— Потребуется полный покой хотя бы неделю, — снова подал голос лекарь. — Есть она у вас или нет, меня не интересует. Стоит ограничить передвижение, соблюдать постельный режим, не волноваться, также я оставлю вам записку, как правильно делать примочки…

— Ладно, — пробормотал Милош, сообразив, что костоправ обращается к нему. — Оставляйте.

— Вот так. Да вы идите сюда, не стесняйтесь.

Судя по всему, лекарь собрался взвалить на него свою работу. Убедившись, что Арману в нынешнем состоянии глубоко всё равно, что с ним происходит, Милош послушно взял в руки мокрую тёплую тряпку и выслушал, что с ней надо делать, а потом и повторил. Как говаривал папа, новый навык никогда лишним не будет…

Добравшись до практики, Милош невольно замедлился: он ещё не рассматривал синяки так близко и теперь был поражён тем, как сильно и как быстро они расползлись по коже. Эти объёмные пятна разных оттенков красного и лилового было страшно трогать, страшно и нужно, чтобы они когда-нибудь опали.

— Часто бывает при таких ушибах, — пояснил лекарь. — Здесь у большинства и так кожа тонкая, а вы, молодой человек, и того худее… Всё-таки я убеждён, что кости у вас крепкие, но всему остальному досталось.

Милош в очередной раз убедился, что приглашённый мадам лекарь если и не связан с колдунами, то хотя бы знает, когда болтать не стоит. Он ни разу не спросил, откуда у Армана все эти раны, хотя определённо заходил в дом со стороны разрушенного собора и не мог не связать одно с другим.

— Да, вот так. Их нужно менять почаще, потом — реже, вы заметите, когда тело станет выглядеть здоровым.

— Мне всё равно делать нечего, — то ли пошутил, то ли сознался Милош. — Уходите?

— Да. Мне заплатили, я сделал всё, что мог, и я ухожу. Отдыхайте, — сказал лекарь, обратившись к Арману. Тот прикрыл глаза, отвернувшись к стене, и не отзывался. — Вы хотели что-то ещё?

— Снотворное, — вполголоса напомнил Милош. — Насколько оно сильное? Скажем, какая нужна доза, чтобы человек крепко проспал несколько часов кряду?

— Зависит от массы тела и многих факторов…

Милош кивком головы указал на Армана. К счастью, тот мало чем отличался от своей сестры, когда дело доходило до внешнего вида и веса. Лекарь понимающе кивнул, начертал на бумажке какие-то цифры и окончательно распрощался.

— Я не поверю, что тебя мучают кошмары, — пробормотал Арман, когда дверь закрылась и шаги стихли. — Кого убить хочешь?

— Никого, но расчёты пригодятся. И за что ты так со мной? Почему это мне не могут сниться кошмары? Сегодня вот точно не смогу проснуться, заблудившись в горящих руинах храма.

Намёк был недвусмысленным, но поговорить им снова не дали. Шум из-за двери предвещал возвращение мадам дю Белле, мажордома Клода и Лауры: последняя не помогала Берингару в поисках Адель, так как не могла ничего предпринять, но с попеременным успехом замещала его в дипломатической беседе. Как она справлялась, было непонятно, а по лицу мадам этого не разберёшь.

Хозяйка и мажордом тактично прошли мимо двери, а вот Лаура звонко извинилась и заглянула в комнату. Милош убедился, что он очень вовремя прикрыл тёплой тканью добрую треть Армана Гёльди: какой бы стервочкой она в последнее время ни была, девчонка не переживёт такого зрелища без слёз, а слёз с неё хватит.

— Я ненадолго, — прошептала Лаура и поставила на стол баночку со своей целебной мазью. — Осталось совсем немного, я надеюсь, поможет.

Милош кивнул, утверждая её в заблуждении, будто Арман спит.

— Спасибо, — рассеял заблуждения спящий. — Не стоит тратить её на меня.

Тут Лауру прорвало, и она разрыдалась, бессильно опустившись на край кровати. Через пару минут слова стали пробиваться отчётливее, и стало ясно, что она винит себя во всём.

— Я опять сделала тебе больно! — тихонько завывала Лаура, и Милош никак не мог взять в толк, почему она перепутала себя с Адель. Когда он догадался, внятный монолог продолжился сам собой: — Я не хотела!.. То есть, я хотела, но только чтобы ей, а она… а она… опять тебя изб-била-а-а…

— Меня никто не бил, — со вздохом, который отозвался болью, сказал Арман. — Всё не так плохо, как ты думаешь.

— А я не думаю, я знаю!.. Бер сказал… Бер сказа-ал…

— Он вообще много чего говорит, — хмыкнул Милош. — Такой болтун.

— Он сказал, что я специально, а я правда специально, потому что она меня тоже специально, но… — Лаура сделала героическое усилие над собой, с таким же усилием шмыгнула носом и гнусаво завершила: — Арман, мне правда очень жаль, я не люблю твою сестру, но я не подумала, что тебе из-за этого достанется. Я больше так не буду…

Арман промолчал: наверное, гадал, откуда все знают, что его отделала Адель. Это было очевидно, и через какое-то время он ответил спокойно:

— Я знаю, что ты не будешь, всё в порядке.

— Не реви, — добавил Милош и пожалел об этом, потому что глаза Лауры вновь загорелись надеждой. И почему бы ей не влюбиться в Армана? Они так хорошо ладят…

Хорошо ладящие немного поговорили о пустяках, словно случай с Адель никак их не касался, после чего Лаура ещё раз предложила свою помощь и тихонько ушла — ей нужно было отвлекать госпожу дю Белле, чтобы она не очень злилась, во всяком случае, такое объяснение дала сама Лаура. Милош сомневался, что госпожа посол будет выказывать свои чувства подобным образом, но миссия определённо оказалась под угрозой.

Арман, переставший притворяться спящим, подумал о том же:

— Неизвестно, где Адель? — спросил он прямо. Казалось, не будь у него на груди нескольких слоёв всяческих примочек, встал бы и пошёл.

— Пока нет. Берингар сам её ищет.

— А что собор?

— Хоть что-то не зависит от нас! Мадам дю Белле уже собиралась созывать местных магов, чтобы они рассеяли умы и отвлекли внимание, но это всё так муторно — стирать память, заметать следы, искать новое объяснение для разрухи, привлекать людей для достоверности… К счастью, люди сами всё сделали.

— Каким это образом? — поинтересовался Арман, тщетно пытаясь сесть. Поборов искушение ткнуть его в бок, как это сделал ранее лекарь, Милош ограничился тычком в плечо:

— Не дёргайся, целее будешь. Каким образом? Ну-у… человеческая вера всё ещё крепка, как ни странно. Не в нас, но всё-таки крепка. Видишь ли, местный священник загадочным образом уверовал, что изгнал дьявола из незнакомой прихожанки. Теперь весь Мец будет судачить только об этом, и знаешь, что мне больше всего нравится? Научного объяснения они всё равно не найдут, даже если исследуют с увеличительным стеклом каждый кусочек храма.

— «Загадочным образом»? — скептически повторил Арман. — Я, конечно, был не в себе, но ты ему там что-то говорил…

— Ну, говорил, — пожал плечами Милош. — А он поверил, так что отныне это не моя забота. Какой кошмар… похоже, я поддержал репутацию Господа.

Откровенно говоря, придумка Милоша принадлежала ему не полностью: не догадайся Арман выгнать всех из церкви, притворившись священником, ему б и в голову не пришло искать выход в человеческих привычках. Армана, занятого семейной трагедией, не впечатлили их двойные заслуги.

— Плохая это была затея, — вполголоса сказал он, по понятным причинам глядя на собор совсем иначе. — Так бы сестра срывалась только на мне, а теперь в опасности все остальные, да кто угодно. Не стоило тащить нас сюда, и ей не стоило наступать себе на горло ради меня. В итоге-то худо всем…

— Я бы сказал, затея плохая, но неизбежная, — Милош с готовностью воспользовался случаем поделиться своими наблюдениями. Арман при всём своём расположении к людям оставался скрытен и упрям, так что обычно до него было непросто достучаться, когда дело касалось чего-то личного; сейчас Милош без зазрения совести пользовался ситуацией и лекарскими травками, которые явно расслабили и без того уставшего приятеля. — Когда вы ушли из кабинета мадам, они успели немножко обсудить Адель. Я понял так (точнее, убедился), что её участие — изначально решение старших магов, судя по всему, для присмотра. Это уже становилось ясно, но Берингар сказал умную вещь: раз они её втянули, должны были предусмотреть и меры безопасности. Они, не только вы!