Когда начало светать, битва еще была в самом разгаре, но в тот момент, когда краешек кровавого солнца выглянул из-за горизонта, все было кончено.

В этот раз форт Патронум устоял.

– Ты как? – глухо пророкотал Кирион, с трудом возвращаясь обратно в человеческую форму.

– Жива, – с жесткой усмешкой ответила Демира.

Кирион посмотрел на сестру, казавшуюся спокойной и даже немного расслабленной, но заметил то, на что вряд ли бы обратил внимание кто-то другой. В глубине серых, как лучшая королевская сталь, глаз тлел огонь. Этот бой изменил принцессу. Изменил раз и навсегда. Не осталось той девчонки, что пыталась управиться с огромным государством. Рядом с Кирионом стояла не принцесса – королева, готовая вырвать глотку любому в интересах своего государства.

– Хорошо, – кивнул архимаг, втягивая воздух человеческим носом.

– Ваше Высочество? – спросила подходящая оре-Роул. Рядом с ней шел Вальтер. Невозмутимый и, кажется, даже не утомившийся. Кирион вяло подумал, что нужно бы расспросить принцессу, от какого разговора он ее отвлек.

Как вдруг среди груды полуживых поверженных врагов один резко сел и спустил тетиву с легкого кочевого лука. Кириону не требовалось даже поворачивать голову, чтобы понять куда метил стрелок.

Стрела просвистела прямо в сердце его любимой сестры.

Я стояла и чувствовала, что еще немного и меня начнет натурально колотить от избытка адреналина. Магический резерв был выжат до дна, и мне очень повезло, что сил хватило на всю битву.

Зрение выхватывало окружающий мир как-то фрагментарно. Тела. Много тел. Живые и мертвые. Раненные. Те, кто выживет, и те, кто нет.

Фронтир для меня перестал быть просто абстрактной линией на карте. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Отчаянно захотелось прикурить. Я даже повернулась к Кириону, чтобы сказать, что плоть слаба и мне придется угоститься из его запасов.

А потом внезапно мир замедлился. Превратился в тягучий мед, медленно льющийся с ложки.

Рядом со мной начал сплетаться черно-золотой защитный щит. Я видела, как вспыхивало плетение, разрасталось, укреплялось, торопилось стать полноценной защитой.

Как Рейнард замахнулся рукой, и в кулаке у него начал формироваться метательный кинжал.

Как расширились глаза у оре-Роул.

Как где-то на границе видимости кочевник вскинул лук.

А потом время будто спустили с цепи, и все пришло в движение.

Небо опрокинуло на меня, я рухнула спиной на жесткую брусчатку. Воздух выбило из легких, и на миг перед глазами потемнело.

– Ты цела? Цела?

Я с трудом вдохнула и, когда зрение прояснилось, увидела перед собой Вальтера.

– Ты цела? – повторял он, смотрев на меня таким пугающе безумным взглядом, что я не сразу поняла, что происходит.

– Цела, – прохрипела я.

Вальтер прикрыл глаза, и вдруг начал заваливаться на бок.

– Демира!

Кто-то рывком сдернул Вальтера с меня, Кирион помог мне подняться на ноги.

Стрелявший кочевник был убит точным попаданием кинжала в горло. В воздухе осыпался оказавшийся бесполезным щит. В на земле у моих ноги растекалась лужа крови – в боку у Вальтера торчала стрела.

И только в этот момент я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Спокойно, – прошептал мне в ухо брат, – не на людях.

Я кивнула. Да, он прав. Принцесса не имеет права давать слабину. Нельзя упасть в обморок от одной стрелы, после того, как рядом свистели сотни.

Вокруг уже суетились люди, откуда-то взялся боевой лекарь. Вальтера клали на импровизированные носилки, чтобы переместить в полевой госпиталь.

Но прежде чем Вальтера унесли, я схватила лекаря за рукав.

– Отвечаешь головой. Умрет он – умрешь ты.

Принцессы не остаются в должниках жизни. И уж тем более не позволяют умереть кредиторам раньше выплаты кровного долга.

К нам подошел капеллан. Мужчина чуть прихрамывал, но был зол, решителен и очень бледен.

– Тебе нужно отдохнуть, – процедил еле слышно Кирион.

– Отдохну в столице, – сухо ответила я.

Усталость пропала, словно ее никогда и не было. в крои снова закипел адреналин.

– Какие наши потери? – спросила я, повернувшись к капеллану.

– Треть личного состава, – сухо ответил мужчина. – Было бы хуже, если бы не было артефактов.

– Ясно, – кивнула я. – Есть все необходимое для оказания помощи пострадавшим?

Капеллан посмотрел мне прямо в глаза и процедил:

– Нет.

– Гонцы?

– Отправлены в оба соседних форта.

– Расчетное время прибытия?

– Два часа назад.

Я глубоко втянула воздух и посмотрела на брата. Он понял без слов – не оказание помощи форту, да еще и форту без стен, это измена короне.

– Гонцов могли убить, – покачал головой Кирион.

– Могли, – кивнула я. – Но оставить стройку неприкрытой не могли. Не имели права.

Брат молчал, он был со мной согласен.

– Я хочу головы тех, кто виновен, – сухо проговорила я. – И не каких-то там бедолаг со дна пищевой армейской цепочки. Я хочу голову тех ублюдков, кто сидит в министерстве, и кто облажался.

– Хорошо, – коротко ответил Кирион, и его глаза хищно сверкнули. Брат тоже хотел свернуть пару жирных шей.

Тех, из-за которых здесь сегодня была такая бойня.

– Есть выжившие кочевники? – спросил Кирион.

– Есть, – отозвалась ори-Роул.

– Я хочу посмотреть на них, – сказала я.

– Их нельзя убивать, – заметил брат. – Они должны быть живы для допроса и суда.

– Вот и обеспечь им охрану, – ответила я. – Клэр, веди.

Капитан кивнула, и повела нас в сторону. Не было ни навеса, ни забора. Просто когда-то вбитый в землю столб неизвестного назначения теперь служил крепежом для цепей.

В бою все иначе. Лица смазанные, глаза дикие. За врагом нет личности, нет души. Просто ты видишь кочевника и выпускаешь заклятье за заклятьем, пока что-то одно не кончится: твой резерв или нападающие враги.

Сейчас же я смотрела на людей, и они начали обретать индивидуальность. Отвратительно.

– Кто здесь? – спросила я, рассматривая привязанных воинов.

Они были одновременно и похожи, и не похожи на нас. Кожа – темнее, а цвет волос тот же. Цвет глаз – тоже, но разрез другой. Профиль более плоский, а рост меньше. А еще с ними было что-то странное. Я смотрела на пленных и не могла понять, что же их неуловимо объединяет.

– Ломка, – раздался радом голос.

Я повернулась и с удивлением узнала в говорившем Аскольда. У парня кровью был забрызган рукав куртки, несколько царапин на лице и сбиты костяшки пальцев на кулаках.

– Был очень тесный контакт, – усмехнулся он, проследив за моим взглядом.

– Почему ты решил, что это ломка? – спросил Кирион.

– Я уже видел такое у тех, кто принимает дурман-траву, – пожал плечами столяр.

– Но в нашем мире не растет дурман-трава, – удивилась я.

– Это не проблема, – проговорил брат. – Но не в таких количествах.

– Я сказал, что это ломка. Но это не значит, что причина в дурман-траве, – покачал головой Аскольд. – Некоторые готовы добыть наркотические вещества из песка и пепла, лишь бы с ног валило.

Я кивнула:

– Спасибо. Ты как?

– Цел. Лестер и Натаниэль тоже.

– Хорошо, – кивнула я, отстраненно подумав, что совсем про них забыла.

Кирион подошел с одному из пленных и легонько пнул сапогом ногу кочевника в мягкой кожаной обуви. Тот словно вышел из дремы и кинулся на брата, буквально рыча как загнанный зверь. Остальные тоже зашевелились, но брат не стал мелочиться и просто вырубил пленника одним ударом.

А затем подошел ко мне, встал рядом, скрестил руки на груди, снова хмуро осмотрел кочевников и спросил:

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

Жизненно необходимое нам подкрепление доехало до остатков форта Патронум как раз к тому моменту, когда в случае поражения обороняющихся, кочевники добивали бы последних выживших.