Опубликовано в 1911 В апреле В сумраке синем твой облик так нежен: этот смешной, размотавшийся локон, детский наряд, что и прост и небрежен! Пахнет весной из растворенных окон; тихо вокруг, лишь порою пролётка вдруг загремит по обсохшим каменьям. Тени ложатся так нежно и кротко, отдано сердце теням и мгновеньям. Сумрак смешался с мерцаньем заката. Грусть затаенная с радостью сладкой — всё разрешилось, что раньше когда-то сердцу мерещилось темной загадкой. Кто ты? Ребенок с улыбкой наивной или душа бесконечной вселенной? Вспыхнул твой образ, как светоч призывный, в сумраке синем звездою нетленной. Что ж говорить, коль разгадана тайна? Что ж пробуждаться, коль спится так сладко? Всё ведь, что нынче открылось случайно, новою завтра воскреснет загадкой… Опубликовано в 1914
Снежинка Я белая мушка, я пчелка небес, я звездочка мертвой земли; едва я к земле прикоснулась, исчез мой Рай в бесконечной дали! Веселых малюток, подруг хоровод развеял злой ветер вокруг, и много осталось у Райских ворот веселых малюток подруг. Мы тихо кружились, шутя и блестя, в беззвучных пространствах высот, то к небу, то снова на землю летя, сплетаясь в один хоровод. Как искры волшебные белых огней, как четок серебряных нить, мы падали вниз, и трудней и трудней нам было свой танец водить; как белые гроздья весенних цветов, как без аромата сирень, мы жаждали пестрых, зеленых лугов. Нас звал торжествующий День. И вот мы достигли желанной земли, мы песню допели свою, о ней мы мечтали в небесной дали и робко шептались в Раю. Увы, мы не видим зеленых полей, не слышим мы вод голубых, Земля даже тучек небесных белей, как смерть, ее сон страшно-тих. Мерцая холодной своей наготой, легли за полями поля, невестою белой под бледной фатой почила царица-Земля. Мы грустно порхаем над мертвой Землей, крылатые слезы Земли, и гаснет и гаснет звезда за звездой над нами в холодной дали. И тщетно мы рвемся в наш Рай золотой, оттуда мы тайно ушли, и гаснет и гаснет звезда за звездой над нами в холодной дали. Опубликовано в 1914 Печальный мадригал Ты кубок золотой, где нет ни капли влаги, где только мгла; ты траурный корабль, где с мачты сняты флаги́ и вымпела́. В дни детства нежного твой венчик ярко — пестрый отторгнут от земли, Ты городской букет, где проволокой острой изрезаны стебли́. Ты грот бесчувственный, где эхо в тьме пещеры забылось в забытьи; поля пустынные, безжизненные сферы — владения твои. Как арфы порванной, как флейты бездыханной, твой хрупкий голос слаб; прикованный к тебе печалью несказанной я твой певец и раб! Ах, то моя слеза в пустой сверкает чаше. Мой тихий плач… Но в час, когда ты вновь проснешься к жизни нашей, я вновь палач! Опубликовано в 1914 Аделаида Герцык Осень Я знала давно, что я – осенняя, Что сердцу светлей, когда сад огнист, И всё безоглядней, всё забвеннее Слетает, сгорая, янтарный лист. Уж осень своею игрою червонною Давно позлатила печаль мою, Мне любы цветы – цветы опалённые И таянье гор в голубом плену. Блаженна страна, на смерть венчанная, Согласное сердце дрожит, как нить, Бездонная высь и даль туманная, — Как сладко не знать… как легко не быть… 1907 Ночью Ты не спишь? Разомкни Свой закованный взор, Там за гранью земли Есть престол лунных гор, И затеплился мир, Как уснувший сапфир… Что мне делать с тобой! Многожалой змеёй Все пути заплелись… Помнишь, в южной стране Есть седой кипарис? Каменеет, скорбя, Богомолец вершин, А под ним – чешуя Светопенных глубин! Cкopo Вестник придёт С чужедальних сторон — Вдруг послышится звон С колокольных высот, Вспыхнут звездно слова, Кинут сердцу призыв, И замолкнет судьба, В знаках всё затаив. Из-за мглистых завес И угрозы ночной — Слушай шорох чудес В этой тьме огневой! 1907
Закат Костер багряный на небе бледном Зарделся пышным снопом средь мглы, Вздымая клочья седого дыма, Роняя искры на грудь земли. Все разгораясь в пустыне неба, Огнепалящий призыв он шлет, Кого-то кличет из темной дали, Кому-то вести он подает. И кто-то верный, и кто-то дальний Спешит по миру в ответ ему, Струит дыханье, и гнет деревья, И шепчет: Вижу! Гаси! Гряду! |
