– Чёрт! – садясь на надувной матрас, который я спустил десятью минутами ранее, я достаю телефон.

– Ты знаешь, который час? – стонет Джесси.

– Она меня не впускает.

– Но она дала тебе ключ, верно?

Я закатываю глаза.

– Не в буквальном смысле. В переносном смысле, она меня не впускает. У меня ничего не получается.

– Понятия не имею, почему ты обращаешься ко мне с этим. Ты знаешь мой послужной список, – говорит он, зевая. – Просто скажи ей, что любишь её или что–нибудь в этом роде.

– Да, здесь это не сработает. Она не хочет, чтобы я любил её.

–И как ты с этим справляешься?

– Её родители не любят её, и она думает, что никто другой тоже не полюбит.

– И ты точно знаешь это.

– Да. Это было совершенно ясно после восхитительной встречи, которая у меня была с ними сегодня в их кабинете.

– Чёрт.

– Они просто нечто, братан.

Джесси выдыхает в трубку. Я знаю, что ему это знакомо. Я практически слышу, как он вспоминает, что произошло в Далласе.

– Ну, ты знаешь, чем это закончилось для меня, когда я попытался взять на себя заботу о родителях. Я не тот человек, к которому можно обратиться за позитивными утверждениями или советом, – он делает паузу. – Я могу дать тебе пошаговое руководство о том, чего не следует делать.

– Да, думаю, с этим у меня всё в порядке, чувак.

– Послушай, просто продолжай поддерживать её. Это всё, что ты можешь сделать. Возможно, она действительно не хочет ничего большего, чем хорошей дружбы с тобой.

Я вздрагиваю.

– Я не рассматриваю такую возможность.

– Я думаю, ты должен. Она открыто признает, что не заводит отношений. Я буду с тобой предельно честным, – Джесси делает паузу. – Но сначала мне нужно, чтобы ты пообещал, что не будешь злиться на меня за то, что я это скажу.

Я мог бы.

– Не буду. Говори.

– Насколько это связано с твоими чувствами к ней по сравнению с твоей потребностью доказать, что Лорен была идиоткой, бросив тебя...которой она, кстати, и была.

Чёрт, очевидно, этот разговор неприятен для нас обоих.

– Я не сомневаюсь в своих чувствах к Кейт. Чем больше времени я провожу с ней, тем больше я хочу, чтобы она была в моей жизни, а не только в моей постели.

– Значит, я далек от теории с Лорен?

– Да, – выдавливаю я.

Кейт не такая, как Лорен; я знаю это. Нам суждено быть вместе.

– Просто ты годами твердил, что любовь, брак и обязательства – пустая трата времени, которая неизбежно закончится разбитым сердцем и...

– Я знаю, что всегда говорил, – я прерываю его, моё беспокойство растет по мере того, как он подходит слишком близко к неуверенности, которую я пытался скрыть.

– Я не говорю, что она не подходит тебе. Я просто говорю, что если ты не для неё, то это не твоя вина. Ты хороший парень, а Лорен была неправа. Такое дерьмо обязательно оставит шрамы.

Я хватаюсь за волосы.

– Ладно, думаю, пора заканчивать этот разговор.

– Я не пытаюсь тебя расстроить, чувак; я не был бы хорошим другом, если бы не попросил. Такое чувство, что ты изо всех сил стараешься заполучить девушку, и да, я понимаю это, но также и для того, чтобы доказать, что с Лорен был единичный случай. До этого ты не пытался завести отношения.

– Потому что до того, как она начала вынашивать моих детей, я был убежден, что у меня с ней нет ни единого шанса, – мои плечи обреченно опускаются. – Наверное, до сих пор нет.

– Что ты будешь делать, если ничего не получится?

Это единственное, в чём я абсолютно уверен.

– Буду безумно любить своих детей и стараться не хоронить ни одного парня, который, блядь, посмотрит на неё.

Он фыркает от смеха.

– Ты на грани помешательства, ты знаешь об этом?

– И это для тебя новость? Я зарабатываю на жизнь тем, что останавливаю мощные броски со скоростью сто миль в час.

ГЛАВА 24

КЕЙТ

Бесчувственно.

Именно так я прожила свою жизнь. Так я выжила в детстве и подростковом возрасте, и, следовательно, это единственный известный мне способ функционировать, будучи взрослой.

Вылезая из постели, я высовываю голову из двери своей спальни. Кругом тихо и темно; Дженсен, должно быть, наконец закончил телефонный разговор. Сходив в туалет, я иду обратно в спальню, когда приглушенный стон останавливает меня на полпути.

– Эй? – шепчу я.

Никакого ответа, пока из гостиной не доносится ещё один стон.

– Дженсен?

Моё любопытство побеждает, я поворачиваюсь и направляюсь на звук. Слегка постанывая во сне, Дженсен лежит, растянувшись поперек надувной кровати, простыни опасно низко свисают с его обнаженной талии. В мягком лунном свете, просачивающемся сквозь прозрачные занавески, я легко могу разглядеть блестки пота на его груди. Его руки крепко прижаты к бокам, но то, что лежит рядом с ним, заставляет моё сердце замереть.

Рядом с ним лежит коричневый кожаный бумажник, в котором два снимка с УЗИ. После первого УЗИ он спросил, можно ли ему взять пару фотографий, и вот куда он их положил.

Вот так он и заснул, рядом с нашими нарождённые детьми.

Я кладу бумажник на стол, и на меня накатывает осознание.

Он прав, как и моя интуиция – я абсолютно ничего не знаю о человеке, лежащем передо мной. Но он знает меня вдоль и поперек.

Он снова стонет и отворачивается в сторону.

– Дженсен? – шепчу я. Но он не просыпается.

Моё сердце бешено колотится, в венах пульсирует кровь, я медленно опускаюсь на матрас рядом с ним. Я не знаю, что с ним происходит, но он проявил ко мне доброту и защитил меня перед двумя людьми, которые ни разу не проявили ко мне ни капли доброты, только на определенных условиях.

Он шевелится и перекатывается ко мне, когда я устраиваюсь спиной к его разгоряченному телу.

– Кейт? – стонет он.

Склонив голову через плечо, я подношу указательный палец к губам.

– Шшш, уже поздно, и тебе приснился плохой сон, – я смотрю на его всё ещё открытый бумажник. – Ты положил их в свой бумажник.

– Хммм?

– Близнецы. Они в твоём бумажнике.

Он поднимает голову, чтобы посмотреть, что я имею в виду, и запах его одеколона окутывает меня со всех сторон.

– Да, они всегда со мной.

Тепло разливается у меня в груди.

– Ты хороший человек, Дженсен. Я просто хочу, чтобы ты это знал. Мне жаль, что у нас было такое неудачное начало.

Он сонно улыбается.

– Всё, что произошло между нами, было задумано именно так. Я ни о чем не жалею.

– Я тоже, – вздыхаю я.

Проходит несколько секунд, прежде чем он расслабляется рядом со мной, напряжение между нами настолько велико, что от одного чирканья спички может вспыхнуть пожар.

– Иди сюда, – он целует меня чуть ниже уха, в то время как его огромная рука ложится на мое бедро, притягивая меня обратно к себе.

– Скажи мне остановиться, – шепчет он.

Я молчу. Я не хочу, чтобы он останавливался. Чем он ближе, тем в большей безопасности я себя чувствую.

– Слова, принцесса. Скажи мне свои слова и прикажи остановиться.

Я ничего не говорю.

Ложась обратно на подушку позади меня, он притягивает меня так близко, что я чувствую его твердую выпуклость. Он полностью обнажен, и у меня такое чувство, что в любой момент я присоединюсь к нему.

– Если ты не скажешь мне, чего хочешь, тогда я зайду дальше и сделаю то, что должен.

– Тогда сделай это, – наконец шепчу я.

Его губы ласкают мою шею.

– У тебя есть границы в постели?

Оглядываясь через моё плечо, его темно–карие глаза широко раскрываются.

– Что–то роде…что я не буду делать?

Он медленно кивает.

– Ты разрешила сделать мне всё, что я захочу. Это как помахать красной тряпкой перед быком, когда дело доходит до тебя.

Я ухмыляюсь.

– Нет ничего, что бы ты смог сделать, чего я ещё не делала.

– О, есть.

– Хочешь поспорить?

– Да, хочу, – поднимая меня с кровати, он несет меня в ванную и ставит на ноги в душевой кабине. Я смотрю на его прекрасное тело и огромный возбужденный член, и мой рот наполняется слюной, когда воспоминания о той единственной ночи овладевают моим телом.