У меня подгибаются колени. Твою мать.

– Именно это я и пытаюсь сделать, Дженсен. Я пытаюсь сохранить четкие границы между нами. Я не хочу, чтобы кому–нибудь из нас было больно. Я думаю, ты будешь лучшим папочкой на свете, и я не хочу испортить то, что между нами. У нас завязывается крепкая дружба.

– Перестань употреблять слово на букву “Д”.

– Дерьмо? Я часто его произношу.

Он ухмыляется.

– Я знаю, болтушка. Другое слово на букву “Д”. Дружба. Это слово оскорбляет меня, когда оно слетает с твоих губ.

– Но так оно и есть. Это дружба, и мы команда.

– Знаешь, если ты влюбишься в меня, я никогда не позволю тебе забыть об этом. Каждый раз, когда я буду входить в тебя, я буду напоминать тебе, что друзья таким не занимаются, – он опускает взгляд на мои предательски сжатые бедра, а затем снова поднимает его на меня, и его карие глаза кажутся янтарными из–за пламени внутри них. – Точно так же, как твоё тело напоминает тебе о той ночи. Той ночи, когда я поместил в тебя не одного, а двух малышей.

ГЛАВА 21

КЕЙТ

– Только не говори мне, что ты тоже беременна.

Фелисити и Луна идут ко мне по коридору мимо комнаты, где вот–вот начнутся наши с Луной занятия по дородовой подготовке.

– Нет, слава Богу. У нас с Джоном едва хватает времени, чтобы видеться, не говоря уже о ребенке!

– Ой, но только представь себе милую малышку Морган, которая ковыляет по дому, – говорит Луна.

Фелисити упирает руку в бедро.

– Хм, мне хватает забот с тридцатипятилетним ребенком у меня дома. С тех пор как он начал работать с командой Джека, я клянусь, он постепенно взрослеет.

Я фыркаю от смеха.

– Кстати, что ты здесь делаешь?

– Привезла Луну.

– У Зака встреча со своим агентом, – уточняет Луна.

– И я направлялась сюда, поэтому заставила её поехать со мной. Кроме того, я должна передать тебе это, – Фелисити протягивает мне розовый конверт и целует в щеку. – С днём рождения, милая.

– Спасибо, – я открываю конверт и смотрю на открытку. На ней три девушки, идущих по улице рука об руку, с надписью; “С днём рождения, Сучка–босс” наверху.

– Ты получила букет? – спрашивает Луна.

– Да. Большое вам спасибо. Он прекрасен.

– Мы подумали, что у тебя достаточно комнатных растений, поэтому решили добавить ещё больше цветов, – смеётся Фелисити. – Цветов никогда не бывает слишком много.

– Вы лучшие, вы знаете это?

Луна улыбается и обнимает меня.

– Мы знаем, но мы скучаем по тебе. Такое ощущение, что мы встречаемся только на этих занятиях примерно раз в пару недель.

– Я знаю, – протягиваю я. – Работа надирает мне задницу, как и эти малыши.

– Не могу поверить, что у вас будет двойня! – Фелисити кладет ладонь мне на живот. – Тебе что–нибудь сказали о том, сможешь ли ты вынашивать их полный срок?

– Мой врач сказала, что посмотрим, как всё будет развиваться, – я смотрю вниз, где её рука лежит на моём всё ещё плоском животе, и стону. – Я стану огромной, не так ли?

Фелисити кивает.

– Я не буду лгать. Да.

– Я не смогу увидеть свою вагину, не так ли?

– Я сказал это Заку на днях. Он сказал...

Я быстро поднимаю руку.

– Я остановлю тебя прямо здесь. Я поддерживаю любого, у кого хорошая сексуальная жизнь, но поскольку у меня ее нет, мне нужно погрязнуть в жалости к себе.

– Значит, Дженсен правда спит на диване? – в голосе Луны звучит удивление.

– У него есть надувной матрас. Мы собираемся обустроить мою свободную спальню, чтобы он мог переехать туда.

– Почему бы ему просто не вернуться к себе?

Фелисити задает справедливый вопрос, на который у меня нет ответа. Правда в том, что теперь, когда меня больше не тошнит так сильно, он мог бы легко вернуться к себе, и я могла бы настоять на этом. Но мне нравится, когда он рядом. Думаю, я бы скучала по нему. Даже его попытки вывести меня из себя вызывают симпатию.

Я смотрю вниз, на свои ноги.

– Полагаю, их я тоже не смогу увидеть?

– Не меняй тему, – ругает Фелисити.

– Что я могу сказать? – я снова смотрю на неё и Луну. – Мы работаем над укреплением дружбы, и когда начнется предсезонка, он все равно будет отсутствовать большую часть времени.

– Хммм...

– Хммм... – Луна вторит Фелисити.

– Я не сплю с ним.

– Даже если спишь – это неважно, – говорит Луна.

– Он просто друг, и вообще, вы вообще можете представить, что было бы, – усмехаюсь я. – Это было бы как укрощение лесного пожара.

– С этим я могу согласиться, – Фелисити лезет в сумку и достает ключи от своей машины. – Вы оба ничем не лучше друг друга.

– Я впечатлена тем, как хорошо вы справляетесь вместе. Он такой внимательный! – говорит Луна, и её голос звучит более чем впечатлено.

Я киваю.

– О, я знаю. Мне потребовалась большая часть этой недели, чтобы убедить его, что ему не нужно посещать сегодняшнее занятие по технике релаксации во время беременности.

– Я искренне думаю, что он бы поел, поспал, сходил в туалет и покакал за тебя, если бы мог.

Я смотрю на Луну.

– Ты говоришь это вот так просто?

– В последнее время фильтр полностью отсутствует, детка, – она берет меня под руку, когда Фелисити поворачивается, чтобы уйти.

– Увидимся позже, беременные. Я пойду выпью бокал хорошего бодрящего вина.

– Отвали, – одними губами произношу я.

– Дженсен, все места здесь забронированы на несколько месяцев вперёд, – говорю я, когда мы подъезжаем к парадному входу в ‘Auberge’, один из лучших французских ресторанов в штате Вашингтон.

– И? – он поворачивается ко мне с водительского сиденья. Одет во всё черное, его рубашка расстегнута, открывая дразнящий вид на его рельефную грудь вместе с золотой цепью.

– Я знаю, что ты знаменит, но как тебе удалось забронировать столик в последний момент?

Он качает головой.

– Ты просто не понимаешь, не так ли, принцесса? Но поскольку сегодня твой день рождения, я закрою на это глаза.

Сотрудник открывает дверцы нашей машины, и я выхожу. Сегодня вечером на мне моё любимое платье с корсетным лифом. Красная кружевная юбка расходится веером от талии, доходя чуть выше колена. Признаюсь, я с трудом застегнула платье. Либо я прибавила в весе, либо у меня растет живот, и, думаю, на девятой неделе беременности это неудивительно.

– Чего не понимаю? – спрашиваю я, беря руку, которую он мне предлагает, и захожу внутрь.

– Я не делал бронь в последний момент.

Моё сердце замирает, когда хозяин ведет нас к нашему столу, в центре которого стоит маленькая лампа.

– Ты это запланировал?

Сколько ещё раз этот мужчина удивит меня? Но более того, сколько раз я буду удивлять саму себя? Мужчина, бронирующий столик задолго до моего согласия, предполагая, что я соглашусь или даже захочу пойти с ним, был бы для меня самым большим тревожным сигналом.

И вот что самое интересное — несмотря на то, что я настаивала на том, что мы пойдем как друзья, в глубине души мне хотелось бы, чтобы сегодняшний вечер был чем–то большим. В последний раз, когда я была в ресторане с мужчиной, я искала возможность мягко расстаться с ним. И все же сегодня вечером я проклинаю себя за то, что нажала на тормоза и дала задний ход. Дженсен отклоняет приглашение хозяина и вместо этого выдвигает мой стул.

– Присаживайся, принцесса.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Я должна кое в чём признаться.

Теперь, когда он сел, он замирает со стаканом воды у рта.

– В чём?

– Однажды ты спросил меня, думаю ли я, что всегда права, когда дело касается тебя. И я ответила “да”.

– Верно. Я думаю, это было прямо перед тем, как мы трахнулись.

Я в сотый раз за вечер сжимаю бедра, чтобы успокоиться. Этот мужчина.

– Ну, на самом деле, я не думаю, что вообще много о тебе знаю.