Запустив свои руки в мои волосы, она медленно кивает.

– Скажи это, детка, пожалуйста.

Проходит несколько мгновений в тишине моей спальни, прежде чем она шепчет:

– Навсегда.

ГЛАВА 33

КЕЙТ

– Я на все сто процентов ковыляю, не так ли? – спрашиваю я Фелисити, когда мы входим в семейную ложу, готовые к игре.

– Хм, я бы сказала, что не столько ковыляешь, сколько раскачиваешься с боку на бок, – отвечает она, занимая своё место, и я делаю то же самое.

– Ну, это ещё хуже! – восклицаю я.

На двадцати двух неделях беременности близнецами, которые борются за то, кто будет больше, я чертовски огромная. Ну, во всяком случае, так кажется.

– Мне так неудобно.

– Что ж, плюс в том, что сейчас середина ноября, так что, по крайней мере, летом мы не будем сильно беременны, – Луна укладывает попкорн на свой постоянно растущий живот. – Это отличная полка, – говорит она, указывая на свой животик

– По крайней мере, там только один борется за внимание, – я неловко ерзаю на своем сиденье, отчаянно пытаясь устроиться поудобнее. Удары ногами не прекращаются, и единственный способ успокоить их – это когда Дженсен поёт.

Как раз в тот момент, когда мои мысли возвращаются к нему, игроки выходят на лед для разминки. Я сразу же слежу за ним, когда он неторопливо скользит, готовый приступить к своей рутине.

– Хочешь, я вытру слюни с твоего подбородка, детка? – Фелисити с ухмылкой наклоняется ко мне.

Я провожу пальцем по подбородку, и она смеется.

– Послушай, по крайней мере, теперь я могу свободно смотреть на него. Как, чёрт возьми, я так долго делала вид, что Дженсен Джонс на меня не влияет. Это выше моего понимания.

Когда он садится на шпагат, я инстинктивно скрещиваю ноги.

Господи, у меня могли бы начаться преждевременные роды прямо здесь.

Луна заливается смехом.

– Я имею в виду, мне нравится хоккей и всё такое, но бесспорно – это лучшая часть шоу.

– Я согласна, – говорит Фелисити.

– Господи, только не говори Джону, что пялишься на других игроков, пока он занят тренерской работой, – говорю я. – Этот парень такой собственник.

– Ты шутишь, да? Твой парень – ротвейлер. Это действительно смешно, все эти разговоры о том, что ты никогда не влюблялась и не была одержима мужчиной, и вот мы здесь, – она указывает на Дженсена, который начал блокировать удары Джесси. – Вы двое хуже всех.

– Я вынуждена согласиться, – добавляет Луна.

Юрист во мне хотел бы возразить и привести все причины, по которым они неправы. Но это не так. Он – воплощение всего и полная противоположность тому, что я когда–либо думала, что захочу, – собственник, одержимый, почти сталкер и такой любящий.

Когда я переехала к нему две недели назад, он самостоятельно перевез все мои вещи через весь город в свою квартиру, а меня отвез на отдых в спа–салон для будущих мам. Массаж и забота о себе были тем, в чём, по его словам, я нуждалась, но это сомнительно, поскольку он провел все сорок восемь часов, занимаясь со мной любовью. Мы едва вышли из гостиничной спальни, и когда он не был внутри меня, рассказывая мне обо всех способах, которыми ему нравилось меня ласкать, он обнимал меня, пока я засыпала, а просыпалась с ним между моих ног, пробующим меня на вкус.

От воспоминаний у меня внутри разливается жар, и на этот раз я знаю, что пускаю слюни, поэтому быстро вытираю их, пока никто не заметил.

Дженсен говорит мне, что любит меня каждый раз, когда видит; последний раз это было, когда он принес мне завтрак в постель, как и каждое утро.

Мне нужно сказать ему о своих чувствах, но даже когда это касается, возможно, самого совершенного мужчины на свете, я боюсь произнести эти слова вслух. Я даже не знаю, смогу ли я. Кроме как по отношению к своим подругам, я очень давно не говорила эти три слова.

– У тебя там всё в порядке? – Фелисити хлопает меня по руке, вырывая из мыслей.

– Да, – я прикусываю нижнюю губу, чтобы сосредоточиться и дать отпор натиску смешанных эмоций.

– Как продвигаются дела с детской? – спрашивает Луна, когда парни возвращаются в раздевалку, готовые к началу игры.

Я пожимаю плечами.

– Вообще–то, довольно медленно. Мы собрали всю мебель, но я беспокоюсь о том, что они будут в одной комнате. Что, если будут будить друг друга?

– Тогда размести их в разных комнатах. У Дженсена четыре спальни, – предлагает Фелисити.

Я морщу нос.

– Я хотела бы, чтобы они были вместе. А ещё выбор цвета. Дженсен хочет сочетать голубой и розовый, но я предлагаю шалфейно–зеленый. Это хороший гендерно нейтральный цвет. Ему это не нравится.

– Мы решили пока ничего не делать. Если квартира будет продана, мы уедем и будем ждать, когда будет готово новое жилье.

Луна и Зак подали заявку на покупку загородного дома с бассейном недалеко от города, и вчера она была принята.

– Здесь нужно много поработать, но вы нас знаете — ремонт – наша специальность”, – хихикает она.

– Это требует большой работы, но вы же нас знаете — ремонт – наша специальность, – хихикает она.

– Это немного больше, чем домик на пляже, детка, – смеется Фелисити. – К тому же, разве вы не провели всё то лето, занимаясь сексом и немногим другим?

Она прижимает руку к груди в притворной обиде.

– Мы не делали этого, – скривив губы в усмешке, она обдумывает свой ответ. – Ладно, может быть, но домик на пляже был закончен вовремя, – она делает паузу. – Я просто надеюсь, что всё будет готово вовремя, чтобы мы могли, по крайней мере, переехать до рождения Астер.

– Боже, мне нравится это имя, – говорю я. Оно красивое и полностью подходит для любящей звезды Луны.

Имена – это единственное, в чём мы с Дженсеном договорились. Ну, на самом деле мы их ещё не выбрали, но договорились, что я выбираю имя для девочки, а Дженсен – для мальчика. Я изо всех сил пытаюсь сузить свой выбор из десяти возможных, но я почти уверена, что у него есть свой. Хотя он мне ничего не говорит. Ублюдок.

Фелисити прочищает горло.

– Ты нервничаешь из–за того, что будет потом?

Я предполагаю, что она имеет в виду тот факт, что позже Дженсен планирует предать огласке наши отношения. С появлением моего животика и различных наших фотографий в Интернете, слухи стали настолько интенсивными, что его агенту и медиа–команде ‘Scorpions’ звонят со всей Америки, и опровергать эти предположения становится смешно.

– Немного, – признаю я. – Я частное лицо.

– Они просто стая волков, – огрызается Луна, и я знаю, что она вспоминает, как они преследовали её и Зака в прошлом году.

– Наверное, я запрусь в квартире и на работе, пока буря не утихнет, – пожимаю я плечами. – Я не могу контролировать то, что они будут говорить.

– Самый здоровый способ справиться с этим, – соглашается Фелисити.

Бабочки порхают у меня в животе, когда парни снова выходят на лед под мигающие огни и громкую музыку, и Дженсен занимает свою позицию.

Пару раз, как всегда, стукнув клюшкой по стойкам ворот, он наклоняет голову через плечо и смотрит вверх. Я знаю, что он ищет меня, точно так же, как я наблюдала за ним всё это время.

На данный момент, я не думаю, что есть что–то, чего бы я не сделала для этого человека. На коленях или как–то иначе.

У меня была возможность присутствовать в комнате для прессы, когда Дженсен давал свое послематчевое интервью. Медиа–команда ‘Scorpions’ знает, что он планирует подтвердить статус наших отношений, когда неизбежно возникнет этот вопрос.

Но я отказалась, и сразу после игры Фелисити подбросила меня до квартиры, где я сидела на диване, просматривала послематчевый анализ и ждала начала интервью. Я хотела побыть одна и не придавать этому большого значения, но прямо сейчас я жалею, что со мной нет моих девочек.