— Пятьдесят. И меня вполне устроит вексель от Торгового Дома Моранов.

Семья Моран владела прибыльным бизнесом в сфере ростовщичества, и являлась признанным авторитетом в деле займов кредитно-денежных средств. По сути, они были прообразом банковской системы, раскинувшейся на множество городов.

Почти как Тамплиеры, в свое время превратившие ростовщический бизнес в крупное банковское дело, охватившее всю Европу. Закончили они правда не очень, но у здешних дельцов полагаю больше шансов остаться в живых, так как в политику они особо не лезут. Обо всем этом я тоже узнал из записок погибшего заклинателя.

— У меня есть вексель на сто золотых, но не на пятьдесят, — уперся торговец.

По его знаку нас к этому моменту оставили одних, позволив говорить откровенно. Только здоровяк с топором и с парой подручных маячили неподалеку. Оставаться совсем наедине с колдуном толстый торговец опасался. Но как любой делец понимал, что незачем рядовым караванщикам греть уши, когда идет обсуждение таких сумм.

— Неужели отправляясь в сельские районы, вы взяли обязательства на сто золотых? — мягко засомневался я, намекая — кому в этой глуши могут понадобится такие деньги, огромные даже по меркам больших городов, не говоря уже о деревенской глухомани?

Толстяк засопел. Видно, что и хочется, и колется. На повозке доверху набитом боевым железом можно поднять не меньше двухсот, а может даже и трехсот процентов прибыли. Распродавая трофеи по частям, такие деньги вполне можно заработать. Товар выгодный, разойдется как горячие пирожки. Особенно в районах, где приличного кузнеца-оружейника днем с огнем не сыскать.

Я это понимал, он это понимал, но продолжал ломаться, изображая степенную задумчивость.

— Не стану скрывать, у меня есть векселя на меньшую сумму, остатки можно добить настоящими монетами, но тогда у меня совсем не останется наличных. А каравану еще идти не один день, — торговец сложил руки перед собой. Мясистый палец случайно тронул половинку разрубленного кубка. Кстати, похоже из серебра. Боров оказался чистюлей, не захотел пить из трактирных глиняных кружек, как остальные. Наверняка приказал принести себе отдельно и хорошего вина, пока подчиненные давились прокисшим элем.

— Могу разменять половину золота на медь и серебро, — предложил я. — И взять оставшуюся часть векселями.

Предложение не встретило воодушевления.

— И все равно, пятьдесят, это слишком много, — сказал купец.

Упрямый засранец, упертый, как Тормозуха. Кстати об этом.

— Не забывайте, что кроме брони и оружия, вы получаете отличную крепкую повозку и лошадь, — напомнил я. — И в своем великодушии я не стану требовать за них денег.

Физиономия борова скривилась, показывая, где он видел великодушие колдуна.

Ладно, черт с ним, пусть будет сорок пять. Я озвучил новую сумму. Глазки купца заблестели, понял, что получилось продавить. А где одна уступка, там и вторая. Глядишь и до первого предложения в двадцать золотых монет удастся добраться.

Захотелось врезать чем-нибудь тяжелым по наглой лоснящейся физиономии. Га-Хор никогда не был силен в торговле, прежний я тоже не торговался с уличными торговцами, поэтому у более опытного в таких делах главы каравана имелись все шансы снизить изначальную цену.

Против этого существовал только один прием — проявить ответную упертость и ни снижать сумму ни на золотой. Что я и сделал.

Следующие двадцать минут прошли в жарком обсуждении недостатков предоставляемого товара и бедности лысого толстяка, кому скоро есть будет нечего, если «его колдовское великолепие» не сжалиться над бедным Мердоком Аквания, доедающим последний пуд соли.

Было даже забавно, но я стоял на своем, в какой-то момент удивив, назвав прежнюю сумму в пятьдесят золотых. Толстяк опешил, вытаращился на меня, вытер выступивший на лбу пот (умаялся бедолага, расписывая тяжелую жизнь), но потом бросился в бой с утроенной силой.

И знаете, это начало срабатывать. Я действительно начала задумываться о тридцати монетах, лишь бы завершить сделку и перестать слышать нытье вперемешку с усталым шепотом о нелегкой доли купца.

Блин, он реально меня чуть не уговорил. Но в этот момент двери трактира распахнулись, впуская с улицы ораву новых посетителей. И зал вдруг резко притих. По лицу торговца растеклась бледность.

— Боюсь, уважаемый Га-Хор, наши переговоры подошли к концу, — сказал он, с обреченностью глядя на вошедших.

Я тоже посмотрел на них. Десяток крепко сложенных мужиков, неплохо вооруженных, но не похожих на солдат, скорее на среднее между наемниками и охранниками караванов. Сальные грязные волосы, морды, больше подходящие уголовникам, развязанное поведение. Главарь стоял впереди, глядя на присутствующих в зале с кривой ухмылкой абсолютно превосходства. Понадобилась секунда, чтобы сообразить кто пожаловал на постоялый двор в гости.

— Разбойники? — я вопросительно приподнял бровь, взглянув на купца, и получил в ответ мрачный кивок.

— Лесной Барон, ходили слухи, что он со своей ватагой подался к побережью. Врали похоже, — торговец с безнадегой махнул рукой.

Поведение удивило, похоже он заранее смирился с судьбой, точнее с тем, что последует дальше. Но самое поразительное, даже здоровяк с топором глядел на бандитов с явной растерянностью.

В этот момент один из разбойников сгреб пытавшуюся пройти мимо подавальщицу. Жирная волосатая рука нырнула в вырез платья и начала там увлеченно шуровать. Сам обладатель руки в этот момент порыкивал от удовольствия. Девушка пискнула, но вырваться не посмела.

Какие непосредственные ребята, с инстинктами, как у приматов. Захотел бабу, схватил ближайшую, разложил на столе, задрал подол и с увлечением принялся за дело. Это похоже вскоре и последует, а сиськи помять это в качестве разогрева. Никто из сидящих в зале не подумал вступиться за девушку. Даже хозяин трактира мрачно глядел на происходящее из-за стойки, но не вмешивался.

— Теперь мы оба можем попрощаться с нашим товаром, я со своим караваном, вы со своей повозкой, — Мердок Аквания выдавил жалкую улыбку.

Я нахмурился.

— Их всего десять. Неужели ваши люди с ними не справятся?

— Вы не понимаете, это здесь их десять, на самом деле в ватаге Лесного Барона больше сотни человек.

— Но их же здесь нет? — недоуменно протянул я. И вдруг понял, что вижу банальный страх.

В свое время ушлый главарь разбойников так внушил людям такой ужас, что ему сдавались даже без ощутимого преимущества. Такое бывало, когда человек сам себя пугал больше, чем в действительно стоило бояться. Но зачастую если взглянуть трезво, отбросив мысли, обычно все выглядит не таким безнадежным. Надо лишь взять себя в руки, беспристрастно оценив ситуацию.

— Но здесь их немного, почему бы просто всех не убить? — спокойным тоном осведомился я.

Толстяк вытащился на меня. В глазах внезапно мелькнула безумная надежда.

— Точно, вы же колдун! Уважаемый Га-Хор, убейте бандитов, и я соглашусь на вашу цену в пятьдесят золотых!

Вот же хитрая бестия, даже стоя на краю старается выторговать преимущества. За спасение каравана фактически хочет заплатить разницу от последней цены в сорок пять золотых. То есть, предлагает мне за пять монет ввязаться в бой против вооруженного десятка бойцов. Пусть разбойников, и скорее всего не очень умелых, но вполне неплохо вооруженных острым железом.

Так и хотелось буркнуть: нашел дурака. Но вместо этого я рассудительным тоном сделал встречное предложение:

— Договоримся так, я обеспечиваю внезапность удара, но в атаке участвуют ваши люди, — последовал кивок в сторону здоровяка с топором и его двух приятелей, а также еще несколько караванщиков по виду похожих на охранников. — Гарантирую, что у них будет несколько секунд, прежде чем противники придет в себя. Этого будет достаточно, чтобы вывести из строя, как минимум половину наших лесных друзей. Что даст несомненное преимущество.

— В гробу я видел таких друзей, — сплюнул торговец, но задумался.