— А сами его навестить не хотите? — спросил агент.

Пак Сумин неосознанно сложила пальцы в замок, прижав ладони к животу, что не укрылось от Гю Чона.

— О-о-о… — протянул агент NIS.

— Что⁈ — встрепенулась Пак Сумин, размыкая пальцы и кладя ладони на подлокотники.

— А я думал, мне показалось, что вы набрали вес, госпожа Пак Сумин, — усмехнулся мужчина. — Какой срок?

— О чем вы⁈

— Я спрашиваю, какой у вас срок, — холодно повторил контрразведчик. — Знаете, мне по долгу службы приходится быть наблюдательным.

Пак Сумин, которая сейчас смотрела в сторону, бросила на Гю Чона косой испепеляющий взгляд.

— Три месяца, — ответила девушка.

— Ваша семья в курсе?

— Вы задаете глупые вопросы.

— А, извините. Конечно же, ваш дед знает. Ведь вокруг вас исключительно его люди. Перефразирую. Вы официально оповестили родню? — продолжил наседать Гю Чон.

— Нет.

— Хорошо, — кивнул контрразведчик. — Я так понимаю, вы решили оттянуть этот радостный момент? Правильно. Вот только вашему… ассистенту это не поможет.

— Почему вы так думаете?

— Ну, в свете вскрывшихся деталей, становится понятно, почему ваш дед резко охладел к этому делу и перестал как-либо давить на агентство в плане переквалификации дела о стрельбе. Я опасаюсь, что господин Пак Ки Хун вовсе подхватит эту линию и надавит на руководство, чтобы Кан Ён Сока в итоге осудили на солидный срок или приговорили к казни…

Мужчина умолк, понимая, что для беседы с беременной женщиной он выбрал не лучшие формулировки.

— Вы можете мне помочь? — сверкнула глазами Пак Сумин.

— Чем? — удивился агент NIS. — У меня хороший послужной, я работаю в центральном департаменте но противостоять вашему деду…

Мужчина откинулся назад и поднял руки, показывая, что здесь он бессилен.

— Помогите хотя бы наладить связь с Кан Ён Соком, — попросила Пак Сумин. — Пак Ки Хун моя проблема.

— Да уж, это точно, — хмыкнул Гю Чон, озираясь по сторонам. — Внезапно захотелось выпить…

— Позвать обслугу?

— Нет, спасибо, предпочитаю западное пойло. У меня есть любимый бар в городе, — отмахнулся агент. — Просто к слову пришлось. Госпожа Пак Сумин, вы понимаете, что в Корее нет предельных сроков для легального прерывания беременности?

По тону Гю Чона было слышно, что он искренне сочувствует чебольке, но исходя из своей холодной профессиональной натуры, просто не мог заткнуться — ему нужно было прокрутить ситуацию со всех сторон и убедиться, что у девушки есть вся необходимая ей информация.

— Знаю, — кивнула Пак Сумин. — С этим я тоже разберусь.

— Тогда на неделе я постараюсь навестить толстяка Муна, а заодно перекинуться парой слов и о Кан Ён Соке. Они уже сидят в одной тюрьме и, насколько я знаю, даже неплохо устроились.

— С ними все в порядке? — встревоженно спросила Пак Сумин, чуть подавшись вперед.

— Все отлично, — кивнул головой агент контрразведки.

— Держите меня в курсе.

— Конечно.

— Вам нужны деньги на расходы?

— Нет, последнего конверта хватило и еще осталось, — ответил Гю Чон. — Кроме того, Мун Джин передал мне часть средств на случай, если потеряет контакт с госпожой Юн Хян Ми. Вы же знаете, его будущий тесть человек вспыльчивый…

Пак Сумин только фыркнула. Сейчас девушка сидела, отведя взгляд в сторону и невидящим взглядом уставившись в стену, обитую безвкусным красным бархатом.

— Сейчас я бываю только в двух местах. В офисе InterConnect на работе и дома, оба адреса вы знаете, — напомнила чеболька.

— Я напишу вам сообщение, — ответил Гю Чон, вставая со своего места и едва заметно кланяясь. — Еще я присмотрю для Кан Ён Сока нового юриста, чтобы у него был свой канал связи с внешним миром.

Девушка молча кивнула, даже не посмотрев в сторону агента. Больше Гю Чон ничего не сказал, еще раз склонил голову перед чеболькой, после чего вышел за дверь, оставив Пак Сумин в гордом одиночестве.

Девушка задумчиво погладила ладонью живот, продумывая свой следующий шаг. Она не ожидала от этой встречи слишком многого, но если ее уже смог раскусить даже посторонний, то охрана точно заметила ее положение.

Если она хочет использовать черную флешку и то, что она знает о деятельности Кан Гванджина на его родине, необходимо проработать алиби, чтобы отвести от него подозрения. Уже сейчас на спине мужчины нарисована мишень, но если дед узнает, что этот молодой северянин ответственен за кибератаку, которая произошла два года назад… Это будет приговор, Кан Гванджина не спасет даже чудо.

Ей нужен союзник изнутри семьи, кто-то, на чье имя она хотя бы сможет опереться в случае чего. И на эту роль у нее был только один кандидат.

Пак Сумин обязательно нужно увидеться с тетушкой Чхве Кан-Ми.

Для встречи с тетушкой Чхве Кан-Ми пришлось ехать в Инчхон, где проживала уже немолодая женщина.

Чхве Кан-Ми всю свою жизнь посвятила работе в конгломерате и была одним из главных сторонников Пак Ки Хуна. Обладательница феноменальной памяти, острого ума и еще более острого языка, госпожа Чхве Кан-Ми никого в компании не оставляла равнодушным. Одни в открытую признавали заслуги женщины и ее вклад в развитие компании, другие — называли мерзкой ведьмой и змеей, которая свила себе гнездо в самом сердце конгломерата. Однако реальность заключалась в том, что взвалить на себя работу Чхве Кан-Ми желающих особо не было. Женщина буквально на своих плечах тащила все финансовые вопросы компании, а ее подчиненные контролировали каждую вону семьи Пак: начиная от расходов по контрактным обязательствам перед поставщиками и партнерами, и заканчивая учетом расходов на туалетную бумагу в самом отдаленном офисе.

Все эти цифры так или иначе стекались в головную бухгалтерию, где властвовала госпожа Чхве Кан-Ми. И именно к этому человеку Пак Сумин решила обратиться за помощью.

Для чебольки было неважно, встанет тетка на ее сторону или нет. Важен будет лишь сам факт их беседы. Пак Сумин обладала информацией, которая была доступна только Пак Ки Хуну и еще горстке людей и, зная вовлеченность тети Чхве Кан-Ми в финансовые дела компании, она точно была в курсе хакерской атаки, которая опустошила счета компании. Кан Гванджин говорил, что в общей сложности в ходе скоординированной атаки они увели со счетов эквивалент почти миллиарда долларов, который растворился в офшорных зонах и на подставных счетах. Часть денег была переведена в криптовалюту — правительству Севера нужно было оплачивать санкционные товары в Китае, так что биткоин подходил для этого идеально — и именно с этими деньгами Кан Гванджин сбежал из страны. В общей сложности почти двести миллионов долларов по курсу на момент побега — таково было состояние ее мужчины.

У Пак Сумин не было никаких душевных терзаний на тему того, что Кан Гванджин — киберпреступник. Пострадавшими всегда был крупный бизнес, и свою главную операцию он провел как раз против южнокорейских чеболей. Как Пак Сумин относилась к соотечественникам-бизнесменам? Так же, как и они к ней — с плохо скрываемым презрением. Для чеболей она была всего лишь дочерью второго сына, расходным материалом одной из семей, они же для нее — богатые ублюдки, вместо сердца и мозгов у которых стоят кассовые аппараты.

Факт же того, что ее аскетичный ассистент, который в их первую встречу был больше похож на нищего или бродягу, был богаче чем сама Пак Сумин — а выручить сумму, эквивалентную двумстам миллионам она бы не смогла, даже если бы распродала все доставшееся ей наследство — окончательно открыл девушке глаза. Богатство не было самоцелью и смыслом жизни. Это лишь инструмент удовлетворения возникших потребностей. А последнее определяет сам человек. До их встречи Кан Гванджин был вполне счастлив, питаясь простым рисом, изредка покупая мясо в магазине и почитывая свои глупые романтические истории для школьниц. Он вполне спокойно принял совершенно иной образ жизни — с сумками Hermes и автомобилями за сотни тысяч долларов — но это не изменило его сути и отношения к миру вокруг. Он остался все тем же Кан Гванджином, который в любой момент мог отказаться от всего этого роскошества. И в этом и была та степень свободы личности, к которой стремилась Пак Сумин. Не ты для богатств семьи, а богатства — для тебя. Способность радоваться тупой красно-белой рисоварке так же, как радуешься новенькому рычащему Майбаху из салона. Сохранение вкуса к жизни, сохранение своей личности. Конечно, она выросла в роскоши семьи чеболя, с прислугой и личной охраной, но она могла хотя бы остановить тот процесс, который разлагает душу и превращает тебя в человека, подобного Пак Ки Хуну или Пак Бо Гому. Но для этого надо освободиться от гнета семейства и жить самостоятельно.