— У тебя очень верный пёс, отец, — усмехнулся наследник чеболя, по-хозяйски усаживаясь на кушетку, на которой Пак Ки Хун пил в обед кофе.

— Переходи к делу, — поморщился старик. — Я же вижу, что тебя распирает от гордости, словно мальчишку. В последний раз ты так светился, когда узнал, что у тебя будет старший сын. Конечно, великое было достижение, заделать ребенка нужного пола со второго раза…

Слова Пак Ки Хуна больно укололи Пак Бо Гома, но мужчина этот удар выдержал. Его отец был эмоциональным мясником — он это прекрасно знал. И именно этот мясник тупым ножом удалил и всю его нервную систему, и все сострадание, на которое он мог бы быть способен. Так что в ответ наследник только покачал головой.

— Инчхон, — выплюнул единственное слово Пак Бо Гом.

— Инчхон, — повторил Пак Ки Хун, складывая ладони на животе и откидываясь в кресле. — И что такого в пригороде Сеула?

— Ты знаешь, что такое, — поморщился сын Пак Ки Хуна. — Встреча чеболей в Инчхоне, два года назад. Я знаю, что вы там делали.

— Нет, не знаешь, — покачал головой Пак Ки Хун. — Потому что никакой встречи никогда не было.

— Как не было и почти двухсот семидесяти миллиардов вон на наших счетах, да, отец? — усмехнулся Пак Бо Гом. — Эта ведьма, Чхве Кан-Ми. Признаю, она гениальный бухгалтер, но я знал, где и когда искать. И нашел. Куда ты всадил эти деньги, старик? И почему ты, словно шавка, пополз на общий совет в пригород? Кто там еще был? Семейство Тэ? Ким? Может даже Ли Джэ Ён пожаловал? Отвечай, во что ты втянул мою компанию!

— Это не твой бизнес, — хмуро ответил Пак Ки Хун.

— Такой же мой, как и твой! — воскликнул Пак Бо Гом. — Если бы не твое противодействие, я бы уже давно стал твоим заместителем и вторым человеком в конгломерате, без этого поводка в виде совета директоров на моей шее! Но нет! Ты все чего-то опасаешься, а сам всаживаешь несколько лет нашей прибыли в непонятные махинации! Тайные встречи, сговоры! Отвечай, отец!

— Ты совсем забыл о своих манерах, — прошипел Пак Ки Хун. — У тебя нет права что-то у меня требовать!

— Нет уж! Есть, и еще какое! С того момента, как ты скрыл от меня подобные проблемы — я имею право! — закричал Пак Бо Гом, тыча пальцем в сидящего за столом отца. — Потому что мне потом это расхлебывать!

Пак Ки Хун внимательно посмотрел на своего отпрыска. Если он расскажет Пак Бо Гому всё как есть, то это даст наглецу рычаг для того, чтобы заставить его уступить кресло председателя и главы компании. Но если он продолжит все отрицать, его сын в своем упорстве может наломать дров и эта чувствительная информация выйдет за пределы крайне узкого круга посвященных. Если бы не слепая преданность Чхве Кан-Ми, которая замяла всю эту ситуацию и растворила понесенные в ходе хакерской атаки убытки в целом каскаде липовых отчетов за последние годы, то он бы вовсе избавился бы от исполнителя подобного задания. Просто для подстраховки.

— Спроси у своей кузины, — сдался Пак Ки Хун. — Я распоряжусь, чтобы она предоставила тебе все необходимые документы.

— То есть, говорить ты отказываешься? — усмехнулся Пак Бо Гом.

— Слова ничего не значат, если не подкреплены документами, — парировал Пак Ки Хун. — Особенно, когда вопрос касается подобных сумм.

— То есть про собрание в Инчхоне ты рассказывать отказываешься?

— Ознакомишься с ситуацией по отчетам, поговоришь с Чхве Кан-Ми. Потом все остальное, — махнул рукой Пак Ки Хун. — И будешь выходить, позови обратно Юн Донджина, у нас много работы.

Совершенно хладнокровно старик нацепил на нос очки и демонстративно поднял один из документов, вчитываясь в текст.

Пак Бо Гом еще некоторое время посидел на кушетке, закинув ногу на ногу и покачивая носком ботинка, после чего резко встал и направился на выход.

— Я тебе этого не забуду, отец. Твоего недоверия, — бросил через плечо мужчина, уже стоя у дверей.

— Ознакомься с документами, а потом уже что-то говори, — не отводя глаз от листа бумаги, ответил Пак Ки Хун.

Наследник чеболя только покрепче сжал зубы и вышел из кабинета. Не то, чего он ожидал, но ему все же удалось кое-чего добиться. Сейчас главное вытрясти все до последней детали из Чхве Кан-Ми и дальше он решит, что делать с гадким стариком.

Визит Гю Чона возымел самый главный эффект — мы с Мун Джином обзавелись неплохим смартфоном с зарядкой и возможностью связываться с внешним миром без участия тюремной администрации.

Не знаю, кому нисовец дал на лапу, но через три дня после свидания с агентом, в библиотеку зашел один из надзирателей, под каким-то предлогом отправил старика Ксинг Вэя в канцелярию, после чего молча передал мне небольшой сверток. И так же молча вышел, а я остался стоять посреди библиотеки с главным тюремным сокровищем в руках.

Первым делом я прошил смартфон — друзья в агентстве национальной безопасности это хорошо, но здоровую паранойю никто не отменял. В последний раз, когда я к ней прислушался, она позволила мне нормально попрощаться с Пак Сумин и подготовиться к аресту группой захвата. Так что не долго думая, я полез на сайты, где были ломаные прошивки и голые версии андроида, скачал необходимые установочные файлы и, разлочив телефон в режим разработчика быстро накатил голую операционку на смарт. Конечно же, хотелось поставить мобильный билд Kali Linux, но, к моему сожалению, в моих руках была слишком новая модель Samsung, и у нее просто не было полной совместимости с этой операционной системой. А окирпичить смартфон без возможности подключить его к компьютеру и починить его через кабель, я не рискнул. Так что выбор пал на легкую версию Android, из которого было нещадно вырезано все лишнее — то есть любые стандартные службы, сервисы Google, настройщики, модули рекламы и прочая дрянь. Голый, первозданный Android одной из последних версий, который минимально жрёт батарею и мгновенно откликается на любое действие пользователя.

Конечно же, мои потуги были бесполезны, если Гю Чон подсадил хардварного жучка на плату, но тут я был бессилен. Нужно исходить из того, что он просто пронес в тюрьму смартфон для своего товарища, которому мотать срок еще год, а все остальное — лишь мои догадки и допущения. Если не можешь повлиять на ситуацию, то просто расслабься и получай удовольствие. Если можешь — не нервничай, а действуй. Свой возможный максимум я выполнил — перекатил систему и таким образом избавился от самых распространенных потенциальных шпионов и бэкдоров. Если же Гю Чон отработал более профессионально и напичкал смартфон чем-то серьезным, то тут я был просто бессилен. Но и отказаться от смартфона я не мог. Он был мне просто жизненно необходим.

Первым делом я скачал KakaoTalk и, пройдя регистрацию, нашел номер Пак Сумин. Не знаю, чем она сейчас занимается, но надо дать девушке знать, что теперь мы имеем робкую связь.

Так как я был не силен во всех этих южнокорейских шифрах и сокращениях, которыми со мной общалась та же Джин Су во время переписки, я без затей нашел в списке доступных эмоджи подходящее изображение, после чего отправил один-единственный смайлик. Для посторонних — ничего не значащий случайный спам, для Пак Сумин — весточка от меня.

Когда Ксинг Вэй вернулся, я уже успел переделать все дела со смартфоном, пополнить счет мобильного интернета — на территории тюрьмы связь не глушили, так как она стояла посреди города, а настраиваемые узкие глушилки были дороговаты — немного зарядить батарею и найти моему приобретению новый дом в секции дамских романов. Как подобные книги оказались в мужской тюрьме — загадка, но даже старый китаец к ним не приближался, так что о сохранности тайника я совершенно не беспокоился.

Следующие несколько дней прошли довольно спокойно. Во время работы в библиотеке я проверил, как поживают мои миксеры. В общей сложности в USDT и разных монетах у меня скопилось еще четыре миллиона долларов — достаточная сумма для любых операций. Вкладываться в спасение чьего-нибудь бизнеса я не планировал, а держать на биржах больше денег просто не имел смысла — даже самые крупные из них имели нехорошую привычку скамить своих пользователей и схлопываться одним днем. Да и за крупными игроками всегда пристально следят, в том числе и надзорные органы Соединенных Штатов, так что я раскидал свои финансы по разным карманам и залег на дно. Больше без особой надобности крипту я трогать не буду.