Марк Престон складывает руки на столе и одаривает меня теплой улыбкой.

– Ты по–прежнему планируешь только шестимесячный отпуск беременности, Кейт?

– Да.

– У моей невестки родились близнецы, – вставляет Нина, ни на секунду не отрывая глаз от папки. – Она тоже профессионал. Изначально она рассчитывала на шестимесячный отпуск, но вскоре он превратился в двенадцатимесячный, – она закрывает папки и впервые за несколько минут смотрит на меня. – Потом она вернулась на неполный рабочий день, – её тон ледяной и осуждающий.

Я чувствую, как один из малышей брыкается, и внутренне улыбаюсь.

Правильно, Бубба, дай ей это.

– Я рада, что она получила необходимый ей отпуск. Похоже, ваша невестка приняла все правильные решения для себя как мама и профессионал.

От меня не ускользнуло, как слегка сузились её глаза. Я уверена, Марк не заметил этого, но у этой женщины явно есть план, и я боюсь, что я потенциальная жертва. Кем, чёрт возьми, она себя возомнила, осуждая других?

Марк прочищает горло.

– Нам также нужно обсудить, каким будет твоё возвращение на работу, Кейт, включая обновление всей корреспонденции, поскольку я предполагаю, что ты возьмешь фамилию Джонс.

Я сдерживаю ухмылку, представляя его реакцию, если бы я оставила свою девичью фамилию для работы...Заманчиво.

– Да, Кейт Джонс, – я впервые произношу это вслух. И снова я жду панику в своём ответе, но ничего не слышу, только тепло.

– Нам также нужно будет обсудить с тобой привлечение клиентов по возвращении, – добавляет Марк.

– Что ж, у нас много рефералов, и как только новые клиенты узнают о дате моего возвращения, я могу начать отвечать на запросы.

Марк ерзает на стуле, а затем смотрит на Нину.

– У тебя есть ещё вопросы к Кейт?

Она постукивает ручкой по столу.

– Судья по каждому из этих дел издал постановления?

– Для некоторых – да, – я наклоняюсь и указываю на вкладки. – Каждый файл, помеченный зеленым, находится на данном этапе. Затем вы найдете подробную разбивку сроков и дат на каждой странице.

Я могу сказать, что мой ответ одновременно и удовлетворяет, и раздражает её.

Верно. Я тоже знаю своё дело.

– Ладно, вопросов больше нет, – она собирает папки. – Я дам вам знать, когда закончу.

Я уверена, что так и будет, Нина.

– Без проблем, – я мило улыбаюсь ей, когда она поворачивается, чтобы покинуть конференц–зал.

Но в тот момент, когда я снова смотрю на Марка, моя улыбка исчезает.

Дверь за Ниной закрывается, и в этот момент у меня сводит желудок. Я знаю, что бы ни сорвалось с его губ дальше, это не есть хорошо.

– Я хотел поговорить с тобой о рефералах, Кейт. Вчера мы узнали, что “Monroe & Co.” выходит из нашего соглашения. Сегодня утром я разговаривал по телефону с Генри, и он объяснил, что на данный момент у них на примете лучшая и более подходящая фирма. Они также объяснили, что их гонорары более конкурентоспособны, чем наши, – Марк поджимает губы. – Не пойми меня неправильно, большая часть нашего бизнеса основана на запросах новых клиентов, но наши рефералы также являются основным источником дохода для бизнеса. “Monroe & Co.” – были одним из наших крупнейших рефералов.

Я ждала, когда что–то пойдет не так, что они выполнят все обещания и угрозы, которые они давали, когда оплачивали всё моё обучение, когда они давали мне возможности, используя свои контакты, о чём они всегда напоминали мне.

“Просто следуй нашим правилам и не подведи нас”.

Комната начинает вращаться, слова застряли в горле.

– Что–то случилось, Кейт? Твои родители обычно очень поддерживают твою карьеру и нашу фирму; точно так же мы поддерживаем их и их образцовую практику.

К горлу подступает желчь; возможно, это второй раз, когда меня тошнит на работе. Я не знаю, как много ему сказать. Искушение показать, что они, может быть, и крутые юристы, но как родители – засранцы, велико, но я знаю, что для меня это тоже плохо кончится.

– Я не знаю, что случилось, Марк. Я не знала о проблеме, пока ты не сказал.

Он поджимает губы.

– Это только что стало известно. Мы с Дэвидом в замешательстве и, ну, в общем, в шоке.

Мои глаза наполняются слезами, и я усиленно моргаю, чтобы прогнать их.

– Я могу поговорить со своими родителями, если хочешь?

Я знаю, что именно это он имеет в виду, даже если не говорит этого вслух.

На его лице появляется улыбка облегчения.

– А ты бы смогла?

– Да. Конечно.

Вставая, чтобы уйти, он отодвигает стул.

– По плану роды должны быть на 36 неделе?

Я киваю.

– Да, я буду проходить медосмотры каждые две недели после Рождества, но я буду проводить в офисе как можно больше времени.

Марк улыбается мне, хотя я могу сказать, что он напряжен.

– Ты одна из наших лучших юристов, Кейт, и я уверена, что мы можем ожидать от тебя многого в будущем. Просто... – он чешет затылок. – Просто дай мне знать насчёт Генри и Вайолет, ладно?

– Спасибо. Да, конечно.

Он выходит, и я начинаю собирать свои вещи, по моим щекам текут слезы. Моим самым большим страхом всегда было то, что моя фамилия значит для Дэвида и Марка больше, чем то, что я могу сделать для них. Интересно, не поэтому ли он спросил, буду ли я её менять. Интересно, не думает ли он, что мои родители разозлились из–за этого?

Интересно, во многих ли моих достижениях они дергали за ниточки за моей спиной.

ГЛАВА 36

дженсен

Многодневное “я в порядке” довело меня до грани безумия. В какой–то момент Джесси сидел со мной в номере отеля, чтобы убедиться, что я не сяду на ближайший рейс из Далласа обратно в Сиэтл и не пропущу остаток выездных игр. Она не “в порядке", и я это знаю. Она ничего не может от меня скрыть. То, что она расстроена по какой–то причине, опустошает меня, но тот факт, что она не говорит мне о причине, разрывает моё гребаное сердце.

С таким же успехом я мог бы сидеть на скамейке запасных и наблюдать за игрой, которая разворачивается передо мной. Я был ужасен, а в последнем периоде мы проигрываем один–три.

Вингер ‘Далласа’ летит по льду, направляясь прямо ко мне. Зак спасал меня несколько раз сегодня вечером, но не в эту секунду, когда он передает шайбу в центр поля, удаляя нашего капитана с линии обороны.

Бросаясь ко мне, их центровой, не теряя времени, забрасывает шайбу в правый верхний угол. Мне не удалось отследить его движения или вспомнить его любимый подход из многочасовых игровых записей, которые я просмотрел.

– Чёрт, эта игра полностью провалена, – Зак проезжает мимо меня, качая головой и уперев руки в бедра.

Сделав круг, он подъезжает ко мне. Что бы он или тренер ни сказали в этот момент, для меня это не имеет значения. Я просто хочу вернуться в самолет команды и к своей невесте.

– Ты был не в себе во всех выездных играх, чувак. Мы не справимся без тебя.

– Да, ну, в жизни есть вещи поважнее, чем просто хоккей, – отвечаю я.

В его глазах вспыхивает огонь.

– Только не тогда, когда мы на льду.

Он откатывается в сторону, готовый к повторному старту, и я знаю, что мы, вероятно, снова уступим до конца этой игры.

– Притормози, мать твою, пожалуйста! – Джесси подбегает ко мне, его ручная кладь волочится за ним, пока я направляюсь к парковке в частном аэропорту.

– Твои маленькие ножки мешают тебе? – шучу я, оглядываясь через плечо.

Он усмехается.

– Во мне шесть футов два дюйма, и я совсем не маленький!

Набирая скорость, он, наконец, догоняет меня, когда я открываю багажник своего Range Rover, новой машины, которую я купил из–за рождения малышей, и бросаю свой чемодан внутрь.

– С ней всё будет в порядке, ты же знаешь. Она большая девочка.

– Её что–то беспокоит, и она не говорит мне. Честно говоря, это выводит меня из себя.