Тогда я ей не ответил, потому что был уверен, что даже на церковные законы Эоанит плевал с высокой колокольни. Власть у него можно вырвать только с мясом.

Из дебрей неприятных воспоминаний я выбрался лишь тогда, когда расслышал, как кто-то зовёт меня по имени.

- Аниран… Иван… Милих! - стоявший рядом Сималион тряс меня за руку. – Зовут тебя. Пора сказать пару слов.

Я не сразу понял, чего он от меня хочет. Разобрался, лишь когда в очередной раз осмотрел забитый народом Храм Смирения и увидел, как Эоанит, экипированный в свои шикарные церковные одежды, указывает на меня рукой. А затем прошёл через узкий коридор расступающихся в стороны людей.

На церемонию погребения старого короля прибыла чуть ли не вся элита Астризии. Принцы Тревин, Тангвин и Трифин стояли по правую руку от Эоанита, у края площадки, на которой в ряд были выставлены три саркофага с хрустальными куполами. Чуть поодаль от них, у самой колонны практически, корчили скорбные гримасы Алара и Хагрид – супруги Тангвина и Тревина. За ними – их свита и мелкие чинуши при дворе. Центральную часть храма оккупировали зажиточные примо, важные армейские чины, учёные магистры, послы и полномочные представители других стран. Все наместники всех городов Астризии выстроились в самом первом ряду. С ними я успел лишь перекинуться парой слов, но ни с кем не поговорил обстоятельно… По левую руку от площадки, где ранее была установлена священная Книга, оставшаяся в Мармассе, топталась моя гвардия: святой отец Эриамон, мои друзья, гессеры из охраны, Фелимид и Мириам.

Из всех, кого я успел узнать в этом мире, лишь Дейдре я запретил присутствовать на церемонии. Я приказал ей и Мелее оставаться во дворце под надёжной охраной до тех пор, пока новому королю не придёт пора принять причитающиеся регалии.

Суровый и величественный Эоанит картинно указывал на меня рукой до момента, пока я не приблизился. Я вполуха слушал его речи, и ещё менее внимательно песнопения, сопровождавшие церемонию. Но когда стал рядом с первосвященником Астризии, когда лицом повернулся к вельможам, олицетворяющим собой власть в стране, вся задумчивость, вся невнимательность улетучились. Хоть не я являлся верховной властью, они ждали моего слова. И я не мог в этот момент мямлить.

- Великий король Астризии Анфудан Третий уходит в прошлое, - громким голосом заговорил Эоанит, когда я припарковался рядом. – Вместе с ним - его супруга и младший сын. Отныне они больше не с нами. Они с Триединым. Мы попрощались с ними, как положено прощаться в Астризии. Но среди нас есть тот, кто не рождён на этой земле, кто спустился с небес. Давайте попросим его сказать пару добрых слов о тех, кто не заслуживал такой участи.

Регламент был расписан заранее и передан мне на ознакомление. Поэтому я в точности знал, как пройдёт сегодняшний день. И, конечно же, подготовился.

- Благодарю первосвященника многострадальной страны за предоставленную возможность, - я на самом деле поклонился Эоаниту. А затем печально посмотрел на хрустальные саркофаги. Тела забальзамировали давно, но всё равно признать в них людей, которых я когда-то хорошо знал, было практически невозможно. – Хоть я действительно не рождён в Астризии и никогда не посещал другие страны, духом и телом с вами. Я предан вашей стране, как был предан вашему королю. И останусь предан до самого последнего вздоха. Мне очень жаль, что Его Величество и Её Величество не увидят, как Астризия возродится. Они поверили в меня и точно знали, что спасение неизбежно. И хоть они не дождались, делали всё, что в их силах. Примите благодарность посланника небес и покойтесь с миром, - я мастерски осенил себя знаком в виде восьмёрки. Движение руки уже достаточно отточил. – Но особую боль в моём сердце вызывает то, что младший сын великого короля – принц Терезин – тоже не дождётся нашего общего триумфа. Бедный мальчик, в самый последний миг своей жизни ставший мужчиной, не услышит, как над излечившимся миром зазвучит детский смех… Он смог измениться. Он справился. Он взял в слабые руки меч и вступил в бой зная, что отступать нельзя. Он перестал смиренно ждать и начал сражаться! – выкрикнул я, когда почувствовал, что эмоции берут надо мной контроль. Я смотрел на саркофаг с телом Терезина и вспоминал моменты, которые нам пришлось пережить вместе. И становилось невыносимо больно, что чистый и наивный парень, никому никогда не причинявший вреда, мёртв отчасти по моей вине. – Но я обещаю тебе, Терезин, обещаю вам, король и королева, что найду тех, кто отправил вас на встречу с безжалостным божеством раньше времени, - по залу пробежал недовольный гул, ведь мои крайние слова попахивали богохульством. Но мне было всё равно. – Я найду того, кто стоит на самой вершине. И собственными руками вырву ему хребет.

Я с силой сжал кулаки и почувствовал, как скрипят кожаные перчатки. И этот скрип напомнил мне, что поддаваться эмоциям нельзя. Для меня самоконтроль – это необходимость.

Эоанит с интересом за мной наблюдал. Как будто ждал чего-то. Как будто ожидал увидеть нечто совершенное иное, чем то, что сейчас видели его глаза.

И, похоже, я его слегка разочаровал.

Люди в Храме зашумели. Зашептались украдкой. Видимо, я завладел их вниманием, слегка свернув не в ту степь.

И надо, наверное, кое-что добавить.

- Но я ещё хотел кое-что сказать, - я заметил, как Эоанит покосил на меня глазами. В расписании продолжение короткой речи не значилось. – Здесь собраны лучшие представители Астризии. Избранные. Соль земли. И пока вы все здесь я хочу, чтобы вы услышали из уст посланника небес: пора начинать менять мир. Нет больше времени на смирение. Враги показали, что не дремлют. Что способны пронзить даже сердце страны. Поэтому каждый из нас должен быть готов ударить в ответ. Нет больше страха перед божественным наказанием, нет больше страха перед лицом жестокого врага. Сегодня, с этого дня, заканчивается период непротивления злу насилием. На каждое насилие мы ответим стократно. Беспощадность к врагу мы возведём в абсолют.

Этих слов я не планировал произносить. Но увидев в первых рядах наместников, большая часть из которых, по донесениям Фелимида, ведёт довольно независимый образ жизни и просто откупается от королевской власти вовремя присланными налогами, я решил, что пора заканчивать со своеволиями. Конечно, всем этим потом займётся Тревин и реконструированный государственный аппарат. Но я решил напомнить не только наместникам, но и послам, что за любой проступок наказание неизбежно. Надеюсь, у них хватит ума понять, что с анираном лучше в игры не играть. Особенно тем, кто «наместничает» на востоке.

Шум в храме усилился. Но отдельных слов я так и не смог разобрать. Успел заметить хмурое лицо Тревина и чуть более хмурое лицо Эоанита.

Но это тонкогубое лицо больше не пугало меня. Инициатива теперь на моей стороне. И хоть Фелимид разочарованно докладывал, что в убийстве королевской четы присутствие щупалец первосвященника не обнаружено, меня это уже не волновало. По-быстрому обсудив вопрос конклава со святым отцом Эриамоном, я убедился, что фундамент у меня есть. Эриамон пока не дал конкретного ответа, но идея Мириам ему понравилась. Он пообещал обмозговать эту идею наедине с самим собой и прощупать почву на предмет согласия знакомых святых отцов. Узнать, будет ли у него поддержка, если он всё же решится возглавить церковь. И если он учует хотя бы запах поддержки, рассветы Эоанита, как сказал Эриамон, сочтены.

Я покинул сцену, предоставив завершать церемонию профессионалам. Долго она не продлилась. Все слова уже были сказаны, все действия сделаны. Саркофаги с телами королевской четы и младшего сына взяли на свои крепкие плечи ребята-храмовники. Процессия медленно покинула храм и неторопливо двинулась в сторону королевской усыпальницы, где сотни зим отдыхали предки Анфудана Третьего.

В склеп всех не пустили. Только самых-самых близких родственников. Но и там ни Тревин, ни Тангвин, ни Трифин не показали слабину и не ударились в слёзы. Лишь Трифин немного задержался у саркофага младшего брата. Положил руку и через преломление хрусталя некоторое время смотрел на изменившееся лицо Терезина. А затем, когда встретился с моим взглядом, прищурился и сцепил зубы, как бы намекая, что желает стоять рядом в тот момент, когда обещанный хребет я буду вырывать из спины главного злодея.