– Ваше Высочество! – гвардеец отвлек Кириона от лирических размышлений.

– М?

– Вам стоит взглянуть на это!

Парень так пучил глаза, что принц ожидал увидеть комнату с расчлененкой, не меньше. Ну или детской проституцией. Но то, что обнаружили при обыске, было не так страшно, но зато гораздо опаснее в масштабах страны.

– Сколько же здесь… – шептались верные гвардейцы, каждый из которых наверняка успел урвать пару горстей монет из комнаты до самого потолка забитой деньгами.

Денег здесь было много. Очень много. На вскидку, примерное столько же сейчас лежало в личной казне принцессы, а ведь там хранились и наследства Кириона с Даяном. Вот только деньги в казне Демиры были настоящими, а здесь – сплошь фальшивка.

– Прекрасная находка, – медленно проговорил принц, прохаживая вдоль аккуратно упакованных столбиков с будущими. – Грузите Навала в карету и со всем нашим радушием проводите в Туррету. Здесь опишите все до последней монетки.

А затем повернулся и выразительно так посмотрел на гвардейцев:

– В жизни не видел столько фальшивок, а вы?

Бойцы как-то резко погрустнели, и когда Кирион вышел из комнаты, за его спиной послышалось грустное бряцанье выворачиваемых карманов. Пожалуй, если бы принц не задержался послушать масштабы мелкого воровства, он бы не обратил внимания на рукописные заметки на салфетках, забытые хозяином за столом для отдыха.

На тонкой белой бумаге со следами кофейных разводов от донышка чашки была набросана статья в одну из оппозиционных газетенок. Кирион пробежал глазами по чуть кривым строкам и смял несчастную салфетку в кулак. Если до этого момента у Навала был шанс отвертеться, то теперь – никакого. И принц навесит на него и фальшивые деньги, и подготовку теракта, и всех собак Ирониума!

Потому что эта мразь готовила статью о том, что любимая сестра очень злого архимага – развратная бесстыдница и спит со своим секретарем во всех самых извращенных позах, которые были перечислены с особым смаком.

Жить лорду Навалу оставалось недолго и очень мучительно.

– Это я нашел у Навала, – сказал Кирион, протягивая мне замызганную салфетку.

Я не спешила брать ее в руки и вопросительно посмотрела на брата.

– Можешь пересказать своими словами, я тебе верю.

– Ммм… – Кирион немного замялся.

– Да ладно, выкладывай уже, – я устало откинулась на спинку кресла.

– Там пишут про тебя и Теодора, – наконец, произнес брат. – В очень пикантных подробностях.

– О.

Я чуть нахмурилась, пытаясь сообразить, откуда растут ноги у этой сплетни. А потом вспомнила нулевое испытание.

– Аааа! – протянула я. – Так это кто-то из женихов постарался.

У старшего брата нехорошо полыхнули глаза:

– Ты ничего не хочешь рассказать, невестушка?

– Ммм… – тут уже я замялась, подбирая слова. И даже немного отодвинулась от нависшего над столом брата. Он был не в курсе моей маленькой выходки тогда и оказался страшно недоволен этим.

– Ну тогда на первой встрече я попросил Тео изобразить страстно влюбленного в меня… – проговорила я, постепенно переходя на шепот.

У Кириона дернулся глаз.

– За… зачем?

– Ну проверить на утечку информации, – я кивнула на салфетку.

– Ты хоть представляешь, что было бы, если эта падаль вышла в тираж?

– Навал лишился бы головы прилюдно за клевету, – спокойно проговорила я.

Брат открыл рот и закрыл рот. Немного подумал и все же ответил:

– Ты стала кровожадной, сестренка.

Я мило улыбнулась:

– Узнай, кто продал ему эту историю. Давно пора почистить ряды женихов, а то они наверняка там заскучали на королевских харчах.

Кирион кивнул и отправился исполнять мое поручение. А уже у дверей развернулся и, внимательно посмотрев на меня, спросил:

– Что будет с тем, кто не умеет держать язык за зубами?

Я выдержала взгляд старшего брата и проговорила:

– На твое усмотрение.

Кирион жестка усмехнулся, кивнул и вышел. А я подумала, что из нас двоих я – просто нежный цветочек.

А спустя два часа ко мне в кабинет вошел Теодор и передал запечатанный конверт, что прискакал с гонцом из Турреты. Я вскрыла бумагу быстрым движением призванного черно-золотого кинжала, чтобы прочесть одно-единственное имя.

Вздохнула, подняла глаза на секретаря и произнесла:

– Пусть Элиза соберет женихов, мне есть о чем поговорить с ними.

В принципе, выбирать было некого. Среди женихов остались Франклин, с которым у нас не сложилось. Рейнард, с которым мы ругались большую часть жизни. Лестер, который пекарь. И Натаниэль, который музыкант.

То есть выбирать было реально некого. И это меня пугало еще больше, чем проблемы государственного уровня. Потому что с ними, с проблемами, я могу разобраться. Там я могу потратить силы, время, ресурсы, превозмочь и поорать, но все решить. А что решать тут я понятия не имела.

Ну, разве что одного нужно точно вышибить сейчас из дворца. А может и не одного.

Этот раунд проходил в мало тронном зале, где все начиналось. Не потому что мне хотелось пафоса в этой мерзкой ситуации, а потому что хотелось морально давить на присутствующих. Гвардейцы выстроились вдоль стен идеально-ровным рядом. Четверо сопровождающих из отряда Клэр, включая Вальтера, вошли со мной в зал, и расположились у ступеней трона.

Я же села в кресло и внимательно посмотрела на присутствующих женихов, которые, кажется, не очень понимали, в чем причина такого почти что официального мероприятия. До финала ведь еще минимум два конкурса.

Вальтер стоял справа от трона. Я невольно кинула взгляд на его четко очерченный профиль и подумала, что этот бы точно не польстился на деньги. Он даже на мою протекцию не польстился, а ведь это еще лучше звонкой монету.

С трудом удержавшись от печального вздоха и еще больше испортив себе настроение, я окинула взглядом зад и заговорила:

– Сегодня мы подведем итог одного из испытаний. О нем не было заявлено вслух, но оно шло с самого начала отбора. Самое первое, нулевой испытание. Испытание на вашу чистоплотность.

Франклин приподнял бровь, Рейнард остался безучастным. Двое других казались растерянными.

– В самом начале нашего общения, я познакомила вас со своим секретарем, Теодором. Мужчиной ярким и крайне обаятельным. Очень талантливым помощником, практически моей ходячей записной книжкой, увешанной таким количеством клятв о неразглашении, что я даже не знаю, как он не искрит от магии.

Вот тут на лице у одного из присутствующих начало проступать осознание.

– А еще нужно заметить, что Теодор счастливо женат, верен жене и семье и держит круговую оборону от придворных кокеток все время службы во дворце. Собственно, большинство придворных в курсе таких милых тонкостей семейной жизни моего секретаря. Но вы об этом не знали. А потому вашим первым испытанием было испытание на сплетни. И к моему большому сожалению, один из вас испытание не прошел. Хуже того, что он разболтал сои гнусные домысли, так он еще и сделал это за деньги. Да, Лестер?

Пекарь имел вид бледный и даже немного трясущийся. Еще немного и грохнется в обморок.

– Попасть на королевский отбор и так глупо, а, главное, дешево продаться, да еще и не тому покупателю. Как замечательно, что мы об этом узнали сейчас, – я позволила себе улыбку. – Господа, проводите Лестера Стейна из дворца. Мой брат сейчас как раз в Туррете.

Двое гвардейцев подхватили пекаря под руки и повели на выход. И в этот момент Лестар очнулся и истерично завопил:

– Нет! Неееет! Это ошибка, ошибка! Ваше Высочество, милостивая принцесса!!!

Он орал и орал и орал, пока его тащили по пустому, гулкому залу, и это только усиливало его голос. Я заметила, как Вальтер поморщился, едва заметно шевельнул пальцами, и голос Лестера оборвался на высокой ноте. Парень обмяк в руках гвардейцев и из тронного зала они выволокли уже бесчувственное тело.

– Убил? – флегматично поинтересовалась я.