И вот, наконец-то, я снова на борту малого десантного корабля, разработанного с учётом опыта эксплуатации немецких морских самоходных барж времён Второй мировой войны. В качестве пассажира, а не экскурсовода или переводчика у какого-нибудь бригадира грузчиков. А «Адам», усиленно работая винтами, отползает от берега залива, с которого мы «эвакуировали» беспилотник «других людей света».

Заходили мы сюда с единственной целью: чтобы я мог задать здешним рыбакам вопрос:

— После того, как мы увезли «летающее чудовище», его собратья больше не прилетали?

Увы. Хотя отрицательный результат — тоже результат. И рыбаки побожились, что, если такое случится, они непременно передадут весточку об этом в нашу факторию.

Весь недолгий путь до Центральной я посвятил бумажной возне. Писал отчёт о проделанной в Маси работе, используя те наброски, которые не забывал делать после тех или иных событий — встреч, бесед, имевших какой-либо практический «выхлоп». Всё равно начальство его стребует, так чего же не освободить себя от писанины на Центральной, где у меня найдутся более интересные занятия? Вся равно, пока из всех развлечений доступно только одно — любование морскими просторами.

Как я и рассчитывал, экипаж и пассажиров «Адама» в «порту» встречала крошечная, всего два специалиста, «карантинная группа». Одной из «членкинь» (блин, сколько ни гоню из себя украинское прошлое, а оно, нет-нет, да прорывается подобными умопомрачительными для русского человека словечками!) я торжественно вручил живой цветочек в «горшке» из обрезанной пластиковой бутылки.

— А это тебе, Сонечка!

— О, у Пересечина появилась традиция радовать меня букетами? То колючки какие-то приволочёт, а теперь даже на настоящий цветок расщедрился! Надеюсь, это единственный букет, который при тебе? — многозначительно глянула она на то место, где у меня ширинка.

— Милая, я хоть прямо сейчас готов бросить всё и запереться с тобой в процедурной для сдачи мазка! Хоть в этой командировке и не спал ни с одной из туземок. Часа на два-три запереться…

— Наглец! — привычно фыркнула подружка.

— А цветочек я тебе привёз ещё и потому, что мне по большому секрету сказали, что чай из его лепестков туземки применяют для контрацепции. Представляешь, как ты озолотишься, запатентовав это средство, если он так же действует и на земных женщин? Так я приду вечером?

— Приходи, наглец.

— Только очень рано не жди: мне ОЧЕНЬ много докладывать начальству.

Шаров задумчиво ходил по кабинету, размышляя над тем, что я вывалил ему на голову. Ага! Вывалил по принципу «пусть теперь Мойша не спит».

Адол-ап не зря так обрадовался, когда ему пообещали скидку за информацию о «людях света» и их артефакты. Это «за просто так» никто не рвался делиться с нами сведениями. А когда дело пахнет личной выгодой, это совсем другое дело. Ведь, как я понимаю, вся сделанная нами скидка пойдёт «на карман» лично ему. Вот и не поленился он сгонять в столицу человека или людей, которые доставили необходимое в Маси как раз в то время, когда я там находился. Не так, чтобы очень уж много, но достаточно, чтобы поломать голову не только мне, а теперь ещё и нашему «найбильшему керывныку» (ох, уж это моё «украинское языковое наследие»!).

Как таковых, артефактов совсем немого, всего два. И завалявшихся у гелоров совершенно случайно, поскольку никакой утилитарной пользы не несут. Просто совершенно бесполезные диковинки непонятного происхождения. Кусок светодиодного фонаря либо фары с отражателем и ещё одна небольшая печатная плата из прибора неизвестного назначения. Причём, изрядно потрёпанная временем, что хорошо заметно по полустёршимся надписям на микросхемах и вылинявшим цветам маски (то есть, лакового покрытия) самой платы. Причём, надписи совершенно иным алфавитом, чем то, что я обнаружил, вскрыв беспилотник.

Ясное дело, это сокровище пока, до окончательного расчёта, осталось лежать в какой-то шкатулке в резиденции «графа». Вот только снять его на камеру в хорошем разрешении я сумел. Зря, что ли столько времени вертел их в руках и делал вид, будто рассматриваю в мельчайших подробностях под самыми разными углами.

Но если артефактов два, то письменных свидетельств вчетверо больше.

Увы, собственного алфавита у гелоров нет. Потому, проживая в Маси у Заты, я ни разу не столкнулся с тем, чтобы кто-то что-то записывал или читал. Единственное, где доводилось видеть «кракозябры», похожие на осмысленные знаки, это на монетах. По большей части, привезённых с северного континента. Даже торговые или имущественные сделки заключаются без письменного оформления, с привлечением в качестве свидетелей «уважаемых людей». За определённую плату, разумеется.

Но это вовсе не значит, что гелоская цивилизация, настолько развитая, чтобы создать государственность, совершенно бесписьменная. И летописание ведётся, и всевозможные распоряжения властей фиксируются. Но только на языке и алфавитом государства Хи, расположенного на соседнем континенте.

Скажете, нонсенс? А как вам аналогичный и очень яркий пример из земной истории? Вы в курсе, что монгольский алфавит придумали только в 1920-е годы? А до этого монголы писали по-китайски, иероглифами. И во времена Чингисхана и Батыя все записи велись на уйгурском языке. Не только уйгурским письмом, но именно по-уйгурски. А потом та часть Орды, что распространилась на Иран, стала использовать не только персидский, но и арабский язык и письменность.

Так вот, пользуясь служебным положением, «граф» затребовал себе из королевских архивов документы, в которых упоминаются контакты со «странными людьми». Не только контакты непосредственно гелоров, но и вести, дошедшие с соседнего континента.

Он, конечно, под шумок попытался подсунуть и то, что касалось первых встреч с заокеанскими мореплавателями, ласами и ракуим (зачитывал и переводил какой-то специально обученный тому чиновник), но это я забраковал сходу, объявив, что ни те, ни другие нас не интересуют. И, мало того, у нас с ними имеются торговые отношения.

А вот сведения о контактах с другими, явно внеТемУровскими цивилизациями, последнюю из которых уже и назвали «людьми света», всё-таки нашлись. Включая портовые байки о нашей базе на острове среди океана, принесённые купцами с соседнего континента. Эти я тоже отправил «на свалку»: на хрена нам платить за не единожды перевранные сказки о самих себе? И самые первые из реальных сведений относятся к мифам четырёхсотлетней давности. Описываются в них обитавшие на северо-востоке «нашего» континента… коротконогие, длиннорукие, длинноголовые «чудики», поклоняющиеся статуэткам мужчины, женщины, ребёнка и старика.

«Старых людей» — будем их так называть по примеру гелов — изгнали из их «города», построенного из «гладких камней», рыжеволосые соседи, «захватившие богатую добычу» и много металла. При этом понесли просто чудовищные потери. Поля возделывать они не умели, с металлом обращаться тоже, поэтому продали его купцам с соседнего континента. А город разрушили, и уже во время, к которому относится запись, на его месте оставались лишь руины.

Второй палеоконтакт случился намного позже, около сотни лет назад. Но уже на востоке континента Каттаасу, как называют материк, находящийся к северу от здешней «Африки», ласы. Эти уже не жили «городом» и не кормились с возделываемых полей, а ездили на «самодвижущихся повозках» и «убивали молниями». Очень недолго, меньше года.

Слухи о тех, которых ищем мы, появились совсем недавно. Точнее, о «летающих чудовищах» и виденных мореплавателями вспышках света в странном городе на берегу бухты. Эти в контакт с туземцами не вступают, отгоняя их страхом и «грохотом». И, как нам было известно и ранее, их база находится где-то на юго-востоке нашего континента.

— Не планета, а какой-то проходной двор для инопланетян! — проворчал Иван Максимович, выслушав мой рассказ и пообещав, что с видеозаписью будут разбираться специалисты.