Лес вокруг Каменска плохой, но даже плохой лес хорошо горит, если его как следует просушить. Правда у нас на это не было времени.

Собрав рабочих с канатного завода и некоторых прочих, ставлю задачу заготовить дрова в количестве достаточном, чтобы довести паровоз до города-порта, где мы надеялись продать наши канаты.

Отнятый у бандитов дом превратился в наш городской штаб, а на экспроприированные у них средства мы организовали нечто вроде пункта бесплатного питания. Точнее не совсем бесплатного. Просто брали оплату не деньгами, которые мало у кого имелись, а у кого они всё-таки были, у тех проблем не было и они к нам не приходили. Оплату за сытную кормёжку мы брали работой. Хочешь хорошо покушать? Сначала хорошо поработай. Если ты сильный мужчина – добро пожаловать в отряды лесорубов. Если женщина – тоже хорошо. Кому-то надо готовить, содержать дом в порядке, наконец шить одежду и, в целом, заниматься сотней разных мелочей. Детям тоже находилась работа по силам.

Продовольствие закупали в деревнях вокруг Каменска. Его у крестьян было не то чтобы очень много, но мы платили сразу отнятыми у бандитов деньгами, а не брали в долг и это крайне выгодно отличало нас от всех прочих и крестьяне стремились продать излишки именно нам, пока их кто-нибудь не забрал силой на какие-нибудь нужды выдав взамен бесполезную расписку или вовсе пообещав что-нибудь на словах.

Буквально на третий день людей пришло так много, что работы для всех уже не хватало и, немного подумав, я принялся отправлять излишки рабочей силы на общественные работы. Элементарно подмести улицы, починить то, что можно было починить и убрать скопившейся за время безвластия мусор. Город моментально преобразился. В нём даже дышать стало немного легче. Ушла пропитавшая улицы безнадёжность. Точнее ещё не ушла, а только лишь отступила и там, в тени, притаилась в ожидании подходящего случая чтобы одним рывком вернуть себе отвоёванное у неё. Но всё же это был зримый эффект.

Снова заработали сразу две городские школы. Учителя перебивались самостоятельно, работая больше на голом энтузиазме. А вот для юных учеников мы установили твёрдое правило – показываешь дневник с четвёркой и получаешь половинчатый обед. Половинчатый это полпорции от того который может утолить голод здорового мужика весь день проработавшего в поте лица на рубке и корчевании тех кривых зарослей которых здесь называют лесом. А если покажешь пятёрку, то можешь дополнительно взять котлету и стакан сладкого чая или компота.

По словам школьных учителей: такая мотивация сработала лучших многих прочих. Даже бывшие двоечники и хулиганы не только стали посещать школу без пропусков, но и пытались учиться.

В общем как-то всё вдруг разом завертелось, словно наше маленькое начинание удивительным образом вдохнуло жизнь в лежачего при смерти больного, которым был город ещё пару дней назад. И пусть до окончательного выздоровления ещё очень далеко, но больной хотя бы раздумал умирать прямо здесь и сейчас, почувствовал в себе тягу к жизни и понемногу идёт на поправку. Удивительно даже. Как небольшого, в сущности, толчка хватило чтобы всё вокруг ожило и закрутилось снова.

У меня состоялась повторная встреча с импозантным стариком в жёлтых ботинках.

Я сидел заваленный делами в небольшой комнатке, которую выбил себе под кабинет, как он вошёл и без спроса сел на гостевой стул, словно у себя дома, снял жёлтую шляпу и положил её себе на колени.

-Простите, что вот так, без стука, -повинился хитрый старик. -Рад снова вас видеть, молодой человек.

-Как вы вошли сюда? -удивился я помня что ещё раньше меня так достали идущие нескончаемой чередой просители, жалобщики и просто желающие пообщаться, что я поставил у дверей двух дюжих работников канатного завода с приказом никого не пускать, отправляя всех или к Глыку, или к Маше, или к инженеру Ефиму, в зависимости от того кто с чем пришёл.

-Отвёл глаза, -доброжелательно объяснил нежданный гость.

-Вот как? -переспросил я желая выиграть немного времени и понять кто сидит передо мной, зачем он пришёл и чего хочет.

-Вы совершенно не заботитесь о собственной безопасности, -укорил старик. -Молодость так непозволительно беспечна! Между тем есть немало людей прямо желающих вам зла.

-Кто же, например?

Старик всплеснул руками: -Кто? Да хотя бы атаман Ершов. Вы убили его людей и забрали то, что он считал своим. Думаете этот бандит спустит подобное? Три раза нет. Я удивлён что он ещё никак не проявил себя. Видимо готовит какую-то особенно хитрую гадость.

-У революции много врагов, но все они рано или поздно окажутся в могилах.

-Так я не о революции говорю, а о вас лично и ваших помощниках. Сделайте милость – поберегите себя. Если я сумел прийти к вам незамеченным, то и любой более-менее сильный одарённый сумеет также, а то и ещё лучше. В городе только-только повеяло свежем ветром надежды. Не хотелось бы чтобы всё вернулось к тому, что было.

-А вы, собственно, кто?

Возможно, не стоило спрашивать вот так в лоб. Но для хитрых игр и обмена иносказаниями у меня слишком сильно болела голова после половины дня, потраченного на работу с появившимся буквально неоткуда бумажным архивом. Списки рабочих. Приходно-расходная книга. Денежная ведомость. Продовольственные остатки и всё такое. Бумаг было неожиданно много и следовало в них разбираться, чтобы держать руку на пульсе происходящего и избежать разных неприятных сюрпризов.

-Кто я? -грустно улыбнулся старик. -По всей видимости ваш классовый враг.

-Из бывших «благородий»? -уточнил я.

-Настоящее благородство бывшим не бывает, -старик даже выпрямился словно у него вместо спины была сухая, но ещё крепкая палка. -Позвольте представиться: Давид Аристархович! Из рода Цаплевых!

-Вы не сбежали вместе с остальными, -заметил я. -И уже это одно делает вам честь.

-Не имею такой привычки бегать. А своей честью, позвольте, буду заниматься я сам!

-Да и пожалуйста, -я поднял руки открытыми ладонями вперёд показывая, что до его чести мне нет никакого дела. -Зачем вы, Давид Аристархович, ко мне-то пришли?

Видно, что сидящий передо мной старик несколько стушевался. Кажется, он рассчитывал поразить меня своим отношением к благородному роду, который видимо что-то значил в городе. Но мне не было никакого дела до каменовских благородных родов. Всё равно все они уже не более чем пережиток прошлого. Тем более, что о цаплевых я ничего до этого момента не слышал. С другой стороны, я особенно и не интересовался.

Немного посидев, покатав в руках шляпу, старик заговорил: -Зачем я пришёл? Во-первых, предупредить вас, чтобы вы чуть больше заботились о своей безопасности.

-За предупреждение спасибо, -поблагодарил я его. -Но ведь наверняка есть и «во-вторых», а может быть даже и «в-третьих». Прошу вас, продолжайте.

-Во-вторых? -переспросил старик. У него имелась привычка повторять слова собеседника как будто он их не расслышал с первого раза. -Действительно, имеется и вторая причина моего к вам визита. Откройте больницу.

-Что? Какую ещё больницу?

-Главную городскую.

-Разве она не работает?

-Увы, уже как полтора года. Здание забрала ещё позапрошлая администрация. Врачи сначала практиковали на дому, а после и вовсе разъехались. Сейчас в Каменске нет нормальной больницы. Люди лечатся как могут и порой это приводит к поистине ужасным последствиям.

Я призадумался. Вот и очередная проблема. Откуда они только все берутся на мою голову? Где-то перевернулась подвода и из мешка, мне на радость, вместо подарков выпала куча проблем и нерешённых вопросов?

-Допустим под больницу можно будет отдать половину этого дома, а когда-нибудь после и вторую его часть тоже, -начал планировать я. -Но где взять инструменты и, главное, опытных врачей?

-С вашего позволения: я – врач, -с достоинством ответил старик. -Потомственный целитель. Род Цаплевых, как уже говорил. И я как раз был последним заведующим той самой больницей, которую закрыли полтора года назад. С тех пор просто жил на пенсии иногда оказывая медицинские услуги по просьбе в качестве частного лица. И самые необходимые инструменты у меня есть.