Всё испортил громкий вопль, изданный одной из женщин, возящейся у очага. Настолько резкий, громкий и наполненный ужасом, что все обернулись на него. И обомлели: на Ваву, спешившую к нашей «беседке», пикировала огромная птица, очень напоминающая орла. Девчушка растерялась, замерла, и в следующий миг мощные лапы, увенчанные огромными когтями, сбили её с ног, когти сжались, а птица уже отталкивалась лапами, чтобы взлететь.

Честно говоря, я не успел ни о чём подумать. Пистолет просто дёргался в руке, вышибая пулями из хищника перья. За три или четыре секунды я успел выстрелить шесть раз, а когда хищник, разжавший когти, перестал бить крыльями, добавил в упор ещё два «контрольных» выстрела ей в голову.

Залитую кровью тихо плачущую Ваву Вадим, травматолог, утащил в «общий зал», где, уложив на обеденный стол, и оказывал ей помощь, используя содержимое аптечки из «Газели».

— Раны глубокие, но не смертельные, — объявил он. — И в больницу ребёнка нужно отвезти немедленно. Так что давайте, шевелитесь: расплачивайтесь, грузитесь в машину. А ты, Александр, постарайся объяснить это хозяину.

Старик меня понял. Обернулся к полочке со статуэтками, приложил пальцы правой руки ко лбу, потом к сердцу, и что-то прошептал, косясь на меня.

— Я видел такие, — пояснил я, кивнув на «скульптуры», когда он закончил «молитву». — На острове с вулканом, там. Что это?

— Ты был в брошенном храме Старых Людей? — удивился Мол. — Приходи завтра. Тебе, спасшему мою внучку, я покажу ещё один их храм, сохраняемый нами.

— Снимать и записывать разговоры обязательно! — потребовал зам Шарова по науке. — О наших соседях мы должны знать, как много больше. Да и ни о каких «старых людях» мы доселе от гелов не слышали.

Ну да. Скорее всего, это какие-то предшественники переселенцев из внутренних областей континента, единственные и совершенно не исследованные следы которых мы обнаружили на Большом острове. Но находки артефактов «других людей света» в их убежище, где пряталась Кроха, вполне могут быть не единственными. Вряд ли они окажутся настолько же ценными, как уже переправленный на Землю беспилотник, но, по крайней мере, если найдутся, то помогут раскрыть новые страницы палеоконтактов обитателей ТемУра с представителями иных миров.

Именно из-за предложения старого Мола Шаров, посоветовавшийся с заместителем, отложил мою «поездку» на Землю. Просто никого другого вместо себя я к содержателю «кабака» послать не могу. А откладывать на несколько недель (сколько меня промурыжат в Центре, учитывая разницу темпоральных потоков, неизвестно) то, что можно сделать уже завтра, нерационально. Заодно и успокою деда ребёнка, принеся ему известие о состоянии Ваву после операции, немедленно проведённой Вадимом, едва девочку привезли в медсанчасть.

Идёшь на день — бери припасов на неделю. В справедливости этой народной мудрости я убедился ещё во время собственных мыканий по тутошнему «жаркому континенту». Поэтому и запасался патронами исходя из ещё одной, на этот раз уже солдатской, мудрости: патронов бывает либо очень мало, либо мало, либо всё равно мало, но больше уже не унести. В общем, набрал «мало» боеприпасов.

Если вам так хочется, в связи с этим можете обзывать меня параноиком или страдающим посттравматическим синдромом. Мне пофиг. Я о собственной драгоценной шкурке беспокоюсь. А она у меня не просто очень близко к телу, но ещё мне и очень дорога.

Заведение «Шашлык» всё-таки работало, хоть и через пень-колоду, поскольку лучше крошки Ваву русским языком в нём никто владел. Впрочем, пальцы не отсохли ни у наших, базовских посетителей, ни у временной официантки из числа поварих. Так что начал я с «разруливания» непонимания межу сторонами. И уже потом перешёл ко второй части программы — передачи приветов от малышки, к которой меня всё-таки допустили перед отбытием с Базы. Чем ещё раз растрогал Мола, приказавшего покормить меня, пока он собирается в путь.

Дедок оказался крепким. Мы с ним прошагали вдоль Сплавной мимо поворота на деревню километров пять, после чего он свернул вверх по течению неприметного ручейка, бегущего из распадка между гор. Не долины, в которых расположены деревни гелов, а всего лишь распадка, ущелья, в котором просто невозможно разбить никакой огород.

Никакой тропы я не заметил. Одно из двух: либо посетителей того места, куда вёл меня Мол, было совсем мало, либо ходили они, как и мы, по самому урезу воды, по камешкам и песочку, где след держится очень недолго.

Ясное дело, во время одного из «перекуров» (образно выражаясь, поскольку ни я, ни, тем более, гел не курим) я и задал ему вопрос, давно вертящийся на языке:

— Кто такие Старые Люди?

— Те, кто жили здесь до нас. А потом ушли. Кто говорит, что внутрь гор, кто — за море.

Хм… Неужели легенды про Чудь Белоглазую, «ушедшую внутрь гор», и тут, за тридевять миров от Земли, имеют хождение? Я вопросом специально не интересовался, но такие мифы у славян и северных народов имелись. Причём, насколько я помню, финно-угры их и называли «старыми людьми». Любопытная параллель…

— Старые люди научили нас выращивать овощи и зерно, которые растут здесь, обрабатывать местные камни, плавить из них металл. Гелы бы погибли без их помощи. Или превратились в дикарей, как Рыжеволосые.

И это верно. Далеко не все растения в другом климате нормально растут. Даже если этот климат, в целом, более благоприятный для растительности. Ну, и, как я заметил, горные породы здесь более молодые, преимущественно вулканического происхождения, а не осадочного, как близ Города-на-Озере.

Впрочем, гелы-то до исхода жили в жерлах мега-вулканов. Но и это, как говорил Кореньков, вовсе не повод для того, чтобы считать, что из лавы образуются одни и те же горные породы. До вулкана, погубившего кучу гелонов и чуть не убившего меня, мы тогда так и не добрались, чтобы увидеть, что за каменюки на его склонах. А здесь же даже мне, мало сведущему в геологии видно: граниты, много кварцевых жил, что-то ещё гранитоподобное.

Другие камни — другие руды, другие режимы плавки. Так что, не зная тонкостей работы с ними, действительно можно скатиться в самый классический каменный век.

— Научили нас понимать, что всё вокруг — подобно ребёнку, мужчине с женщиной и старику. Рождается беспомощным и нежным, переживает расцвет сил, чтобы дать новую жизнь, а потом дряхлеет и умирает. И люди, и животные, и растения, и вся природа.

А это уже основы философии, замаскированные под прото-религию. Вот, значит, что обозначают эти «скульптуры» в храме и на «божничке» в помещении гелского «этнокабака»! Нет, непросты были «Старые Люди». Очень непросты!

— Даже наша Река: рождается беспомощным ручейком, сливается с другими речками, даёт жизнь лесам, а потом дряхлеет, впадая в лиман и умирает в море.

— Почему они ушли?

— Они были стариками. Старым народом. Своих детей у них рождалось очень мало, а от гелов вообще не рождалось.

Опаньки! Тебе, Александр Михайлович, ничего это не напоминает? У тебя же самого однозначно не будет детей ни от Оне, ни от Заты, ни от какой другой туземки. Хотя, конечно, это не стопроцентный признак инопланетности «Старых Людей». Вон, насколько я помню по Африке, у негров с китайцами тоже большие проблемы с рождением потомства.

— Мы были не очень прилежными учениками, недолюбливали их. А потом и вовсе пришли Рыжеволосые, которые стали их убивать при каждой встрече.

— Почему?

— Не знаю. Убивали — и всё. Тогда уцелевшие Старые Люди построили очень большую лодку и уплыли в море. Мы, гелы, моря боимся, никогда из лимана не выходили в него. Наши родные места — горы, а не море или степь.

— А у Старых Людей?

— Они везде могли жить. И в горах, и в степи. И по морю плавать могли. Мы даже сначала думали, что вы — вернувшиеся потомки Старых Людей. Но вы другие. И письмена у вас другие.

— А от Старых Людей остались письмена?