За исключением того, что я мог бы дать ей все, что она хочет, не так ли? Свадьба, дети и счастливое будущее — все это прекрасное будущее, о котором я мечтал прошлой ночью после того, как занимался с ней любовью, как будто она была второй половинкой моей гребаной души. У нас могло бы быть все вместе. Но почему я должен получить счастливое будущее, когда Аня не могла получить свое? Что дает мне право на радостное будущее с Мией, если я пообещал своей жене на ее гребаном смертном одре, что больше никогда никого не полюблю?

Письмо Ани исцелило меня так, как я и не ожидал, но я не могу позволить себе двигаться дальше. Я не могу предложить другой женщине будущее, которое я не смог обеспечить своей жене…

И я не могу сделать это ради Мии.

Она была так идеальна вчера вечером. Я видел, как люди смотрели на нас, и я знаю, что они тоже это видели — как хорошо мы смотрелись вместе, как чертовски невероятно она смотрелась под моей рукой. Как будто все забыли, что другая женщина когда-то занимала это место. Они забыли мою прекрасную Аню.

Но хуже всего то, что я тоже забыл о ней. Ни разу я не подумал о своей жене вчера вечером, и тяжесть этой вины достаточно тяжела, чтобы раздавить меня.

Что, если я вообще перестану думать о ней? Что с ней тогда будет? Что, если я забуду ощущение ее кожи на моей? Запах ее волос. Звук ее голоса. Как она сворачивалась у меня на груди, когда уставала. Кто вспомнит все эти вещи о ней, если не я? Если я перестану думать о ней каждый день, она может быть потеряна навсегда.

Сжав руку в кулак, я проклинаю тот день, когда встретил Мию Стоун. Ярость — это эмоция, с которой я знаю, как справляться. Гнев — это все, в чем я сейчас хорош. Если бы я не встретил ее, я бы не занялся с ней любовью прошлой ночью. Я бы не разбил ей сердце.

Я бы не предал двух единственных женщин, которых я когда-либо любил.

И я бы никогда не почувствовал, как мое сердце разбивается во второй раз.

Глава 53

Мия

Кэт успокаивающе кладет мне руку на плечо. «Он придет в себя, Миа», — тихо говорит она. «Вы выглядели такими счастливыми вместе в ночь бала».

Я знаю, что она права. Потому что мы были счастливы. Я понятия не имею, что случилось, что превратило мужчину, которого я люблю, в самого большого придурка в мире. «Я так не думаю, Кэт», — фыркаю я. «Он сказал ужасные вещи».

Воспоминание о его словах оставляет новую рану на моем сердце. Я не рассказала Кэт, что именно он сказал. Я не могла вынести боли от повторения их, и мне слишком стыдно думать, что у меня может быть будущее с мужчиной, который видит меня такой.

«Кроме того, я и так слишком долго ждала. У него был целый день вчера, чтобы прийти и поговорить со мной». Мои щеки краснеют от того, как я глупо сидела в его спальне часами, надеясь, что он ворвется обратно и попросит у меня прощения. Скажет мне, что это была какая-то ужасная ошибка, что он не имел в виду ничего из тех ужасных вещей, которые сказал. «Но я его вообще не видела. Будто меня больше не существует. Я закончила, Кэт». Я вытираю лицо салфеткой из коробки, которую она мне протягивает.

Мука предательства Лоренцо настолько остра, что повторное переживание его непростительных слов почти лишает меня дара речи. Как будто мой мозг знает, что позволить себе почувствовать боль этих слов будет слишком много для меня, чтобы вынести все сразу, поэтому он не позволяет мне этого. Вместо этого я вспоминаю обрывки, и я вспоминаю боль. Душераздирающую боль от того, как он снова и снова вырывает мое сердце.

В течение нескольких часов после того, как это произошло, я даже убеждала себя, что он придет ко мне и каким-то образом заберет обратно те ужасные слова, которые он сказал. Но, конечно, он не пришел. Лоренцо Моретти, возможно, самый испорченный и упрямый человек, которого я когда-либо знала.

Он либо не подлежит искуплению, либо мне жаль женщину, которая в конце концов решит остаться достаточно надолго, чтобы помочь ему справиться с болью. Потому что он эгоистичный сукин сын, и если он был прав в чем-то, так это в том, что я заслуживаю гораздо лучшего.

Я расправляю плечи и проглатываю новую волну печали. «Я нашла несколько квартир неподалеку. Ты не могла бы посмотреть несколько со мной? У меня есть кое-какие сбережения и…»

Кэт обнимает меня. «Все, что тебе нужно, дорогая. Я здесь для тебя».

Глава 54

Лоренцо

Я смотрю в окно, ничего не видя. С той ночи бала я чувствую, что существую в пустоте. Нахожусь в теле, которое мне не принадлежит.

Я не осознаю, что я не один, пока она не заговорила: «Ты огромный мудак, ты знаешь это?»

Я оборачиваюсь. «Что?»

Кэт стоит перед моим столом, держа моего племянника на бедре и глядя на меня с презрением. «Я сказала, что ты придурок».

Я облизываю губы и вздыхаю. У меня нет желания вступать с ней в спор, особенно когда она права.

«Если бы я не любила тебя так сильно…» Она качает головой, когда я не отвечаю ей ничем, кроме пустого взгляда. «И все же, можешь ли ты присмотреть за Миком вместо меня? Данте отвез Габриэллу и Марко к Тони».

Я хмурюсь при упоминании имени моей сводной сестры. У нас никогда не было хороших отношений, хотя они, безусловно, улучшились после смерти отца.

«Я вернусь через несколько часов, но в холодильнике есть немного сцеженного молока, если ему понадобится».

"Куда ты идешь?"

«Помочь Мие найти квартиру. Я бы взял его с собой, но на улице жарко, и он в последнее время немного капризничает в машине».

Мия ищет квартиру? Я проглатываю вопрос, не задавая его. Это к лучшему. Ей нужно быть подальше от меня, пока я не испортил ей жизнь больше, чем уже испортил.

«Ты присмотришь за ним?» — снова спрашивает она, и я понимаю, что не ответил ей.

«Конечно», — я беру Мика из ее рук, и он запускает свои пухлые пальцы в мою бороду и хихикает.

«Спасибо», — тихо говорит она, ее глаза блестят от непролитых слез.

Я предупреждающе смотрю на нее. «Не надо, Кэт».

«Я ничего не говорила». Она целует сына в щеку. «Будь добр к дяде Лозу, детка».

Затем она выходит из комнаты, и я уверен, что она снова шепотом называет меня придурком.

Слюни текут по подбородку моего племянника, и я вытираю их подушечкой большого пальца, который он пытается всосать в рот. Я выгибаю бровь. «Ты думаешь, я мудак?»

«Папа», — отвечает он.

Я смотрю в его темно-карие глаза. Такие невинные и доверчивые. Тиски сжимают мое сердце и сжимают.

«Папа», — снова говорит он, втягивая в рот свой пухлый кулачок.

И я снова это вижу. Миа на балу. Мой сон с той ночи. Мои ноги подгибаются, и я опускаюсь на пол с Миком на руках, борясь за возможность дышать, словно кто-то только что выкачал весь воздух из комнаты.

«Папа. Папа», — скандирует Мик, хлопая в ладоши и визжа. В голове проносятся образы. Мия на своих офигенно сексуальных каблуках. Мия — идеальная покорная. Носит мой ошейник. Носит мое кольцо. Дети с медово-светлыми волосами Мии и сверкающими карими глазами…

«Папа», — воркует Мик, прижимаясь своей пухлой щечкой к моей груди.

«Нет, детка». Я целую его в макушку. «Не папа».

Осознание того, что это могу быть я, обрушивается на меня, словно сорокатонный грузовик.

Мое сердце колотится, грозя взорваться через грудную клетку. Кэт права, я гигантский гребаный мудак. Я уничтожил Мию, потому что позволил своей вине поглотить меня.

Я смотрю на улыбающееся лицо моего племянника. Я думал, что у меня никогда не будет того, что есть у моего младшего брата. Что у меня никогда не будет своей семьи. Но почему меня не могут называть папой или папочкой по-настоящему?

Единственное, что меня останавливает, это сокрушительное чувство вины. Найдя в себе силы подняться с пола, я подхожу к столу и хватаю конверт с письмом жены. Как бы мучительно мне ни было его читать, я не могу представить, какую боль она, должно быть, чувствовала, когда писала эти слова.