Я вернул миску друзьям и отошёл в сторонку. Я хотел побыть один.

Но в это время с небес пришёл знакомый «Ква-а-а-х!»; Голеадор, размахивая мощными крыльями, приземлился рядом со мной. Он словно чувствовал мои душевные терзания.

- Кв-а-а-а-а-х! – абсолютно неопределённо повторил он.

- Хочешь со мной поговорить, да? – догадался я. – Хочешь что-то рассказать?

Я опустился на колени, а птица в два прыжка оказалась рядом. Уставилась на меня своими магнетическими глазами, в которых отражалось пламя сотен разведённых в округе костров.

Я не понял, когда провалился в пустоту. Очередной контакт с птицей произошёл незаметно. Затем я взлетел, набрал высоту, рассматривая внизу яркую оранжевую гирлянду походных костров, поймал поток ветра и повернул на север.

Путешествие моё совершенно не затянулось, ибо буквально через несколько мгновений я увидел похожую картину – очередные сотни костров, вытянувшиеся в две линии вдоль королевского тракта.

Хоть я не мог говорить, про себя мысленно воскликнул. Я понял, кто развёл эти костры. И посчитал, что именно это хотел показать Голеадор. Показать, что враг действительно рядом.

Но я немножко ошибся.

Я заложил вираж, поймал очередной поток и начал пикировать прямо к горящим кострам, абсолютно не опасаясь в вечерних сумерках получить в брюхо случайную стрелу. Со скоростью пули, как мне показалось, я пролетел вдоль выстроенных в ряды палаток. Затем ушёл вверх, чтобы через несколько секунд пойти на посадку прямо на крышу широкого шестиугольного шатра. Очень похожего на тот, в котором обитал Яннах.

И я опять ошибся, на секунду предположил, что Голеадор позволит воспользоваться своими ушами. Что сейчас просунет любопытную морду в щель и я услышу, о чём совещаются во вражеском стане. Вместо подобной чуши он сделал кое-что неожиданное: как заправский дятел, он принялся монотонно долбить клювом в опорный деревянный шест. Стукнул так раз двадцать, прежде чем дождался, когда подол шатра раздражённо отлетит в сторону, а на пороге покажется тот, кого неожиданный «стукач» реально достал.

Бесстрашный Голеадор не стал панически размахивать крыльями, торопясь спастись. С достоинством он поднялся в воздух и завис, давая мне возможность рассмотреть старого знакомого, которого до сего момента я видел лишь на картинах.

На пороге шатра, недовольно бороздя взглядом тёмное небо, стоял высокий мужчина. Реально высокий. Мужественное лицо, длинные белокурые волосы и широкие скулы выдавали в нём человека, который являлся образцом идеальных ген. Мужчина, одетый в нечто похожее на пижаму, видимо, планировал отправиться на встречу с Морфеем. Но неожиданный и непонятный стук спутал все его планы. Он стоял некоторое время, щурил глаза и пытался что-то высмотреть в темноте. И, наверное, порыв ветра, который создал сам Голеадор при помощи крыльев, помог мужчине обнаружить источник раздражающего стука. Он заметил птицу и уставился ей прямо в глаза. Но мне казалось, что он смотрит в глаза мои. Мужчина не отрывал взгляда, а я начал ощущать некое успокоение. Будто тёплая целительная волна прошла по моему телу. Хоть мужчина был высок и могуч, эдакая пижама разрушала его грозную ауру. Я чувствовал, что его пижама меня веселит. Что это не великий воин, не гора мышц, закованная в металлические доспехи, а обычный человек из плоти и крови. Такой же, как и я.

- Ква-а-а-а-х! – я услышал очередное мерзкое карканье раньше, чем сообразил, что сеанс окончен. Голеадор разорвал связь, так и не позволив тщательнее изучить главного врага.

- Ох, - охнул я и с колен перекатился на задницу. Всё же эти ментальные связи энергетически весьма затратны. Нужно порядочно времени, чтобы оклематься.

Но главный посыл я сразу уловил – мой верный сирей намекал, что не так страшен Белый Великан, как его малевали на картинах. Голеадор показал того, кто прочно засел в моём мозгу. И позволил посмотреть на него под другим углом. Он показал мне человека.

- Спасибо, - тихо пробормотал я, разглядывая умную птицу.

Голеадор ничего не ответил. Он лишь на секунду по-королевски расставил крылья, а в следующее мгновение скрылся в тёмном небе.

А я наконец-то остался наедине с самим собой. Но теперь адреналин уже не летал по венам, страх не сковывал пальцы льдом, коленки не дрожали предательски. Я полностью контролировал свои эмоции.

Я точно знал, что один из нас не переживёт завтрашний день. Я вполне могу не пережить завтрашний день. Всё же аниран Гудмур не исцеляющей иглой обладает, а самым что ни на есть огненным мечом.

Но это не значит, что я побегу. Это не значит, что я отступлю. Я выйду ему навстречу, убью его или умру. Других вариантов не существует. Мои колени не задрожат перед копной светлых волос. Рука не дрогнет, если придётся вонзить в аниранское горло спрятанный в голенище нож. Я даже не побрезгую захлёбываться кровью, если придётся рвать анирана Гудмура зубами. Я должен чётко осознавать, что завтра его ждёт смерть. Что я не должен испытывать к нему жалости или сочувствия. Я должен его убить и забрать, что принадлежит мне. Ведь частица той самой божественной энергии не решит сразу всех проблем. Лишь на шаг она приблизит меня к неизбежной встрече с безжалостным божеством. В будущем меня ждут встречи с ещё несколькими подобными «гудмурами». Именно поэтому я должен смотреть на любого анирана, как на средство достижения цели. Бесстрашно посмотреть в глаза, предложить честный поединок и победить.

Рассуждал я абстрактно, но идея показалась весьма неплохой. Не потому, что я не хотел, чтобы завтра гибли люди. Я давно для себя решил, что при любом раскладе битва состоится. Битва кровавая, до окончательной победы. Мы не имели права выпустить армию башей с этого поля, и не имели права отступить.

Но поединок между двумя аниранами будет весьма символичен. Он задаст тон неизбежному сражению. А поскольку я далеко не тот лопух, кем был раньше, ведь уроки мастера Сималиона не пропали даром, мне кажется, я смогу удивить Великана. Не просто умением сражаться, а припрятанным в левом рукаве козырем.

- Останется только один, - тихо прошептал я, разглядывая чёрные метки на собственной ладони. – Обещаю тебе, Дейдра, обещаю тебе Элазор, что это буду я...

Следующее утро принесло небольшой сюрприз.

Хоть я не спал практически всю ночь, всё же вскочил вместе со всеми, когда тревожный рог призывал на построение. Экипировался с пяток до макушки в достойные посланника небес доспехи и заковылял на передний край.

А затем, как дурак, простоял под палящим солнцем несколько часов к ряду.

Впрочем, как и вся армия Астризии, атаковать которую войска башей совершенно не спешили.

Неторопливая колонна подошла только ближе ко второй половине дня. Мы приникли к окулярам подзорных труб и с волнением наблюдали, как противник занимает место на широкой поляне как раз напротив нас. Будто принимал наши условия построения.

Но сражаться в этот день никто не собирался: эти непонятные горные дикари не только вели себя непонятно, но и, судя по всему, равнодушно относились к воинским традициями. Они разбили лагерь в километре от нас. Опять запылали костры, опять вдали был слышен смех, песни и пьяные выкрики. А мы, как придурки, простояли в рядах до самой темноты. Лишь когда Яннах, весьма озадаченный поведением врага, дал «отбой», мы разошлись. Драка ещё не состоялась, но сегодняшний день утомил нас всех. Ожидание сражения хуже самого сражения, как поюморил обер-коммандер Хегарат.

Впрочем, был один плюс в стоянии на ногах длиною в световой день – эту ночь я спал, как младенец. И проснулся, наверное, одним из первых, когда на рассвете вновь заорал рог - враг призывал армию Астризии на построение.

В этот раз никто не мельтешил. Две сотни умелых лучников, прошедшие полную подготовку в Сторожевом Лагере, выдвинулись на передовую. Выстроились в две линии и замерли, ожидая приказа. Большой дивизион, куда мы понапихали самых неопытных солдат, должен был занять место в центре. Справа станут более опытные солдаты. А ещё правее – гессеры. Им была поставлена задача приступить к окружению врага, если битва будет складываться в нашу пользу. А если нет – принять на себя основной удар и выстоять.