– Замечательно, – перебил Милош, наспех переводя что-то для Эвы. Вероятно, не всё. – И что там на соседних улицах?

– Прямо сейчас полиция снова подходит к твоему дому. Похоже, они вернулись другим путём, – ответил Берингар и улёгся обратно, растянувшись на дороге.

Арман искренне порадовался, что эта улочка и впрямь не пользовалась популярностью у жителей Праги. А если пресловутый пан Ян ещё и жив, то ему ничего не стоило схлопотать сердечный приступ, выглянув в окно.

Весть о засаде не расстроила ни Милоша, ни Эву: они продолжили что-то ворковать вполголоса, и вредные ухмылки у них оказались совершенно одинаковые. Полюбовавшись, Арман на всякий случай походил по улице, с опаской заглядывая в окна, но те были либо занавешены, либо заколочены. Кажется, дом Росицких неблизко… В городе немало других людей, так что к острому слуху и прочим навыкам достижения Берингара не имели никакого отношения: зацепившись за одному ему ведомые частицы и «дрожь камней», следопыт определил местоположение двух пар ботинок незнакомых людей. Это впечатляло. Арман задумался, не вздумается ли полицейским переобуться, когда Берингар поднялся и тщательно отряхнул брюки.

– Чисто. Во всяком случае, именно эти господа оттуда ушли, – объявил он и забрал свою шляпу. – Спасибо, Милош.

На обратном пути Арман всё силился разобрать слова в потоке быстрой речи. Он понял только, что обычно разговорчивый Милош только повторяет «нет» после каждого возбуждённого вопроса Эвы. Потом он всё-таки разразился ответным монологом, который девушка выслушала с большим недоверием и потом обратилась с вопросом к Арману.

– Promiňte, – беспомощно извинился Арман. Эва нетерпеливо махнула рукой и показала на своё лицо, потом на его. – Ах, это… – Эва одобрительно кивнула и показала на Берингара. К счастью, падать на землю она не стала: и так понятно. – Да, и?..

– А мне вот она не верит, – то ли с досадой, то ли со злорадством объяснил Милош, когда невестин палец уткнулся в его грудь. – Má lásko, да если бы ты знала, как я…

– Ну так покажи, – предложил Арман, не успев осознать свою ошибку. Легкомыслие становилось заразным.

Эва ещё какое-то время сама мешала Милошу исполнить просьбу, донимая его вопросами и поцелуями, но Милош не поддался, вывернулся с похожим на гортанное мурлыканье звуком и потребовал платок. Глаза у него горели, как у дуэлянта перед схваткой. В десяти шагах от дома Росицких состоялось знакомое Арману показательное представление: стрелок с завязанными глазами попал в монету, подброшенную высоко в воздух. Говорят, такого уровня мастерства можно достичь и без магии, но пуля сменила траекторию полёта, чтобы изобразить…. Арман не решился бы сказать, что это было – сердечко или что другое, однако Эва осталась впечатлена и, что важнее, убеждена в способностях своего возлюбленного.

– Милош… – начал было Арман, но друг отмахнулся, занятый поиском упавшей монетки.

– Милош, – вторила ему Эва, догадавшись, в чём дело. Милош неспешным шагом вернулся к ним и переспросил:

– Чего?

– Я не знаю здешних нравов и могу ошибаться, – вежливо начал Берингар, – но, наверное, в нашем побеге от стражей порядка был какой-то смысл.

– Проклятое пламя! – выругался Милош и спрятал пистолет. Эхо выстрела всё ещё гремело, отскакивая от стен соседних домов. – Ничего, можно подумать, я в этом городе один стреляю! Ну-ка, давайте все внутрь…

И он с гостеприимством радушного хозяина стремительно затолкал их в дом. Снаружи осталось тихое небо, пражская осень и надсадные свистки полиции.

***

Внутри они угодили в разномастную толпу – друзей и родичей всё прибывало. Раздались радостные возгласы, и Эву с Милошем окружили со всех сторон. Насколько Арман понял их разговор, Милош рассказывал даме сердца о ведьмах и колдунах прямо по дороге, ничуть не заботясь о том, чтобы подготовить её заранее. Эва, со своей стороны, сориентировалась довольно быстро и не смущалась ничем – как реагировало семейство, Арман не успевал следить, но он был спокоен, потому что у бойкой и на редкость смелой девушки были от природы хорошие волосы. Никакого торжества, никаких церемоний: бесконечные тётушки, дядюшки и племянники обступили молодую пару со всех сторон, обнимали их, целовали и тискали. Кажется, им так и не удалось сойти с порога…

Арман отошёл и очутился рядом с Берингаром и сестрой – те тоже стояли чуть поодаль. Ему искренне не хотелось становиться свидетелем их частных разговоров, но на этот раз проснулся жгучий, почти болезненный интерес: не общаются же они между собой так же, как среди остальных? Но как? Арман не мог представить себе сестрицу, ласково взирающую на мужа и предлагающую ему почистить шляпу, ещё труднее его воображению давался Берингар в роли покорной жертвы дамских нежностей. То, что он в итоге услышал, легло бальзамом на душу.

– Ты что, в грязи катался? – возмутилась Адель довольно грубо. – Какого чёрта?

– Использовал свои способности для поддержки молодой семьи, – невозмутимо поправил Берингар. Арман фыркнул слишком громко и сделал вид, будто чихает.

– Если ради этого нужно валяться на земле… – ворчала сестрица, водя ладонью напротив испачканного сюртука. Лёгкий ветер выбивал пыль и ошмётки листьев.

– Ты же валялась, – едва слышно ответил Берингар, и Адель чуть не подожгла одежду. Следопыт легонько улыбнулся и отвёл её дымящуюся ладонь в сторону. – Полагаю, в этом что-то есть.

Дальше слушать стало неловко, выручил пан Росицкий. Отец семейства выскользнул из толпы, пристроился у стены и наклонился к Арману, спрашивая с тревогой:

– Всё-таки не ведьма… Как же так, Арман? Я, конечно, не решился бы оспаривать выбор моего сына…

Арман догадался, что его больше беспокоит не обычное происхождение Эвы, а то, что Милош утаивал это до последнего.

– Не расстраивайтесь, пан Михаил, мы тоже ничего не знали, – шепнул он в ответ, чтобы как-то утешить расстроенного отца. – И сами познакомились с ней только что. Мне кажется, проблем не будет!

Он, конечно, приврал – уверенность подкреплялась лишь коротким знакомством и выбором самого Милоша, а об обычаях магов, что касается быта и рутины, Арман знал непростительно мало. Конечно, он слышал о смешанных браках – его собственный отец был простым человеком без всяких способностей, но как это происходило на самом деле, в настоящем времени? А ведьма в семье всегда главнее и сильнее, как же Росицкие отнесутся к Эве?

То, что сама Эва справится на ура, у Армана не вызывало сомнений, и он так и сказал пану Михаилу. Во-первых, девушка успела проявить больше интереса, чем страха, и это хороший признак. Во-вторых… Милош должен был знать, что делает. Если б Эва была не готова признать магию, ничего бы у них не вышло.

– И вообще, – он прибегнул к последнему средству. – Вы же сами знаете, он у вас на треть ведьма. Думаю, нехватки магической мощи в этой семье не будет.

– Вы совершенно правы, – пан Росицкий успокоился и с благодарностью пожал ему руку. – Совершенно правы… В самом деле, как я мог усомниться…

Арман улыбался ему и краем глаза следил за пани Эльжбетой. Остальные женщины уже мало-помалу признали Эву, и она даже прошла испытание младшими сёстрами Милоша: девчонки беззастенчиво и довольно нагло задавали свои вопросы, таращась на неё во все глаза. Воспитанная Катаржина ещё сдерживалась, а маленькая Хана и вовсе не видала не-ведьм, точно так же она не знала чувства такта. Арман с беспокойством поглядел на их матушку… Лицо пани Эльжбеты показалось ему отрешённым, что пугало по сравнению с его обычной живостью и весёлостью, но пышные рыжие волосы лежали спокойно. Либо она не злилась, либо умело скрывала это.

– Мама, – в прихожей, где они до сих пор толпились, стало тихо. Арман понял, что не он один опасался этого момента. – Это Эва.

Настал момент истины. По прежним оговоркам Милоша Арман полагал, что Эва уже знакома со всей семьёй и им предстоят сущие формальности, но он оказался неправ – это заблуждение сполна развеял пан Михаил. Единственным человеком, кто знал Эву лично, был Корнель, который спокойнее прочих относился к обычным людям и передавал ей новости, когда Милош подолгу отсутствовал в Праге.