Наклоняюсь ближе, подставлю ухо.

— Не верь… Вердо… Не верь… Косте…

— О чем ты? — поднимаю голову. — Завиток? — безжизненные глаза Серой смотрят на кроны деревьев. — Авиктанна⁈ — чуть трясу за плечо.

Но силы покидают и меня. Успеваю завалиться на бок. Тоже на спине, тоже смотрю на ночное небо.

И, кажется, медленно умираю.

Бой за Погорелый выигран. Авиктанна Завиток убита.

Теряю сознание с мыслью, что оставленные ею слова куда значимей всего, что сегодня произошло.

Память… Странная, даже забавная штука. Порой мы помним моменты далекого прошлого. Эмоции, образы, и никакой конкретики. Порой забываем, что ели на завтрак. И вспоминаем вкус десятилетней давности, пытаясь найти похожее. Люди. Места. Слова. Память иногда таится в закромах черепной коробки.

Но особенно любопытны… Травмы. Нет, не физические, хотя тоже имеет место быть. Что-то плохое, что-то ужасное. Иногда человек пытается забыть это, стереть, будто никогда и не было того часа, минуты, секунды. Иногда человек зацикливается на этом, и все его мысли поглощены, они уничтожают настоящее с будущим.

Я… Я думал. Что не отношусь ни к чему из этого. Маленький Кван просто забыл в силу возраста. Хе. Ох, нет-нет. Я хотел, заставил себя забыть. Сирота с улицы без прошлого. И вот мой разум и мое тело окрепли. Я начинаю вспоминать. Вспоминать свою сестру. Почему? Ну, говорят, перед лицом смерти проносится вся жизнь. Оказывается, правда.

Краснохватка захватила мое тело. Больше не могу пошевелиться, тяжело дышать. Пот стекает ручьями. Хриплые потуги на вдох больше походят на учащенные выдохи. Маленькая, темная комната. Свеча истлела. Запах стоит отвратительный. Мне стыдно, мне горько. Мне хочется жить. Я хочу умереть. Холодный ветер проникает через щели в стенах, скрипят половицы. Моя рука пытается дотянуться до стакана воды на прикроватном столике, нет сил, жуткий тремор.

Вижу… Вижу, как сестра стоит рядом. Смотрит не отрываясь.

— П-пить… — пересохшие губы, еле слышимый шепот. Мой голос под стать телу, затухает.

Она не двигается. И больной мальчишка в моем лице роняет емкость. Падение, звук стекла, вода заливается, утекает в большие просветы между досок в полу.

— П-прости… — снова прошу прощения. Я знаю, что бесполезен, я знаю, что скоро умру. Мне страшно. Страшно остаться одному. Хотя бы это… маленькая мечта теплится в груди. Закрыть глаза в последний раз не в одиночестве.

Рядом с сестрой стоят двое. Не вижу лиц. Один скрыт за капюшоном, у другого завязаны глаза, но теперь я понимаю, что за свет пробивается через ткань повязки. Алые зрачки, сравни демону в темноте. То были не галлюцинации.

— Видишь? — грубый голос. Мужчина положил руку на плечо сестры. — Ему уже не помочь.

— Но… — текут слезы по её щекам.

— Ты. — подключился красноглазый, запрокинув голову. — Теперь знаешь истину, знаешь, кто виновен. — религиозный жест. — Все, что тебе остается, Кланси Коста. — снова смотрит прямо. — Это месть.

Мужчины выжидают.

— Сестра? — вновь приподнимаю руку.

— Вижу. — кивает сама себе Кланси. — Только один путь.

— Хорошо. — доволен скрытый за капюшоном. — Надо уходить из города, скоро Ученые передадут его Лисицам. Начнутся чистки.

— Оставь его, Коста. — уже разворачивается красноглазый. — Погань заберет это тело через несколько дней.

— Оставить его… Так? — сжимает кулаки сестра.

— Можно оборвать страдания прямо сейчас. — меч на половину покинул ножны.

— Нет, не могу, не хочу. — останавливает она.

Мужчины переглянулись и первыми пошли на выход, утопая в лучах полуденного солнца. Сестра еще немного смотрит на мое лежащее тело.

— Я всегда буду любить тебя. — горькая улыбка.

— Не… Не уходи… — пробую подняться. Падаю вместе с простыней, запутавшись в ней. — Не бросай…

Но она просто отвернулась. Она ушла. Оставила меня позади. Молодая девушка устала ухаживать за больным, ведь итог был очевиден. Моя родная сестра бросила меня со словами о любви. Ей не хватило смелости прервать это, не хватило мужества остаться со мной до конца. Так кто же ты, Кланси Коста? Теперь я вспомнил. Ты предательница, слабая, ужасная сестра. Ведь даже в моменты моей слабости она никогда не проявляла доброту, все делала из под палки. Будто я мусор. Ноша, которую кое как надо донести. И твои слезы в тот момент, пустое. Я забыл. Чтобы было легче.

Всегда один, и просто некому было помочь.

Целые сутки я пролежал в том домике. Все ждал и ждал. А смерть не приходила. И оказывается… Мой шанс настал именно в тот самый момент. Я смог схватиться за кровать.

— Кх-х-х-х. — смог встать на колени. Еще несколько минут. — Кха-а-а-а! — делаю глубокий вдох. Самый долгий в своей недолгой жизни. Я дышу. Могу дышать, что закружилась голова. Краснохватка отступила, разжала свои тиски на моем горле.

Снова плачу. Еще немного. Я смогу прожить еще немного.

И выживал. Выживал как мог. Один в темноте. Прямо как и сейчас. Я один в этой тьме… Боль пронзает каждый мускул, невыносимое чувство. Не смогу… Я не смогу вынести это в одиночестве вновь. Я…

Звук её каблука. навсегда отмечался в моей памяти. Но он звучит прямо сейчас. Через пелену забвения до меня доходят голоса настоящего.

— Держись, Коста! — самый приятный звук. Просто её голос. — Он здесь! — на фоне звучит блеяние Бальтазара. — Не смей умирать, Кван!

Затем чувствую, как меня несут. Все еще никакой картинки, только тьма. Звуки, шаги, лязг, скрип. Все повторяется, все превращается в единый поток. Теперь чувствую под головой что-то мягкое.

— Нужен доктор! — свирепо кричит Асити.

— Милая, в этом хаосе…

— Тц! — её шаг отдаляется. — Сама найду! Если потребуется, снесу несколько голов.

— Аси, стой! — нагоняет Парсия, но попутно. — Милая, следи. — Виви согласно промычала.

Эх. Альбиноска в порядке. Хорошо. Очень хорошо. Свыкаясь с болью, становиться легче, но это плохой знак. Тело как сладкая вата, хм, я так и не попробовал её.

Меня трогают. Щупают.

— Госпожа. — голос чужой женщины. — Он… Он умирает.

— Ра! — кого-то схватили за воротник. — Ты доктор, мать твою, или кто? Не говори очевидное, действуй!

— Асити, успокойся! — повысил голос Торн. — Милый лекарь. — чуть ласковее. — Ну хоть что-то сделать можно?

— Кровь. — поправляет одежду док. — Нужна кровь, Алый Принц потерял много.

— Берите мою! — стучит по груди Вердо. — Сколько потребуется.

— Это… — смутилась лекарь. — Это не так работает…

— Объяснись! — кипит, бушует любимая. Затем долго выдыхает, приводит чувства в порядок. — Да знаю я… — половина диалога ускользает от меня.

— Выяснять, какая подойдет милому Квану… — подключился Парсия.

— Прокаженная! — вновь зажглась искра в голосе Асити. — Я и он, мы оба. Наша кровь порчена этой болезнью. — подходит ближе. — Доктор?

— Хм. — вроде кивает. — Может сработать. — еще движения. — Мне нужно оборудование, нужно…

— Одна нога здесь! — выпорхнул Торн из… Мы же в комнате?

Через какое-то время. Осознаю, что одежда не тяготит меня. Раны неприятно опаляют, но больше не ощущаю стекающих подтеков. Запах сменился на травы, пахучие лекарства. И все же. Я так сильно хочу… Уйти. Провалиться в эту темноту. Её ладонь. Теплая, мягкая. Она прислоняется к моей щеке. Её слова. Как веревка, что привязывает душу.

— Я здесь, Коста. — устала, очень устала. — Я не брошу тебя. — маленькие капли разбиваются о мою грудь. — И ты возвращайся ко мне. Ты обещал.

Обещал… Всегда быть рядом.

На мгновение. Мне чудится, будто я стою в пустоте. Большое ничто. Куда ни посмотри…

Беззвучные шаги привлекли внимание.

— Мама? Папа? — я не помню лиц, ничего не помню. Но два силуэта выделяются даже на фоне забвения. Они тянут руки, они приглашают меня к себе.

Хочу сделать шаг. Склоняю голову. Качаю головой.

— Нет. — улыбка. — Нет, только не сейчас. — вновь смотрю прямо. — Моя душа должна стать картой в её руках. А до того… — выдыхаю. — Я хочу быть только с ней. Мой шанс, моя игра… Моя… Любовь.