— А пойдёмте, Александр Петрович, — ещё шире улыбнулся старик. — Ничего не имею против ватрушек и кренделей перед сном, особенно пока жена не видит.

Мы уселись на кожаный диван, я достал вторую чайную пару из буфета и разлил не успевший остыть ароматный чай по чашкам. Подождал пока старик прожуёт первый крендель и только потом приступил к расспросам.

— Ну, Виктор Сергеевич, какие выводы вы сделали из сегодняшнего эксперимента? — обыденным тоном тихо спросил я, хотя самому хотелось за грудки его трясти, вытряхивая нужную мне информацию.

— Грустные, Саш, — тяжко вздохнул он, поставив чашку на блюдце и раздумывая, хочет ли он взять с тарелки ватрушку. — Если ты не придуряешься, конечно. Твой целительский дар иссяк. Словно ты его потерял где-то, ни разу о таком не слышал. А ведь у тебя очень хорошо получалось, тебе досталось хорошее наследие от отца. Да и от матери тоже. Ты словно объединил в себе их умения. Даже будучи стажёром ты иногда делал вещи, которые я за свои больше сорока лет стажа даже боялся представить. Я уже начал подумывать, не пользуешься ли ты какими запрещёнными техниками или стимуляторами с теневого рынка. А сейчас полный пшик. Может это ты мне расскажешь, что с тобой случилось? Неужто это всё плоды теневиков?

— Виктор Сергеевич, — начал я.

— Саш, называй меня как раньше, когда мы одни. Дядя Витя самое то, по-домашнему.

— Хорошо, дядь Вить, мне так тоже удобнее и приятнее, — не мигая соврал я, но это была ложь во благо, старик растаял окончательно и взял-таки ватрушку с тарелки. — Вы уже в курсе, что на меня сегодня было совершено покушение? Судя по всему, у меня сотрясение довольно серьёзное и проникающее ранение грудной клетки, которое отец окончательно подлатал. А как последствия черепно-мозговой — ретроградная амнезия. Я практически ничего не помню.

— Совсем ничего? — настороженно спросил старик, запихивая в рот остатки ватрушки.

— Совсем, — честно признался.

— Теперь понятно, — он погрустнел и поставил недопитую чашку на столик мимо блюдца, чуть не опрокинув. — Ты меня и дядей Витей никогда не звал. Это просто была моя глупая мечта, а сейчас я просто хотел проверить свою догадку. И это оказалось правдой. То есть ты сейчас tabula rasa, то есть чистый лист.

— Можно и так сказать, — кивнул я, а про себя подумал, ну и плут же ты дядя, экзаменует тут сидит. Но, спокойно, Саша, не подавай вида. — этот вариант идеально подходит. Так мне можно называть вас дядей Витей наедине или нет?

— Ты сейчас серьёзно, или подлизываешься? — спросил дед, бросив на меня недоверчивый взгляд.

— Абсолютно серьёзно. Раз уж мне предстоит начать жизнь с чистого листа, то я хочу написать её аккуратным ровным почерком с минимальным количеством помарок.

— Похвально, Саша, зови дядей Витей, договорились. Сложное и долгое восстановление тебе предстоит, помогу, чем смогу. Задавай любые вопросы, начнём заполнять пробелы. Но перед этим хочу сказать тебе ещё кое-что. Дар у тебя пропал до твоего внезапного исчезновения из клиники и покушения на твою жизнь.

Я удивлённо вскинул брови и выжидательно смотрел на Виктора Сергеевича, чашка с чаем застыла на полпути от стола до моего рта.

— А вот с этого места поподробнее.

— Я давно начал замечать, что с тобой что-то не так. Даже твой друг Илюша как-то странно себя ведёт. Я у него пытался выведать, может у тебя проблемы какие, а он какой-то больно серьёзный, смурной, всё время от меня отмахивался, говорит мол Сня уже большой и сам разберётся. Я так понимаю он тоже не вразумел, что за странные перемены с тобой происходят.

— А на что похоже, дядь Вить, вы же предполагали какую-то причину?

— Да я же уже сказал вроде, мне показалось, что ты пользуешься запрещёнными амулетами с теневого рынка. Слишком большой прогресс у тебя был за последний месяц. Я пытался у тебя выведать, но ты был твёрд, как кремень, не сдавался и всё отрицал.

— А что не так в этих амулетах? И почему они запрещённые, теневые. Что значит теневые?

— Настоящие усилители могут использовать без риска для здоровья только те, у кого могущества хватает. То есть очень сильные маги в своей стихии. А эти уроды нелегалы делают дешёвые поделки и продают всем желающим за немалую сумму, яростно убеждая, что его можно использовать и человеку далёкому от высокой ступени совершенства без опаски за жизнь и здоровье. Мол нет здесь никаких ограничений и запретов, они мол специально адаптированы для новичков в своём деле. И им абсолютно всё равно, что потом с этим человеком будет. Одним из страшных побочных эффектов как раз и является потеря дара в итоге. Есть правда и более серьёзные осложнения, потеря разума, например, а то и смерть.

— Это получается, что у меня не только потерян дар, но и с головой проблемы тоже от этого, так?

— Ну с разумом-то проблем нет вроде, — грустно усмехнулся Виктор Сергеевич. — Ты наверно ни разу не видел этих умалишённых, которые сидят пнём на кровати и у них изо рта слюна тонкой струйкой стекает. Память только пострадала. Обычно человек при ретроградной амнезии не помнит того, что было недавно, зато хорошо помнит то, что было давно. Ведь ты же помнишь родителей? Отца, мать?

Я молча помотал головой.

— Вот ведь как, — снова загрустил старик. — Совсем дела плохи. А сестрёнку свою ненаглядную? Вы по жизни друг за друга насмерть стояли, не разлей вода, тоже не помнишь?

Я снова помотал головой.

— Дядь Вить, помоги мне пожалуйста. Ты пока единственный, кто знает всю глубину моей проблемы, даже Илюха пока не совсем в курсе.

— Я вот что думаю, — сказал Виктор Сергеевич, доливая в наши чашки уже почти остывший чай, — что начать надо с причины всех этих несчастий. У меня уже нет сомнений, что ты использовал теневые амулеты силы. Их надо найти и уничтожить. А где их искать, ты естественно тоже не помнишь, глупый вопрос. Я могу помочь его найти, если ты мне позволишь.

— Да без проблем, дядь Вить, всё, что есть в кабинете в вашем распоряжении, мне скрывать нечего.

— Это тебе сейчас скрывать нечего, пока ты память потерял. А потом как вспомнишь всё и отвезёшь меня за город, чтобы притопить в болоте.

Я представил эту картину, не удержался и заржал в голос, не думая даже о том, что сейчас поздний час и в больнице гробовая тишина. Увидев моё искреннее веселье по поводу его предположения, дядя Витя тоже немного повеселел и расслабился, потянувшись за ещё одним пирожком.

— Ладно, Саша, решим мы все эти вопросы, но давай, наверное, завтра, время позднее, тебе надо отдыхать. Охранительный режим, как никак, — после последней фразы старик нервно хихикнул.

— Да чёрт с ним с этим охранительным режимом, — запротестовал я. — Я всё равно заснуть не смогу, зная, что эта гадость находится где-то рядом. Я на все сто уверен, что этот амулет здесь в кабинете.

— Это верно, — кивнул старик, ставя на блюдце пустую чашку. — Дома тебе батя бы за эту ерунду такого перца всыпал, что ты напрочь забыл бы думать о таком способе улучшения своих возможностей. И это ведь надо же так, а? Вот на кой-ляд ты вообще за такой гадостью потянулся, откуда мысли такие? А это всё потому, что тебе надо быть постоянно впереди планеты всей, чтобы все на тебя смотрели и восхищались. А теперь что? Эх. Ладно, искать, так искать. Думаю, надо с платяного шкафа начать смотреть.

Виктор Сергеевич не без труда встал с мягкого дивана, опираясь на тросточку, и засеменил к шкафу. Когда он его открыл, я оценил, насколько прошлый я и правда был щёголем. Красивой дорогой одежды там было хоть отбавляй. Ну и отлично, значит этот вопрос полностью снят, не надо бегать по бутикам и ателье, или как они тут называются.

— Чем-то могу помочь? — предложил я, не сидеть же, как в кинотеатре с попкорном. — Ты просто скажи, что делать?

— Посиди, отдохни, ты мне сейчас ничем не поможешь, дар ушёл, — ответил старик, никак не отреагировав на то, что я перешёл на ты. Значит так и будем. — А без него, что иголку в стоге сена искать без магнитаю Я потихоньку сам справлюсь, если тебе по сердцу не режет, что я в твоих вещах обыск устраиваю.