотрю на замаранное личико: -Что ты такое говоришь? Зачем убить?

Ответа я не дожидаюсь.

По приходу в гостиницу требую два таза горячей воды, чистых тряпок, мыла и чего-нибудь поесть. Увидев окровавленную девочку у меня на руках, гостиничный персонал забегал как заведённый моментально предоставив мне всё запрошенное, плюс отдельную комнату, отделённую от общего зала.

С помощью двух женщин, работниц гостиницы, осторожно раздеваю Катю и сажу в таз с тёплой водой. Пока женщины её бережно отмывают, стараясь не потревожить многочисленные раны и порезы я дополнительно обследую организм маленькой пациентки и удовлетворённо убеждаюсь, что тот и без моих усилий активно занят самоизлечением. Чего-то подобного и следовало предполагать. Тело одарённого покрепче, чем у обычного человека и в случае значимых повреждений самостоятельно переводит ресурсы организма на скорейшее излечение. Теперь Кате нужно только хорошо питаться, больше отдыхать и уже через пару дней часть синяков рассосётся, часть порезов затянется, останутся только самые крупные, но и они будут выглядеть значительно лучше, а после вовсе исчезнут.

-Товарищ… господин…, -женщина явно мнётся, не зная как именно ко мне следует обратиться.

Подбадриваю её кивком, и работница гостиницы решается заговорить: -Вы знаете, что это внучка Огнёва?

По моему лицу понятно, что никакого Огнёва не знаю и женщина уточняет: -Дом Огнёвых – один из самых влиятельных благородных домов. Точнее был им до вчерашнего дня. Говорят, что их родовую усадьбу ушли захватывать две сотни солдат и обратно вернулось меньше половины! Патриарх дома, Константин Огнёв, её дед, сопротивлялся до последнего и лично сжёг не меньше трёх десятков человек! Его пытались закидать гранатами, но он взрывал их все в воздухе. Посмотрит на человека, полыхнёт глазами и от человека остаётся только пепел. Рассказывают, что против него выходил лично комиссар Зименко. Он застрелил патриарха Огнёвых из какого-то особенного пистоля. Обычные пули его не брали, а подойти на расстояние удара ни у кого не получалось, всех обращал в пепел. Вот господин комиссар вызвал его на бой и только в спину сумел попасть.