Костюм сидит на мне идеально, новые колготки блестят и переливаются, черные ботиночки «Бэллн» начищены до блеска. Сегодня я со своими волосами — банальный, но всегда беспроигрышный образ блондинки в черном. Плюс ко всему этому черная шанелевская сумочка и черное пальто от Ферре.

Конечно, для машины не самый удобный наряд. Особенно если учесть, что я сижу за рулем. Но наша сестричка Катюша — великая модница, и ехать к ней в джинсах и водолазке было бы несолидно.

Кстати, расскажу вам по секрету очень смешную историю про это пальто. Я увидела его лет пять назад в бутике «Ферре» в Пассаже и влюбилась в него с первого взгляда. Умопомрачительно элегантное, невыразимо красивое (да еще и с серебряной под. кладкой). Перед ним просто невозможно было устоять. Правда, даже на сейле оно стоило пятьсот долларов.

Обычно внимательный к вещам и абсолютно не скупой муж на пальто отреагировал прохладно. Кажется, он сказал, что для зимы оно слишком тонкое, а осень и весна у нас слишком грязные, и такое пальто надо будет еженедельно отдавать в химчистку. На что я заметила, что рассматриваю его как вещь исключительно зимнюю. Ведь для женщины главное не тепло, а красота. А в этом пальто зимой я буду просто неотразима. Тем более, что других зимних вещей у меня нет. Ну почти нет.

Конечно, у меня имелись шикарная дубленка, привезенная мужем из Австралии, и белый норковый полушубок, который Игорь купил в Нью-Йорке (о печальной судьбе полушубка, загубленного моими собственными руками, я расскажу как-нибудь в другой раз). Но мы оба сделали вид, что об этом не помним.

Той зимой я надела это пальто только один раз. Было совсем не холодно, всего градусов десять, но после получасовой прогулки я чуть не скончалась от общего обморожения. С тех пор я ношу его только в сухие осенне-весенние дни, то есть очень редко, поэтому и пять лет спустя оно выглядит как новенькое. Это вам тезис в защиту моей теории о том, что надо иметь много вещей. Чем их больше, тем реже их надеваешь и тем дольше они живут.

— Ребята, я готова! — радостно провозглашаю я, любуясь своим отражением в зеркале. — Поехали!

Ответом мне служит тишина. Наверное, у меня пропал голос или мою семейку поразила внезапная глухота. Муж сидит перед компьютером и увлеченно стучит по клавишам, ребенок топчется рядом с ним.

— Ребята, нам пора!

— Без меня, — внезапно произносит муж, даже не повернувшись ко мне.

— И без меня тоже, — с такой же твердостью произносит ребенок.

— Милый, это день рождения сына твоей двоюродной сестры, нас давно пригласили, я купила подарок, и нас там ждут, — терпеливо объясняю я. — К тому же ты ведь не отпустишь меня одну, правда?

— Тогда оставайся. — Муж наконец соизволил ко мне повернуться. — Тебе ведь там совершенно нечего делать — так же, как и мне. Ты отлично знаешь, что там будет. Стол, заставленный едой, которую нельзя есть, молдавским вином, которое нельзя пить, и плюс разговоры, которые нельзя слушать. Да еще и куча каких-то их друзей…

— Но мы же обещали…

— Разве у нас не могло возникнуть срочных дел или каких-то проблем? Я не мог простудиться?

Я не верю своим ушам. Раньше такого еще никогда не случалось. Хотелось бы верить, что это шутка. Но почему-то не верится.

— Мне надо работать. Денег нет, издательство ждет, а терять время попусту я не хочу, — подытоживает муж, отворачиваясь. — Хочешь ехать — пожалуйста, но без меня…

— А ты, Игорюша? — интересуюсь я. — У тебя тоже много работы?

— Не хочу играть с этими козлиными детьми! — Ребенок корчит физиономию и действительно становится похож на одного из Катиных сыновей, только внезапно потолстевшего. — И еще черепашку им дарить… Оставайся, мам, а черепашку подари мне…

— Я жду вас в машине, — обиженно сообщаю я. — Даю вам десять минут, и не больше…

— Не стоит. — Муж вслед за мной выходит в коридор. — Пожалуйста, езжай осторожнее и позвони, как только приедешь. А лучше оставайся…

Я молча выхожу из квартиры, повторяя про себя, что это просто шутка. Что они сейчас поспешно одеваются и вот-вот выскочат вслед за мной. Игорь просто не может так со мной поступить, а ребенок поедет с ним за компанию. Нo проходит десять минут, потом двадцать, а из подъезда никто не выходит.

Жуткая подлость. А ехать одна я не могу. Одной мне совершенно нечего там делать. И вообще это непривычно.

Я медленно вылезаю из машины. Как они могли со мной так поступить? Особенно муж, ребенок не в счет. Я продумывала свой образ, подбирала одежду, красилась. Я настроилась на то, чтобы развлечься. А он все испортил.

К счастью (к его счастью), я отходчива. И я его прощу. При условии, что это будет первый и последний раз, когда я оказалась в такой ситуации. Но что-то подсказывает мне, что хотя он и первый, но далеко не последний…

Жизнь полна парадоксов. В обычные дни редакция довольно пуста, зато в день зарплаты тут случается настоящее вавилонское столпотворение.

Не подумайте, что я слишком умная, это просто такое выражение. На самом деле про Вавилон я знаю не так много. Что там строили башню, что там была блудница и что там было очень много людей.

Хотя сравнение, признаюсь, неудачное. Тут никто ничего не строит, а в теории даже разрушает (желтая газета гипотетически обязана сокрушать авторитеты и репутации, хотя к нашей это не относится). С блудницами тут тоже плоховато, по виду в основном все девственницы. А столпотворение случается таило раз в месяц.

Зарплату выдают с двенадцати до двух дня, но уже с одиннадцати у заветного окошка начинает выстраиваться очередь. Сегодняшний день — не исключение. Зайдя в редакцию, я сразу вижу первых страждущих, как бы невзначай прогуливающихся мимо закрытого пока окна.

Поскольку очередей я не люблю, похоже, что получать деньги я, как всегда, буду одной из последних. А жаль. Можно было бы как следует пройтись по магазинам перед корпоративной вечеринкой.

Наверное, я должна пояснить. На самом деле нам выдают не зарплату, а гонорар. Зарплату же переводят на карточку. Не знаю, почему нельзя переводить на карточку и то и другое (или почему нельзя все выдавать наличными). Подозреваю, что такая схема весьма удобна для предприимчивого тандема в лице главного редактора и генерального директора.

Да, совсем забыла вам сказать. Сегодня в редакции двойной праздник. Мало того, что дают деньги, так еще и состоится очередная редакционная гулянка. Эти попойки, громко именуемые корпоративными вечеринками, проводятся примерно раз в три недели, не реже. Желающий погулять народ спускается в наш подвальчик, где в обычные дни можно попить кофе либо пообедать. И ныряет в моря бесплатного пива.

Не знаю, откуда взялась эта традиция. Все же мы не в Японии, где руководство корпораций охотно платит за то, чтобы служащие вместе отдыхали после работы и с помощью сакэ и пива сплачивали корпоративный дух. Хотя здесь это, разумеется, обходится гораздо дешевле. В тесный подвальчик набивается человек пятьдесят — шестьдесят, за время гулянки, которая заканчивается за полночь, каждый в среднем выпивает кружек пять пенного напитка не самого высокого качества. А то и семь-восемь. Все-таки журналисты традиционно пьют больше, чем представители иных профессий.

Допустим, всего выпивается порядка четырехсот кружек пива «Невское». Не знаю, сколько оно стоит, но в целом сумма вряд ли превышает восемь тысяч. Жалкие закуски, которых всегда не хватает (несколько блюдечек с чипсами и сырными палочками), можно в расчет не брать. Правда, желающие могут также получить более крепкие напитки вроде водки. Но поскольку она тоже не элитного сорта, расход невелик.

Таким образом, меньше чем за четыреста пятьдесят условных единиц в месяц (все-таки следует считать, что ежемесячно проходят полторы вечеринки) наши учредители обеспечивают высокий боевой дух в коллективе, который приносит им немалый доход. Хотя полагаю, что в графе «расходы» наше изобретательное начальство, в совершенстве овладевшее искусством ремонта без ремонта, проставляет суммы куда более значительные. И наверняка получается, что каждый из посетивших попойку выпил кружек по двадцать, а то и по тридцать. С миру по нитке — голому «мерседес».