— А потом на чем она в город поплывет? Не скажу, конечно! Вплавь давайте, вы молодая и сильная.

— Но у меня плечо…

— Так на спине можно. Нельзя госпожу Мель в такую ситуацию ставить. Я и так ее будто предаю…

— У тебя будет сокол, — вздохнула Ро. — Разве это того не стоит?

— Надеюсь, — пробормотал Бимсу, кажется, начиная жалеть о внезапно проснувшемся авантюризме.

Пора бежать, пока парень не передумал, а жасмин с шиповником не проболтались Квилле. Плевать на тайник. Бимсу подал Авроре гладко отполированный кристалл, снятый с потолка. Неземной красоты вещь: Аврора впервые могла по-настоящему приглядеться к ларипетре, и даже на миг затаила дыхание. В ней будто океан плещется, на дне плавает не то планктон, не то солнечные лучи, смотришь - и на сердце разливается волной спокойствие... Обработанный кристалл ларипетры крепился к поверхности замыкающимся крючком. Даже не греется. И сияет как звезда…

Но она — идиотская заря.

— Это вот тоже кража, — с мрачным укором кивнул на кристалл парень. - Ларипетра дорогая.

У него опасно быстро просыпалась совесть. Совершенно не к месту и времени.

— Спасибо, Бимсу, — искренне поблагодарила Ро и потрепала его по волосам.

Складка на лбу недолюбленного мальчишки разгладилась — ласка ему была приятна. Медведь тебя дери, как они говорят… Вот и будем драть… Медведей и от медведей. Выхода нет.

— Давай свяжу тебя твоей простыней, — вздохнула Аврора тяжело. — Ты ведь к моему побегу совершенно непричастен…

Маленький буканбуржец вспомнил про столь восхитительную возможность попасть в плен, и теперь и вовсе вернулся к отличному расположению духа.

Вестланд, нижняя окраина Стольного города, ночь с двадцать второго на двадцать третье белья.

С опаской приблизившись к жасмину, столь прекрасному и восхитительному, но, увы — являющемуся прислужником Квиллы Мель, решившей лечить ее несмотря ни на что, Аврора собралась с духом, раздвинула его ветки и полезла вперед в поисках рва. Солнце садилось, вся весенняя зелень превращалась из ярко-изумрудной в золотистую, практически нереально прекрасную. Но сейчас… времени на такие дела не было. Ступать приходилось тихо, молодая — откуда ни возьмись — крапива больно хлестала по босым ногам едва ли не до самых бедер, еще и железное ведро с кочергой из сауны то и дело норовили соприкоснуться любовно и качественно так громыхнуть. Плечо наливалось свинцом, губу Ро едва не прокусила.

Но сейчас все, что имело значение — это ров. Вот и он, ах!

Аврора остановилась резко — так неожиданно оборвался берег. И то, что выглядело всего пространством, оказалось маленьким морем. И по ту сторону — поле, а дальше… редкие дома, две башни дворца вдалеке, огрызок театрального купооа — все, что она видела из окна… А вон там, справа и довольно близко (по сравнению с дворцом) характерная своей высотою и одиночеством башня кудесницы Тильды Эйдан. Эврика!

Колени дрогнули, а кочерга с ведром характерно бряцнули. Ро осторожно поставила их на землю и осторожно заглянула вниз. Обрыв был крутым, но не слишком высоким. Метров пять. Люди и не с такой высоты прыгают. Это ведь, Аврорик… дорога к свободе.

Или к смерти. Вдруг не все медведи отправились на вечернюю кормежку после обхода?

Она проверила ларипетру, привязанную к здоровому запястью. Закатила длинный рукав рубахи, и океанская звезда взорвала сиянием закатный сад.

— Стой! — услышала беглянка крик позади себя.

И, больше не мешкая, схватила ведро с кочергой и прыгнула вперед. Вероятно, беглецы, севшие на «Аузонию», чувствовали себя так же.

Кочерга тянула на дно, ведро зачерпнуло воды и тоже настоятельно советовало нырнуть. Но, открыв глаза прямо под водой, Ро различила тень. Или ей показалось. Рывком ткнула запястьем с привязанным кристаллом вперед. И чуть не захлебнулась.

Лохматый медведь был один. Пока. Скалил зубы, но зажмурился и поспешно отгребал назад. Морда ужасная… тут и ведра, чтоб пойти ко дну, не надо. Хвост вместо задних лап, зато передние — с мощными когтями, несмотря на наличие перепонок.

Скоро он привыкнет к свету и плакала ее песенка. Ро повернула ведро боком, в очередной раз уговорила себя не замечать боль в плече и вынырнула на поверхность. Квилла Мель стояла на берегу и вглядывалась в воду с выражением крайнего отчаяния на лице.

— Она меня связала! — мчался наполовину спеленатый Бимсу и пытался размахивать руками. — Клянусь, я хотел ее задержать, госпожа Мель!

— Возвращайтесь, госп…ожа Бореалис! — запнувшись, прокричала Квилла.

Голос ее даже при этом прозвучал почти старчески. Ро легла на спину и закинула ведро с кочергой на живот. Оглянулась вправо: на поверхности рва виднелись еще три медвежьих головы. И они приближались.

— Они вас сожрут!

Квилла Мель была почти в истерике. Пусть выпьет ветреного зелья… Но сил орать не было.

Аврора засунула конец кочерги в ведро. Плечо возмутилось, конечно, такому форменному издевательству, но… что ему оставалось?

Сжав зубы, перецепила кристалл на правую руку, чтоб он был по стороне нападения. И отчаянно заколотила кочергой по внутренней стороне ведра. Медвежьи головы остановились в своем стремительном движении. И начали щуриться — от круговых движений, пусть и кривых да слабых, свет кристалла блистал, как зеркальце с солнечным бликом.

Работая ногами и время от времени оглядываясь назад, чтобы не потерять направление, Ро медленно двигалась в сторону противоположного берега.

— Аврора, остановись! Я… не знаю, как приказать им не трогать тебя!

Квилле уже приходилось складывать ладони рупором. Кроме Бимсу в простыне на берег сбежались прочие больные: и старики, и высокий нелепый как жердь мужчина — вероятно, Юстус — воздевал руки к небу, и все они были в рубахах, идентичной той, которую Аврора выменяла у Бимсу на простыню.

— Это побег века! — крикнул Юстус с триумфом и замахал какой-то тряпкой, как вымпелом.

Ро покосилась на медведей: они не приближались. Рука отказывалась выдерживать адскую боль, пальцы на кочерге разжимались сами собой. Чтобы не лишиться своего грозного оружия, девушка перехватила железку в левую руку и наклонила ведро на свой здоровый бок. И продолжила свой лязг и грохот.

Это была странная победа. Медленная, нелепая, закладывающая уши и… безусловная.

На берег больницы бежали молодые люди в халатах — вероятно, те самые стажеры. Если бы в этом мире были газетчики, вероятно, на сей раз они написали бы, что из городской больницы совершен первый в истории побег.

Аврорик, ты постоянно делаешь что-то из ряда вон. Ты ведь знаешь, какая ты умница, верно?..

Небо темнело, а ров все не заканчивался. Медведи следовали за подозрительно шумной блестящей жертвой на расстоянии. Молчаливо не упуская из виду. Ро неотвратимо теряла силы, но, не желая сдаваться, она вспомнила восхитительный куплет из арии Карабос и загорланила со всей мочи:

Поймать в кулак раскаты бури,Создать шедевр из хламной дури -Кишка тонка, но это лучший миг,Чтоб само небо покорить!

Голова ее ткнулась во что-то. Берег! Она села в ил и покрутила головой в растерянности. Как взобраться наверх?.. Она и не думала о таком, когда прыгала…

Медведи тем временем, уловив, что противные звуки затихли, подобрались поближе, тоже тушами оседая на мель.

— Аврора! — заорали с другого берега.

Ро из заметила и похолодела. Рыла с оскалом подбирались ближе, а тела, с проворством крокодильих, все больше показывались из воды… Она вскинула запястье с кристаллом прямо им в морды — медведи глухо рыкнули и попятились. А вот у девушки от этого резкого движения больной рукой в глазах потемнело.

Но сдаваться было нельзя. Не сейчас. Она подтянула ведро, поставила кверху дном, взгромоздилась. Ухватилась за какой-то пучок травы, вновь жмурясь от боли. Кочергу со всей силы вбила во влажный обрыв. Подтянулась. Добралась до опор ногами.