— Хорошо, сделаю. Подождешь? Или позже занести, когда будет готово? — Ивор и так собирался сегодня-завтра навестить сына, так что последний вариант был даже удобен.

Марта заколебалась не зная, что ответить, потом видимо вспомнила о пораненном мальчугане, улыбнулась и открыла рот, но в этот момент калитка вновь скрипнула.

Вошедший во дворе сразу не понравился Ивору. Непонятная одежда, похожая на лохмотья, явно нездешняя, странная дырявая обувь. Но самое главное глаза — взгляд незнакомца словно просвечивал, проникая в душу человека.

— Что нужно? Починить? — кузнец мрачно указал на обломок в руке нежданного гостя, сходу определив в нем сломанный меч.

Парень как-то странно посмотрел на кусок металла в своей руке, словно только что о нем вспомнил, отрицательно покачал головой. Помедлил, затем указал на колодец в дальнем углу, сделав жест рукой.

Ивор догадался — просит попить. Только почему не словами? Пожав плечами, бородач сделал шаг к ведру с водой, откуда сам пил, на секунду замешкался, успев заметить лицо Марты. Знахарка выглядела испуганной. За все годы жизни в деревни, он ни разу не видел, что бы бойкая бабенка, занимающаяся травами, чего-то в жизни боялась.

Кузнец быстро взглянул на незнакомца, тот продолжал стоять, по невыразительному лицу блуждала приветливая улыбка. Гость не выказывал нетерпение, несмотря на заминку с водой.

Помедлив, Ивор все же решил напоить незнакомца, по старым поверьям если гость вкусил еды или воды под кровом чужого дома, то не может причинить хозяевам вред. Неизвестно следовал ли этому правилу зашедший во дворик кузни, но лучше так, чем самому начинать конфликт.

Щедро зачерпнув ковш, Ивор протянул его незнакомцу. Тот принял, пробормотав в ответ что-то непонятное и приложился, делая глубокие глотки.

Пил быстро, но аккуратно, не забывая контролировать окружающее пространство, несмотря на то, что видно, что испытывает жажду. Такая сдержанность вызвала еще больше подозрений у кузнеца. В молодости ему пришлось побродить по свету, знал таких, не обычных людей, думающих в первую очередь животом и тем что пониже. Такие умеют обуздать желания и возвыситься над слабостями, это делало их чрезвычайно опасными.

Сбоку подошла Марта, быстро прошептала:

— Дай ему что хочет и пусть уходит.

Женщина не отрывала глаз от фигуры незнакомца. Ивор прогудел в бороду согласие, гость ему самому не нравился. Было в нем нечто вызывающее опаску.

— Головорез думаешь? Из какой-нибудь шайки? — тихо спросил кузнец и к удивлению увидел, как знахарка быстро затрясла головой.

— Нет, хуже. У него темная аура, никакой убивец такой не имеет.

Заявление заставило задуматься. В первую очередь Ивор вспомнил конечно о семье в доме неподалеку, жена и трое детей готовили ужин, ожидая отца. Потом на ум пришла вся деревня, людей в ней проживало немало.

— Может мужиков позвать? — тихо спросил он.

— Нет, он не будет делать зла, если его не трогать. Просто сделай, что просит и позволь уйти.

Ивор хмуро кивнул, признавая за знахаркой опыт в таких делах. Распознать опасность и как ее избежать. А в незнакомце чувствовалась именно опасность, точнее скрытая угроза, как взведенный арбалет, готовый выстрелить смертью.

Кузнец вздрогнул, перед глазами вдруг мелькнуло видение — черная тень накрывающая деревушку и начинающую смертоносную жатву…

— Благодарю, — гость протянул пустой ковш обратно. Помедлил, будто о чем-то размышляя или прислушиваясь к чему-то внутри себя, затем медленно подбирая слова проговорил: — Я хочу купить… еду… пищу… питье, — жест в сторону колодца: — Воды… в бурдюке…

Брови Ивора скакнули вверх, незнакомец говорил на староимперском диалекте. Чересчур правильно, четко выговаривая каждый слог. Сейчас так говорили только высокородные аристократы, чья история рода уходила в тьму веков, когда континент сотрясали войны Наследия.

Судя по лицу Марта тоже удивилась, услышав нехарактерный для обычных людей говор, сделала страшные глаза Ивору, призывая следовать совету не связываться с непонятным гостем.

Могла и не напоминать, кузнец и сам не собирался этого делать, а услышав диалект выходца из высшей знати и вовсе передумал влезать в чужие дела. Кто знает, как этот парень оказался здесь, почему от него несло тьмой, и вместо нормальной одежды глупые на вид лохмотья. Но от всего этого за лигу несло проблемам, куда обычному человеку лучше не влезать. Поговаривали, что многие знатные семьи, особенно из числа носителей древней крови до сих пор баловались запретной магией, проводили тайные ритуалы, изменяя свою внутреннюю суть, данную Создателем.

— Я схожу за едой, ты посторожи его, только во имя всех праведников, ничего не делай. Не приведи Создатель… — Марта не окончила фразу. С шорохом взметнулась широкая юбка, только знахарку и видели. Ивару ничего не оставалось, как повернуться к гостью, хмуро прикидывая, что делать, если последний все же станет буянить.

Однако тот смирно стоял, с интересом разглядывая навес, под которым находилась наковальня, бочка с водой, печь и меха. Кажется, он видел деревенскую кузнецу впервые.

Небось в замке жил, не высовывая носа из роскошных покоев — раздраженно подумал Ивор, невесть с чего вдруг разозлившись на стоящего напротив парня. Приглядевшись, он понял, что руки незнакомца не знали мозолей, кожа белая и гладкая даже на пальцах.

Последнее заставило задуматься. Неужели его не учили обращению бою? Таких как он с пеленок учат обращаться с оружием. Тогда почему на ладонях нет характерных мозолей? И телосложение, если на то пошло, выглядело слишком расхлябанным.

Ивору приходилось видеть аристократов, и мало кто из них был изнеженным слабаком (хотя такие тоже попадались). Но обычно высокородные учились сражаться. Ведь у рода могло быть много врагов, и никто не будет спрашивать, воин ты или нет, попытаются убить при любой подвернувшейся возможности. Поэтому те, кто хотел прожить долгую жизнь, заранее готовились, обучаясь обращаться с оружием с ранних лет.

Вернулась Марта, неся в вытянутой руке холщовый мешок, судя по скорости обращения, ходила не к себе, а заглянула к соседям.

— Ломоть хлеба, головка сыра, кусок кровяной колбасы, варенные яйца, лук, вяленное мясо, немного эля и вода, — сказала она, протягивая еду незнакомцу.

Тот вслушивался в речь женщины, будто пытаясь понять. Доброжелательно улыбнулся — черные глаза при этом оставались холодными. Выудил из странных коротких штанов пару монеток. Знахарка заколебалась, но все же взяла протянутые деньги.

Ивор крякнул от такой неосторожности, тихо спросил:

— Может не брать, вдруг проклятые?

Марта изрекла:

— На осенней ярмарке торговцам отдадим.

Кузнец не стал спорить, настоящие деньги деревенские видели редко, в основном торгуя в обмен.

Забрав еду, незнакомец молча развернулся и не прощаясь вышел в калитку, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из груди Ивора вырвался облегченный вздох, только сейчас он понял, что последние секунды неосознанно задерживал дыхание, ожидая от гостя неприятности. Слава праведникам и светлым богам, похоже незнакомцу тоже было не с руки устраивать ссору.

Ушел и бездна с ним, лишь бы больше не возвращался.

— Гляди, похоже серебро, — сказала Марта, внимательно изучив монетки. Старые, потертые временем, на них едва угадывался рисунок, но вес и толщина ощущались четко, позволив определить металл.

— Обе монеты? — недоверчиво протянул Ивор, и почесал затылок.

За две серебрушки можно стол накрыть на пяток человек, и не где-нибудь, а в нормальной харчевне. Тут же такое богатство отдали за колбасу хлеб и сыр.

Недаром говорят, что благородные деньги не считают.

— Обе. Грязные правда, почистить надо, но зато края не обгрызены, — сообщила знахарка и женской основательностью сунула деньги в вырез рубахи.

Кузнец открыл рот, собираясь возмутиться, но махнул рукой. Кто его знает, может монеты и правда прокляты, а знахарка сможет с проклятьем справиться.