– …И мы решительно осуждаем этот акт бессмысленно агрессии! – торжественно закончила свою речь матриарх.

Королевский сенат сдержанно хлопал, как и положено людям с хорошим воспитанием.

Кто станет отменять важное мероприятие, по такому сущему пустяку, как очередная стычка на вечно горячем Фронтире? Правильно, никто. А потому Королевский сенат состоялся, правда, с небольшим, практически незначительным отходом от регламента.

Министр обороны, изрядно путаясь в бумажках, зачитал уважаемому собранию какую-то статистику потерь, и теперь в числе прочих изображал воодушевление.

Королева-мать произнесла прекрасную речь, в которой наше просвещенное и образованное общество негодовало и обещало выслать ноту протеста кочевникам.

Журналисты стенографировали.

Королевский сенат пафосно заседал.

Я сидела с идеально-прямой спиной, с идеально-вежливой улыбкой в платье с идеально-лежащими складками и чувствовала, как внутри все плавится от злости. Это для Королевского сената Фронтир – абстрактная линия на карте где-то так далеко, что даже не интересно. А для простого народа – это зона вечных боевых действий, куда уходят служить и не возвращается каждый двадцатый боец. Вдуматься только, каждый двадцатый! «Ах, это всего лишь пять процентов. В пределах статистической погрешности», отмахивается министерство обороны, когда я пытаюсь вытрясти из них пыль и нащупать остатки совести.

Из состояния каленого железа меня вывел практически ушат реальности:

– Может быть, юной оре-Титалл тоже есть что сказать? – с плохо скрываемой ехидцей спросила королева София.

Королева София была практически уникальным случаем единения Королевского сената - не переваривали ее решительно все. Сложно сказать, чем конкретно София заслужила такую искреннюю и единодушную нелюбовь – то ли своим исключительным талантом не слышать собеседника, то ли потрясающей узколобостью, то ли поистине королевским упрямством в комплекте с таким же самомнением. И весь этот комплект талантов только что умудрился выдать мне пропуск к самому влиятельному рупору моего мира. Матушка-руда, да я готова была расцеловать эту противную бабищу за ее великолепную глупость!

- Естественно, - со всем возможным достоинством ответила я, величественно кивнув, как и положено благовоспитанной леди.

Матриарх благосклонно улыбнулась, хотя я по ее позе поняла, что королева-мать с превеликим удовольствием бы сейчас открутила Софии голову за нарушение регламента и чистую провокацию наследницы престола.

Но железное слово было сказано.

Королевский сенат заседал в специально построенном для этих целей здании. Залы, богато украшенные стенными панелями из янтаря, огромные магические люстры из хрусталя и золота, мебель от лучших мастеров мира Дерева, когда в том еще было какое-то внятное производство и не было чехарды правителей.

И когда я, поднявшись на ораторскую трибуну, окинула взглядом участников сената, у меня, признаться честно, заболели глаза от блеска драгоценных камней и металлов.

Величие и роскошь монархии в денежном эквиваленте.

Вот передо мной сидят самые сильные люди моего мира. Сидят на удобных диванчиках, потягивают изысканные напитки, изображают великое внимание и участие.

Величие и лицемерие, роскошь и равнодушие. Они смотрят на меня и сквозь меня – наследница всего лишь тень матриарха. Но сегодня я заставлю их меня увидеть. Я уже давно не та девчонка, которая пугаясь собственной наглости заставила вернуть брата с Фронтира. Я - железная принцесса и выковала себя сама.

И я улыбнулась присутствующим своей лучшей улыбкой.

- Приветствую собрание Королевского сената!

Собрание ответило мне вежливыми улыбками и вялым вниманием. Журналисты стенографировали. Министры насторожились – эти уже знали, что от меня пряников не дождешься, а вот люлей – пожалуйста.

- Печально, что этот прекрасный день омрачили столь трагичные события.

Все вежливо кивнули. День прекрасный, факт. И события вроде как печальные, тоже факт.

- Фронтир уже очень давно терзает нашу страну бессмысленными жестокостями и потерями наших любимых граждан. Случившееся ужасно и потрясло меня до глубины души!

Могла бы – всхлипнула. Но с театральными навыками у меня как-то не сложилось, а потому я просто продолжила причитать на тему Фронтира. Как это все давно длится, как это все ужасно, как мы все от этого устали. Особенно тяжело, конечно, всем присутствующим, которые денно и нощно радеют за благополучие Железного мира. В этом месте радеющие, кажется, почувствовали подвох и встрепенулись.

- Когда я сегодня только услышала о произошедшем, я подумала, чем же мы, мирные правители, можем помочь нашим верным солдатам там, на Фронтире? И мне пришла поистине потрясающая идея! И я уверена, что каждый из вас думал об этом, но для таких сложных мероприятий нужно не только страстное желание, но и единый порыв. И я вижу, что сейчас каждый из вас думает об одном и том же!

Каждый из них конкретно так напрягся, потому что, естественно, никто ни о чем таком не думал. Ну разве что «когда уже этот бесполезный треп закончится, и мы перейдем к действительно важному занятию – к ужину?»

- И сегодня мы с вами станем учредителями благотворительного фонда помощи солдатам, ветеранам и семьям погибших на Фронтире!

Великосветское собрание даже как-то облегченно выдохнуло – подумаешь, еще один благотворительный фонд? Но расслабились они определенно зря:

- В который каждая правящая династия будет отдавать один процент своих личных доходов!

В этот момент всем надо было вежливо и сдержанно-воодушевленно зааплодировать, но присутствующие растерялись. А я, не сбавляя пафоса, продолжила:

- И начнет свою деятельность наша с вами благотворительная организация с доставки гуманитарного груза в форт Патронум. И его доставку я проконтролирую лично.

Кажется, в этот момент журналисты подавились заготовками едких статей, а королева-мать всерьез задумалась открутить Софии голову.

Кирион орал. Нет, не так. Кирион ОРАЛ.

– Ты сдурела?! Нет!

Я попыталась вставить хотя бы полслова, но брат был в бешенстве:

– Нет! Нет и нет! Ты чем думала вообще?!

Даян, флегматично жующий хлебную соломку в углу комнаты, заметил:

– Головой она думала. Представь, какие бы статьи появились в газетах уже завтра утром? «Королевский сенат жрет в три глотки, когда подданные гибнут под натиском кочевников», – передразнивая интонации Леонарда Нимрода произнес близнец.

– Ну вот и ограничилась бы благотворительным фондом! – продолжал орать Кирион. – На кой демон лезть в самое пекло доменной печи? Чем тебе дома-то не сидится?!

– Подниму боевой дух и мораль войск, – невозмутимо ответила я.

– Какая, демонову мать, мораль буде ту войск, если тебя там прикончат?!

Разговор происходил в моем кабинете глубоко за полночь сразу после Королевского сената. Кирион дымил, как паровоз, и в комнате стоял тяжелый запах табака. Даян был отрешенно-спокоен, он лучше понимал причины такого решения, хотя восторга это у него не вызывало. Я же просто зверски устала и, честно говоря, лучше пошла бы спать. Но старший брат буйствовал. В принципе, я его понимала, как сестра. Но все мы знаем, что власть не оставляет пространства для личного. Корона сжирает все.

– Кирион.

Разъяренный архимаг оборвался на полуслове очередной тирады. Серые глаза чуть светились от бурлящей внутри магии. Но он слишком хорошо знал меня, и знал, когда стоит унять эмоции.

– Мы все здесь делаем то, что умеем лучше всего, – ровным тоном проговорила я. – Даян – считать деньги. Ты – защищать. Я – торговать лицом. Да, Фронтир – это опасно, форт Патронум – опаснее во много раз. Но ты не можешь не понимать, что как сильно повлияет мой визит в место конфликта на нашу власть. Я еду торговать лицом, чтобы ни одна паскуда не смогла расшатать железный трон ни красивыми лозунгами, ни фальшивыми монетами.