– Это Вадос, капитан. Лупит по девчонкам обычно, так что и сегодня будет бить по нам стопудово. Силу не рассчитывает, так что особенно не лезь, здоровье важнее.

Я хмурюсь и киваю. И решаю, конечно, лезть настолько, насколько это возможно. В жизни я трусиха. Но в спорте мне отшибает голову. Отчасти поэтому меня не взяли в сборную в старой школе.

Когда команда скрывается в раздевалках, болельщики взрываются яростным перешептыванием. А потом начинают подтягиваться и зрители из соседней школы. Голова идет кругом, насколько это популярное мероприятие.

Я показываю Свете, как лучше затейпировать пальцы, когда мне в спину прилетает мяч. Хотя бы не с подачи, и на том спасибо. Оборачиваюсь и нахожу взглядом высокого блондина.

– Прошу прощения! – кричит он и обворожительно улыбается.

Света выразительно приподнимает брови, глядя на меня, а парень уже оказывается рядом.

– А ты новенькая, да? Я тебя раньше не видел.

– Ну да. Яна, – зачем-то представляюсь я и хочу сразу прикусить свой язык. Вот дура.

Парень очень хорош, но какой-то канонической холодной красотой, поэтому я теряюсь рядом с ним.

– Вадим, – он снова обнажает идеальные зубы в улыбке и вдруг ловит кончик моего хвоста пальцами, – у тебя красивые волосы, Яна.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но в миллиметре от головы Вадоса пролетает мяч и с громким хлопком ударяется об стену.

Мы синхронно поворачиваемся на того, кто его послал.

– Извини, братан! – Глеб поднимает руку и улыбается, но взгляд у него недобрый.

– Да ничего. Брат.

Вадим переводит заинтересованный взгляд на меня и хмыкает.

– Увидимся, Яна. Света, удачи с подачами.

– Скотина, знает, что косячу, когда нервничаю, – шипит пунцовая Манкова.

А я все еще смотрю на Глеба, который провожает Вадоса тяжелым взглядом. Потом Янковский смотрит на меня, но быстро отворачивается. Ей-богу, эти сложные переглядки меня уже достали.

Перед игрой Карась собирает нас около тренерской и делает короткое внушение. Тоже говорит о том, что девочки в противоположной команде слабые.

И добавляет:

– Вадим Першин бьет со всей силы. Берегите девчонок, у нас тут не олимпиада, нам нужно обойтись без сломанных носов.

Потом указывает на меня, Глеба и Яна:

– Рассчитываю на вашу тройку под сеткой. Играйте в пас, поняла, Петрова? Но если можно будет обмануть, обманывай.

Я сосредоточенно киваю.

В конце Карась отходит перекинуться парой слов с физруком соперников, а мы с ребятами обнимаем друг друга за плечи.

– Давайте, – говорит Ян, – просто сделаем все, что в наших силах.

– А в наших силах разделать их, – докидывает Глеб.

Мы смеемся, и наш круг распадается.

– Оп! – вдруг звонко кричит Барышев и оглушительно хлопает в ладоши.

– На-най-на! – подхватывает Янковский.

Тут вступают уже наши ребята на трибунах:

– Оп!

– На-най-на, – вопим мы в ответ, и я даже успеваю подстроиться. В таком духе мы продолжаем еще несколько раз. И удивительно, но это действительно заряжает, я чувствую какой-то невероятный эмоциональный подъем.

Игра начинается неплохо. Мы идем вровень, прощупываем друг друга. Тишину нарушают только мягкий стук пальцев о мяч и крики «Я!».

Тональность вечера меняется, когда на подачу приходит Вадос. Он стучит мячом об пол, потом разбегается и с прыжка подает ровно в меня. Я готова, и отбиваю мяч над собой, но руки горят огнем. Глеб играет в пас, Света пробует загасить, но парень из их команды ставит блок. Некстати вспоминаю, что его зовут Максим.

Хотя это совершенно неважно, потому что очко уходит к соперникам, а подает снова Вадос. Я на полусогнутых ногах жду. И он бьет снова в меня. Пас, нападающий удар от Вани Кузнецова, аут. Широко улыбаясь, Вадос идет подавать. Мне снова обжигает руки ударом. Пас, нападающий, блок, Света не успевает к мячу, и снова их очко. Я готова выть. От боли и от злости. На лбу выступает испарина.

Ян оборачивается на меня с тревогой во взгляде:

– В порядке?

– Да, – отвечаю грубовато.

Подача Вадима, я снова отбиваю вверх с каким-то утробным рычанием. Глеб играет в пас, Света готовится ударить, но я уже сделала крюк и кричу:

– Мой!

Манкова быстро ориентируется, отходит, и я бью прямо в их блондинку в пятой зоне, которая откровенно зазевалась. Мне немного не с руки, но мы зарабатываем очко. Девочки у них и правда нулевые.

– Красотка, – Глеб дает мне пять и коротко обнимает.

Я тяжело дышу, но улыбаюсь. Смотрю на свои руки, от кисти до локтя они просто алые.

Мы отыгрываемся и снова идем вровень. Потом выходим вперед, когда успокаиваемся и начинаем хитрить. Я лично несколько раз скидываю мяч под сеткой, когда там стоят их девочки. Они не особо расторопные, а парни просто не успевают их прикрыть. Мы выигрываем первую партию, вторую, проигрываем третью, но снова выигрываем четвертую.

Наш победный мяч просто гениален. Подача Максима из их команды, мяч летит непредсказуемо и быстро, поэтому я успеваю только кинуться вперед, резко упасть на спину и достать его ногой. На счастье, он летит ровно наверх. Глеб разыгрывает, а Ян гасит. Мы выигрываем, и зал взрывается аплодисментами и улюлюканием. Я все еще лежу на полу. Мокрая, красная, обессиленная. Чьи-то сильные руки рывком поднимают меня. Это наш кудрявый Паша Кудинов, он заключает меня в объятия, и к нам присоединяются все остальные. Мы всей толпой теряем равновесие, и вот я снова на полу, но уже в центре хохочущей кучи.

И только я поднимаюсь, как на меня с визгом налетает Оливка:

– Яна, ты такая крутая! Ну почему ты скрывала, что ты звезда волейбола!

Я еле отлепляю от себя Настю, чтобы заверить, что она меня с кем-то спутала, но меня уже тащат на сбор к Карасю. Вокруг творится какой-то хаос.

Тренер выглядит очень довольным, говорит, что гордится нами, и оставляет разбор игры на потом, чтобы мы могли отметить хороший матч. Напоследок он ласково и неумело треплет меня по голове.

Внутри меня все ликует. И, оглядевшись, я даже успеваю заметить мамины нелепые кудри. Видимо, она смотрела матч из окна в коридоре и теперь поспешила скрыться.

Когда мы со Светой возвращаемся в раздевалку, девчонки из соседней школы уже переоделись, и мы сталкиваемся в дверях. Они окатывают нас ледяным презрением, а Манкова весело кричит:

– Сори, девчат, зато вы красивые!

И я закатываюсь нервным смехом. Мне все равно, что они подумают, но я чувствую, что с каждым безудержным смешком из меня уходит напряжение сегодняшнего дня. В конце концов, хватит вечно переживать о том, что подумают другие!

Мы со Светой надолго зависаем, наперебой обсуждая моменты игры. Когда она уходит принять душ, в раздевалку заходит Оливка.

– Яна, я так за тебя рада, – она порывисто меня обнимает.

– Брось, – ворчу, – я же не одна играла.

– Ты была просто как богиня, честное слово. Мне кажется, Паша и Андрюша оба от тебя без ума, с двух сторон мне в уши восторгались.

– Ага, стоило сыграть одну игру, чтобы меня заметили. А до этого полтора года всем было удобно меня игнорировать.

– Ян, да ну их. Ты просто молодец, вот и все.

Я оттаиваю, глядя в ее добрые глаза:

– Да, извини. Спасибо.

– Вы теперь куда? Отмечать?

– Мы идем в «Четыре кота», – Манкова выходит из душа, на ходу вытирая голову, – ты с нами? Я Света, кстати.

Настя представляется и переводит на меня неожиданно робкий взгляд:

– Не знаю. Ян, ты не против?

– Сдурела? – я удивленно поворачиваюсь к подруге. – Идем, конечно.

– Тогда я маме позвоню, – щебечет Оливка радостно, – жду вас в холле.

Я тоже решаю предупредить маму, но в нашей коммуникации все намного проще, так что я пишу ей СМС:

И тоже бегу в душ, потому что кожа от пота вся липкая, и мне ужасно хочется смыть это ощущение.