Она ведь никогда… никогда не умела лазать…

Еще пучок. Кочерга осталась внизу. Но зато медведи — тоже. Правда, они вылезли вместе со своими хвостами и лапами — трое, а еще две головы были на подходе — и громко ревели внизу, задрав огромные головы.

Она пару раз едва не сорвалась. Рубаха порвалась сильнее, чем прежде — платье, но… она выбралась! Упала на поле без сил и закрыла глаза.

А с другого берега раздались дикие аплодисменты. Аврора подняла голову: пациенты только что на голове не стояли. А Квилла Мель, поймав ее взгляд, наклонила голову в жесте понимания и принятия. Развернулась и ушла.

Безупречная репутация городской больницы была растоптана в прах.

— Теперь я могу охотиться на морских медведей, — выдохнула Аврора.

Но нельзя было здесь валяться. Скоро Квилла может сообщить «помощникам командора», чтоб не беспокоить его лично, и… не факт, что она успеет спрятаться. Ро, шатаясь, поднялась на ноги. Кристалл по-прежнему ярко светился. Замотала его наполовину оторванным рукавом, чтобы не привлекать внимания, и захромала к окраинным домам.

Впрочем, чтобы не привлекать внимания, ей хотя бы плащ какой добыть, что ли. А то оборванка оборванкой… И хромая, и косая, и грязная… Может, оно и лучше так?..

У первого же дома пришлось привалиться к стене. Ноги не держали, вся правая сторона тела отказывала, да и сердце поняло, что произошло, и начало бешено рваться наружу. Как обычно, самым неудобным путем — через глотку.

— Эй, болезная! — двинул ее первый же прохожий ногой. — Че расселась? Это мой дом, проваливай!

Ро подняла глаза, но не различила деталей склонившейся над ней фигуры: ее уже колотило. Прохожий, оказавшийся хозяином, сжалился:

— Ладно, погодь.

Юркнул в дом, и вскоре в нее полетела жесткая дерюга и кусок черствого хлеба.

— Подам тебе ради Видящего. Ешь и уходи. И так тут стражники рыщут.

Стражники?.. Это слово мгновенно поставило на ноги. Ро поспешно подобрала подачки и двинулась прочь, прохрипев «спасибо».

Замызганная, как и она сама, улочка вывела к небольшому фонтану. Ро бросилась к нему, погрузила руки, отмыла грязь с ладоней и отряхнула сухарь. Отложив хлеб, наклонилась и напилась. И лишь подняв лицо, увидела свое отражение и в ужасе отпрянула.

Но тут же усмехнулась. Никакой стражник ее не узнает. Поудобней пристроив руку и засунув за щеку сухарь — только сейчас она поняла, что с самого утра не ела, а денек выдался, прямо сказать, не особо простой — Ро, щурясь, различила в сумерках одинокий палец Тильдиной башни и поплелась к ней.

Шумное хлопанье крыльев и знакомый крик застигли ее уже почти в кромешной темноте, лишь кое-где прорываемой глазами светящихся окон — Ро вышла на улочку позажиточней и поспокойней.

— Какадук?!

С удивлением и радостью Ро обнаружила прямо перед лицом своего попугая. Белый какаду, несомненно радовался и просился на руку. Ро, не веря глазам, протянула левую.

— А ну вернись, несносная птица! — раздался голос позади и ее схватили за шкирку. — Пусти его, нищенка!

Какадук взлетел, а Ро, обернувшись, увидела лицо… Седрика Джарлета. Глаза ее тут же расширились от ужаса, хотя Странник ее не узнал.

Но Аврора тут же сорвала полоску ткани со своей голубой звезды на запястье и ткнула в буканбуржца светом, как в медведя. Тот заморгал, хватка его ослабла и Ро вырвалась и побежала прочь. Успевая крикнуть:

— Какадук, охотиться!

Теперь ее милый птиц не будет томиться в плену у братьев-революционеров.

Она не останавливалась до самой башни. Подбежала ко входу: как и предсказывала Тильда, малюсенький двор был уставлен горшками цветов. Пользуясь светом кристалла, Аврора без проблем отыскала розы. Сейчас…

Но под горшком было пусто. Аврора села на землю и, хлопая глазами, уставилась перед собой.

А вдалеке слышался топот. Она поспешно замотала запястье, и стало темно. Ее затрясло в который раз.

— Ты пропала, Аврорик… — пробормотала девушка. — Ты сражалась отважно и изо всех сил, но… Вот и все.

И вдруг дверь отворилась и ее за дерюжку затащили внутрь.

Ро схватилась за заветную ларипетру и ткнула в лицо нападающему. Тот ахнул и отпустил. Звук падения позади и… на полу Аврора увидела Фаррела Вайда, в недоумении на нее взирающего снизу вверх.

— Ро?!.

Она вновь хлопнула глазами, как плошками, а потом села на пол и расплакалась.

— Ро, — Фаррел уже каким-то образом сел, оказался рядом, привлек ее к себе, — так это ты?..

— Я… — смеясь горько и сладко одновременно, Ро размазывала грязным кулаком слезы по не менее грязным щекам, — сбежала с острова Квиллы.

— Острова?.. Но что ты там делала?!.

— Фарр… там, на улице… Странник. Он… гонится за мной.

Фаррел, продолжая удерживать Аврору за плечи, чуть ее отодвинул, чтобы вглядеться в ее лицо. Обеспокоенно, хмуро, радостно…

Милый Фарр. Эти стальные глаза, твердый взгляд, в котором море теплоты, черные выбившиеся из хвоста волосы, налезающие на крутой лоб… Она потянулась поправить их правой рукой, но тут же заскулила от боли.

— И еще я была в пещере Сваля… Выходит, Голубинка все-таки прилетела к тебе…

Фарр говорил медленно и не отрываясь от внимательного изучения ее лица и состояния:

— Я не мог поверить, что такое возможно.

Ро улыбнулась. Она просто попробовала.

— Но ты пришел.

— Разве можно было не отреагировать на кровавую надпись?! Ро! Да что с тобой?

А ее вырубало. Медведи, Джарлет, пещера… все казалось дурным сном, а вот Фарр — это то, что было, есть и будет. Есть его объятия — и не нужно больше ничего…

— Странник — это Седрик Джарлет, — пробормотала Аврора, понимая, что у нее нет сил на экивоки и длинные аналитические рассуждения.

— Что?..

Фарр рассмеялся.

— Ро, это невозможно! Он был на «Искателе» с самого отплытия.

— На «Аузонии» плыл Звездочет, Барристер Эйдан. Он хотел пройти в другой мир и согласился увезти беглецов… Кастеллет — брат Седрика… И они дети Лукреция, за его смерть и мстят. Джарлет женился на дочери Блэквинга перед восстанием, поэтому не попал на рудник. А Кастеллет — бежал, когда случилась чума… Как твоя нога, кстати?

Очень кстати. Но вспомнилось, что два дня назад он передвигался только на костылях.

— Цитрусовое зелье работает на «ура». Откуда такие сведения, Ро?..

— Мне тоже надо… немного… есть у тебя?..

Уже слова не клеились в предложения.

— Проверь… Тиль говорила, что спрятала в башне картотеку дяди… ради истории… Там наверняка есть про мальчишек… Он был их учителем… Может, реестры… Ты… мастер ведь ночных исследований… А я…

— Ро!

Фаррел снова потряс ее за плечи. Дались они ему! Особенно правое!

— Я… ранена, вообще-то…

Он стащил с плеча ее несчастное рубище и ужаснулся.

— Видящий!.. Да с тебя глаз спускать нельзя! Городская больница Квиллы? Почему мне не доложили? Какое «бежала»?!. И зачем в пещеру полезла?! Я же просил предупреждать!

— Ну да, — фыркнула Аврора слабо. — «Согласовывай со мной каждую поездку». Это ты серьезно?..

— Очень серьезно! А… медведи? Оттуда ведь нельзя убежать.

— Я ведь… наполовину сирена?

Она хотела еще лукаво заглянуть дознавателю в лицо, но глаза закрывались, голова падала ему на плечо…

— Они боятся света и шума… — пробормотала ему уже в рубашку. — Только тс-с! Это буканбургский секрет…

Правда, несмотря на упорно отключающееся сознание, вместо кровати пришлось тащиться в «купальню» — его темная светлость настоял. Всеми правдами и неправдами, довод «или придется это сделать мне» сработал сильнее прочих, а была уж то правда или неправда — Ро судить не бралась. Влил в нее цитрусового и отправил вниз.

В целом он все равно был прав и грязь ничему хорошему не способствует.

Во второй раз в этот день родом из ночных кошмаров — она промерзшая насквозь замарашка. Еще одно ледяное обливание… Как бы копыта после процедуры не откинуть. А впрочем — и пусть. Все, что угодно — уже совершенное ничто после всего, что было. Как обычно, у нее нет выбора, придется стиснуть зубы и перетерпеть.