— Хм… Кто-то из вашего гарнизона владеете их языком, если вы так подробно осведомлены обо всём? — озадачился начальник земного представительства на ТемУре.

— Никак нет, товарищ подполковник. Это всё рассказал приплывший с ними старший лейтенант Пересечин.

— КТО???

— Старший лейтенант Пересечин, позывной Перец. Тот, о котором говорили, что он в прошлом году погиб во время экспедиции к городу, стоящему у огромного озера в центральных районах континента.

У меня даже сердце заколотилось, когда на встречу со мной и Кув-су, высадившимися со шлюпки, вышел сержант передового поста, устроенного у входа в Лиман. И рожа расплылась от счастья.

Но сначала пришлось ответить на кучу вопросов гелоров, поутру рассмотревших, что за здание стоит на песчаном мысу. Для чего? Из каких камней построено? Что светит всю ночь, а днём не светит? Не размоет ли волнами косу? Не захватят ли этот пост пираты? Даже марентские не смогут захватить?

Чтобы быстро найти вход в Лиман. Из искусственных, которые «люди света» умеют делать даже прочнее, чем натуральные. Очень яркая лампа. Чтобы не размыло, берег и укреплён этими огромными искусственными камнями странной формы. Кишка у пиратов тонка. Марентские не смогут подойти на расстояние выстрела из своих пушек.

В общем-то, идеология этого поста-маяка весьма близка к знаменитым английским башням Мартелло: одиночный автономный береговой опорный пункт, предназначенный для того, чтобы задержать вражеский флот до того момента, пока прибудет подкрепление. Они подсмотрели их устройство где-то в средиземном море и начали тиражировать не только на своих островах, но и по всему миру. Отличие, разве что, в том, что вход в башню-маяк не по приставной лестнице на второй этаж, а через нормальную дверь. Но дверь из толстенного листа броневой стали, которую можно пробить либо из гранатомёта, либо бронебойным снарядом.

Как я и предполагал, наши меня похоронили. И на правах «покойника» я стребовал у ребят кофе для себя и купца, пялящегося во все глаза на обстановку кухни-столовой гарнизона, куда в виде исключения и под мою ответственность пропустили Кува.

В общем, разрешение на проход в Лиман мы получили, и пока отлив только-только начинался, проползли через его горло. А это — уже вовсе «родные» места!

За время моих скитаний на берегу Лимана около впадения в него Сплавной построили пару пирсов и что-то типа караван-сарая для команд торговых судов. Видимо, служба безопасности решила, что не очень кошерно, когда туземцы свободно шляются по территории самой Базы. Но кое-какие блага цивилизации, схожие с теми, которыми пользуются земляне, есть и тут, в этом городке из бетонных бараков: электрическое освещение на территории, водозаборная колонка, туалеты со сливом, умывальники с клапанами как у рукомойника. Внутри комнаток бараков — столы со скамейками и грубыми деревянными стульями, топчаны с матрасовками, набитыми травой. Ну, и кострища и очаги (кому что удобнее) с дровяным «питанием» для готовки пищи. Для любителей посидеть на свежем воздухе над небольшими фонтанчиками натянуты несколько тентов.

Та часть «караван-сарая», что ближе к Базе, устроена как базар: для наших товаров своеобразные киоски с прилавками, для «гостей» — просто прилавки для выкладывания образцов товаров. Территория «торжища» выложена бетонными тротуарными плитками.

Встречать купцов из Эсеса пришёл сам подполковник Шаров, долго трясший мне руку.

— Зайдёте, как всё закончится, ко мне в штаб, чтобы рассказать про свою одиссею.

— Кое-что я предпочёл бы рассказать на свежем воздухе, — улучив момент, негромко сообщил я.

«Кое-что» это именно информацию о найденном мной беспилотнике «других инопланетян» и примерном местоположении их базы.

— Вы уверены, что это именно какой-то генератор, работающий на радиоактивных химических элементах? — выразил сомнения глава нашего представительства.

— Я предполагаю, Иван Максимович. Аппарат нужно забирать и очень тщательно исследовать. И не у нас, а на Земле. А для поиска базы отправлять дальнюю экспедицию.

— Я вас услышал, Пересечин. Но в штабе жду, когда закончите размещать своих гелоров.

— Мне бы помыться, товарищ подполковник! — взмолился я. — И хотя бы бельё сменить.

Шаров потянул носом и кивнул.

— Я распоряжусь, чтобы разыскали ваши личные вещи на складе, выдали пару комплектов формы и белья и определили куда-нибудь на проживание.

— Да я бы и у Крохи остановился, как и до экспедиции. Или она уже с кем-то другим?

— Она вернулась на Землю, — огорошил меня Иван Максимович. — Через две недели после вашей предположительной гибели.

Вот так, значит? Я аж растерялся…

— Жду у себя в кабинете, когда будете готовы, — сочувственно похлопал меня по плечу Шаров.

Знаете, что больше всего поразило моих подопечных? Нет, не открытый «уазик» на котором приезжал Иван Максимович, и не стальные корабли, один из которых, небольшой плашкоут, полз по Лиману с его противоположного берега. Даже не вода, появляющаяся «по команде» человека, а сетка-рабица, огораживающая не только «караван-сарай», но и всю территорию полуострова, образованного Лиманом и рекой Сплавная! В их глазах мы, переводящие дорогостоящее железо на такую ерунду, как ограждение, выглядим просто вопиющими транжирами!

Объяснять, где что находится, как чем пользоваться, каких правил придерживаться на территории «людей света» (точнее, переводить слова «инструктора» с русского на гелорский) я закончил довольно быстро. Потом ещё чуть побегал, интересуясь, как устроились люди, какие у них возникли загвоздки, и лишь после этого потопал на саму Базу.

Разгар рабочего дня, самое пекло, так что праздношляющихся на территории Базы немного. А те, кто свободны и не заняты личными делами, торчат у бассейна. Но нескольких знакомых, до которых уже докатилась весть о том, что я — не призрак, а реальный человек во плоти, довелось встретить. Избавиться от долгих рассказов о моих приключениях, которых они требовали, удалось только враньём: мол, Шаров мне выделил только час на стрижку-бришку-завивишку волосёв и водные процедуры, после чего ждёт в штабе.

В общем-то, примерно столько времени у меня ушло только на выцарапывание со склада чудом сохранившихся моих шмоток, получение «вещевого довольствия» и заселение в свободную комнатку домика. Ещё полчаса — на водные процедуры, действительно совмещённые с бритьём, и полчаса — на стрижку «под ноль» у скучавшей без дела парикмахерши, настолько разморённой южным солнцем, что ей лень было даже разговаривать со мной. Оживилась она только после того, как я, сославшись на то, что только-только вернулся «из длительной командировки» и российские деньги у меня появятся лишь к концу рабочего дня. Но я быстро обрубил её возмущение, оставив в залог гелорскую золотую монету, которые в Эсесе перечеканивают из золота, завезённого с Северного континента.

Ценность залога дама, тем не менее, оценила моментально.

— Тяжёленькая… Так может, вы её не будете выкупать, а просто я постригу вас несколько раз?

— Она дорога мне, как память о любимой женщине, — отрезал я, уже на взлёте «срубая» следующий этап «торговли» (а то я не знаю, к чему это дамочки начинают столь тщательно поправлять складки на обтягивающих грудь футболках!).

Ну, не в моём она вкусе, как бы ни хотелось потрахаться после двухнедельного воздержания. Да и… До визита к венерологу мне к земным бабам лучше не соваться. По крайней мере, без презерватива.

В приёмной Шарова мне пришлось просидеть минут двадцать. Но ещё по пути к ней я обратил внимание на то, что на двери кабинета, в котором до моего отъезда сидел Дельвиг, висит табличка с фамилией другого человека. Зная связи моего бывшего начальника по ЧВК, не удивительно, что он сумел найти местечко получше. А к шефу я заходил вместе с майором, на планке формы которого была приклеена к «липучке» табличка «Начальник службы безопасности».