Утром я проснулась из-за того, что кто-то стянул с меня одеяло.

— Бабушка, — не открывая глаз, пробормотала я. — Еще пять минут.

Ответом мне был возмущенный лай. Я открыла глаза.

— Бесик! Это ты хулиганишь?

Пес радостно облизал мне лицо. Тут я, наконец окончательно проснувшись, подскочила на кровати. Сегодня же день «икс». Распределение ролей. Взгляд мой упал на часы.

— Молодец, Бесик, что разбудил пораньше, — похвалила я пса и благодарно чмокнула его в нос.

Хорошо, мама моя не видит. Она считает, что целоваться с собаками негигиенично. Но я придерживаюсь на сей счет противоположного мнения. Тем более что Бесик, можно сказать, вообще почти не собака, а член нашей семьи. Ему уже десять лет, и мы с ним вместе выросли. Правда, я старше. Мне тринадцать. Вернее, скоро стукнет четырнадцать. Что же касается Бесика, то за десять лет жизни с нами он настолько очеловечился, что абсолютно все понимает.

Вот и сегодня. Разбудил меня раньше, чем я обычно должна вставать. Ведь бабушка вчера уехала к больной сестре. А значит, вместо нее утром, перед школой, с Бесиком должна погулять я. Обычно у нас с бабушкой разделение труда. Утром пса выводит она, совмещая прогулку с походом по магазинам. У бабушки это называется «моцион». После уроков Бесика выгуливаю я. А на ночь его выводит папа. Мама берет на себя эту нагрузку лишь в исключительных случаях, когда я или папа болеем.

Нашаривая босыми ногами тапочки, я одновременно думала, каким образом этот хитрюга вычислил, что сегодня гулять с ним утром придется мне. А Бесик, уже повизгивая, пятился, выманивая меня в коридор. Богатый опыт подсказывал, что последует дальше. Теперь, пока с ним не выйдешь, этот домашний тиран будет контролировать каждый мой шаг. Да, кстати, порода у «тирана» — левретка. Так что он у нас джентльмен со спортивной фигурой. Правда, бабушка в юные годы Бесика фигуру ему слегка подпортила неумеренной кормежкой. Но мы потом поистине титаническими усилиями восстановили ее обратно. И с той поры не даем Бесику выйти из его, так сказать, левреточной формы.

В общем, я встала. Бесик продолжал скулить и пятиться. Когда я оказалась в коридоре, из спальни выглянул папа. Он был очень растрепанный и сонный.

— Агата, что происходит? — недовольно покосился он на меня. — Почему в этом доме нельзя поспать, даже когда можно?

Папа имел в виду, что ему нужно вставать на работу не сейчас, а только через полчаса. Поэтому он мог бы еще понаслаждаться законным сном, которого мы с Бесиком его лишили.

— Па, это Бесик виноват, — скороговоркой откликнулась я. — Он просто волнуется, что я не успею его перед школой как следует выгулять.

— М-м-м, — промычал отец.

Я осторожно осведомилась:

— Если ты все равно уже встал, может, выйдешь с Бесиком? А то мне сегодня вообще-то пораньше в школу надо.

Но предок мой, проявив полную душевную черствость, буркнул:

— Агата, я еще сплю.

Дверь в спальню тут же захлопнулась. Бесик, возмущенно тявкнув, кинул на меня исполненный укора взгляд. «Предательница, — без труда прочла я в его глазах. — И вообще, ты, Агата, безответственная личность. Господи, и у кого я только живу!»

Уверяю вас: именно это он и думал. Мне, естественно, стало жутко стыдно. И я виновато произнесла:

— Ладно. Потерпи еще чуть-чуть.

С этими словами я кинулась в ванную. Потом оделась и выгуляла Бесика, а после уже спокойно позавтракала вместе с родителями. Отцу, видимо, удалось еще немного поспать. Он пребывал во вполне благодушном настроении и даже не рассердился, когда Бесик ловко украл с его тарелки бутерброд. Папа в ответ лишь сказал:

— Смотри, а то опять потолстеешь.

Но пес вместе с бутербродом куда-то убежал.

Уже подходя к нашей школе, которую все в районе зовут просто Школой у Сретенских ворот, я увидела Зойку. Нетерпеливо переминаясь, она стояла у входа во внутренний двор. Я прибавила шаг. Зойка ждала меня. Накануне мы договорились встретиться раньше, чем обычно. Все же сегодня особый день.

Заметив меня, подруга бросилась навстречу.

— Я поняла, поняла, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — Теперь мне с этими бубнами совершенно все ясно.

— Что тебе ясно? — уставилась на нее я.

— Это интриги Мити́чкиной, — заговорщицки прошептала Зойка.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я.

— Я в этом совершенно уверена, — прежним тоном продолжала моя подруга. — Помяни мое слово: под тебя копает Мити́чкина.

— Но при чем тут бубновый валет? — еще сильнее удивилась я.

— Элементарно, подруга, — потянула меня в сторону от ворот Зойка. — Бубновый валет — это Васька Лосев.

— Васька? — совсем обалдела я.

Васька Лосев из десятого «А» был любимцем Изольды Багратионовны. Она не уставала на всех углах повторять, что Ваську ждет «большое будущее в театре». Лосев даже входил в комиссию, которая отбирала на просмотре актеров в студию. И наш спектакль по «Золушке» Васька с Изольдой будут ставить вместе. Не говоря уж о том, что Лосеву достанется самая лучшая роль в «Лесе», который сыграют силами старшеклассников.

Правда, Васька от этого совершенно не зазнается. Он нормальный парень. Я достаточно хорошо его знаю. Мы с собаками часто вместе гуляем. А мой Бесик очень дружит с его южноафриканским бурбулем по кличке Тинде.

— Васька? — еще раз повторила я. — Он-то тут при чем?

— Очень даже при том, — многозначительно изрекла Зойка. — Мити́чкина к нему подлезла. И теперь наш Лосев колеблется, кому лучше отдать главную роль.

— Зойка, — покачала головой я. — Это паранойя. Во-первых, Васька знать не знает Мити́чкину. Во-вторых, я на девяносто девять процентов убеждена, что роли будет распределять Изольда. А она на бубнового валета никак не смахивает.

— Дура ты, Агата, дура, — кинула на меня покровительственный взгляд Зойка. — К твоему сведению, Лосев очень даже знает, кто такая Мити́чкина.

— С чего ты взяла? — поинтересовалась я.

— Я видела, как на прошлой неделе Лосев с Мити́чкиной трепался в столовой. И, между прочим, он улыбался, — с торжествующим видом отозвалась Зойка.

— Васька всем улыбается, — перебила я.

Но Зойка, не обращая внимания, с большим воодушевлением продолжала:

— И брат Мити́чкиной, между прочим, учится в десятом «Б». Сто против одного, что они с Васькой общаются. Вот тебе и интрига. Танька сказала брату, что хочет сыграть в спектакле главную роль. Брат сказал Ваське. А Васька — Изольде.

— Но зачем это Ваське понадобилось? — недоумевала я.

— Чужая душа — потемки, — с явным подтекстом ответила Зойка. — Почем нам с тобой, Агата, знать. Вдруг Лосев что-нибудь должен брату Мити́чкиной?

— Должен? — не отводила я глаз от подруги. — Но что?

— Не что, а сколько, — с хитрым видом отвечала подруга. — Этого мы с тобой, может, вообще никогда не узнаем. — Зойкино лицо исполнилось таинственности. — Понимаешь, я слышала, что у них там, в десятых, разные дела творятся.

— Какие дела? — не понимала я.

— Долго рассказывать, — отмахнулась Зойка.

— Нет уж, раз начала, то рассказывай, — потребовала я.

Но разговор пришлось на время прекратить.

— Привет! —  подошли к нам Клим Круглов и Тимур Сидоров.

— Чего стоим? Чего ждем? — бодро осведомился Тимур.

— Ничего, — откликнулась я. — Просто воздухом дышим.

Честно сказать, они появились совсем некстати. Меня просто распирало от любопытства, что там такое творится в десятых классах.

— Вы тут давно стоите? — посмотрел на меня Клим.

— Да минут десять, — ответила я.

— А Будку не видели? — задал новый вопрос Клим.

— По-моему, нет, — за разговором с Зойкой я как-то не очень смотрела по сторонам.

— Никакого Будки не было, — уверенным топом произнесла Зойка. Она никогда и ничего не упускает из виду.

— Странно, — пожал плечами Клим. — Мы с ним сегодня договорились пораньше встретиться.