— Точно! — расплылся в широкой улыбке Митька. — Гораздо больше полета для фантазии.

— Агата, Агата, — уже теребила меня за другой рукав Зойка. — Ты считаешь, мне уже можно идти к Изольде или еще подождать?

— Подожди, — ответила я. — Сейчас, наверное, будут распределять старшеклассников в «Лес».

— А-а-а, — на Зойкином лице отразилась досада. Ясное дело: ей сейчас совершенно плевать на «Лес» и на старшеклассников.

Я словно в воду глядела. К Изольде подошел Василий и вручил ей листок бумаги.

— Большое спасибо, — поблагодарила она. — Дорогие друзья! — провозгласила в микрофон Изольда. — Переходим к распределению ролей в спектакле «Лес», где, как вы знаете, будут заняты учащиеся девятых-одиннадцатых классов.

Та часть зала, которая уже получила роли в «Золушке», слушала Изольду невнимательно. Зато лица старших участников студии были напряжены. Я невольно подумала: «Ведь мы только что сами сидели с такими глупыми и напряженными лицами. А теперь шумим».

Правда, Климентий слушал внимательно. Его старшая сестра Женька учится в одиннадцатом классе и должна играть в «Лесе». Конечно, ему интересно, какую она получит роль. Вспомнив про Женьку, я тоже заинтересовалась. А Зойке, как назло, вновь приспичило со мной посоветоваться.

— Погоди хоть немного, — взмолилась я. — Дослушаем, пока Изольда до Женьки дойдет.

— До какого еще Женьки? — вытаращилась на меня Зойка.

— Не до какого, а до какой, — внесла ясность я. — До сестры Клима.

— А-а-а, — протянула Зойка, всем своим видом показывая, что ей нет дела до какой-то там Женьки. — Ладно уж. Дослушаем.

— Спасибо за разрешение, — усмехнулась я.

Зойка, однако, никакой иронии не почувствовала. Она просто стоически ждала, когда наконец сможет возобновить разговор со мной о своих проблемах.

— Круглова, — наконец объявила Изольда Багратионовна. — Гурмыжская.

— Молодец, Женька! — с гордостью произнес Клим. — Главная роль.

— Поздравляю, — сказала я.

Зойка немедленно вновь пристала ко мне:

— Агата, мне идти или не идти? Сейчас или не сейчас?

— Иди. Сейчас, — откликнулась я.

— Прямо на сцену? — разинула рот Зойка.

— Прямо на сцену, — сказала я. Зойкины вопросы мне уже надоели, и хотелось скорее от нее отделаться.

Кинув на меня исполненный ужаса взгляд, она с прижатыми к груди папкой и сумкой двинулась, как загипнотизированная, к сцене.

— Ни пуха тебе, — прошептала я, но подруга меня не услышала.

В это время Изольда спустилась со сцены и двинулась в зал. На полпути они с Зойкой встретились.

Из-за всеобщего галдежа Зойкиных слов я не слышала. Лишь увидела, что она, сильно покраснев, всучила папку совершенно изумленной Изольде. Та, высоко подняв брови, принялась изучать содержимое.

Зойка жалобно заглядывала ей в лицо. Когда Изольда наконец захлопнула папку, Зойка мигом открыла коробку. Изольда, всплеснув свободной от папки рукой, громко и восхищенно воскликнула:

— Какая прелесть!

Голос ее перекрыл гвалт зала. Все услышали и, разумеется, бросились смотреть, что там за «прелесть». Вскоре плотная толпа полностью скрыла от нас Изольду и Зойку.

— Чего это она там ей показывает? — исходил от любопытства Будка. — Пошли тоже посмотрим.

— Зойка сделала костюмы для «Золушки», — поторопилась объяснить я.

— Как, уже сшила? — изумился Клим. — Все?

— Да нет, — покачала головой я. — Это пока только рисунки. И еще два костюма кукольного размера.

— Все равно интересно, — вскочил на ноги Будка. — Ты видела, а я нет.

И, разбежавшись, он с ходу ввинтился в плотную толпу.

Зойкины костюмы имели бешеный успех. В результате Изольда торжественно объявила, что лучше не придумаешь. Видимо, никаких собственных идей у нее на сей счет не было. В общем, Зойке повезло. Я, конечно, порадовалась за нее, только было ужасно обидно, что бальное платье Золушки достанется другой.

Уже поздним вечером мне позвонил Клим. Голос его звучал крайне взволнованно:

— Слушай, Агата, я тут такое узнал...

— Что ты узнал?

Мне почему-то показалось, что речь сейчас пойдет о Башлыке. Однако я ошиблась.

— Я узнал, кто такая эта Ирка Сайко, — снова послышался в трубке взволнованный голос Клима. — И почему она получила роль Золушки.

— Почему же? — постаралась как можно беззаботнее переспросить я, однако голос у меня от обиды дрогнул.

— Потому что эта Ирка Сайко — племянница нашей Изольды, — сообщил Клим. — Она в этом году Ирку в нашу школу перевела. Ну, после того как учиться у нас стало престижно.

Престижно у нас стало учиться после того, как нашу старую школу полностью снесли, а на ее месте построили современное здание с классами, оборудованными по последнему слову техники. Про нас даже в газетах перед этим учебным годом писали. Одна статья была озаглавлена: «Школа двадцать первого века». Не знаю уж, как насчет века, но компьютеров у нас много. И даже вход в школу компьютеризирован. Внутрь можно попасть, только пройдя через специальные турникеты, которые открываются с помощью «карточки ученика» либо «карточки педагога».

После обновления к нам в школу началось настоящее паломничество родителей со всего района. Все мечтали, чтобы их дети учились в таких замечательных условиях. Брали, естественно, далеко не всех.

Мы же, ветераны, можно сказать, выстрадали свое место под солнцем. Два года, пока строилось это техническое чудо, мы скитались по другим школам и занимались во вторую, а иногда и в третью смену.

— Чего молчишь? — спросил Клим.

— Думаю, — ответила я.

— Да не расстраивайся ты так, — с жаром принялся утешать меня он.

— Даже не собираюсь. Кстати, откуда ты все это узнал?

— Женька рассказала, — принялся объяснять Клим. — А Женьке — ее подружка Нинка. А Нинкина мама, как тебе самой прекрасно известно, наша библиотекарша. Кроме того, она дружит с Изольдой и входит в худсовет нашей студии.

Мне все стало ясно. Клим получил информацию практически из первых рук.

— И как Нинкиной маме нравится наша Золушка? — с изрядной долей сарказма осведомилась я. — Что она про нее говорит?

— Да уж она говори-ит, — протянул Клим. — «Не забывайте, девчонки, что вам в этом году оканчивать школу, а значит, сдавать сочинение. Поэтому по поводу Золушки я молчу». А Женьке-то с Нинкой что, — продолжал Климентий. — Они в «Лесе» играют. И у Женьки нашей, между прочим, главная роль. Это мне теперь хуже.

— Почему? — не поняла я.

— Она еще спрашивает, — с возмущением выдохнул в трубку Клим. — Я кто? Принц. Значит, мне с этой Сайко полспектакля играть.

— Да погоди, — старалась быть объективной я. — Мы ведь ее совсем не знаем. Может, она хорошо сыграет.

— Может быть, — с неохотой согласился Клим. — Но... — он замялся и скороговоркой добавил: — Вообще-то я надеялся, что эту роль дадут тебе. По-моему, ты больше всех на нее подходишь.

Не скрою: слышать это мне было ужасно приятно. Выходит, Клим тоже расстроился. По крайней мере теперь я убедилась, что ему не все равно.

— Только ты не расстраивайся, — снова стал уговаривать он. — Понимаешь, еще неизвестно, кто выиграл, а кто проиграл. Мачеха Золушки, хоть и противная, но очень смешная и постоянно что-то творит. А Золушка, честно сказать, какая-то слишком правильная.

«Да, но платье... — едва не вырвалось у меня. — С другой стороны, Зойка придумала для Мачехи совершенно чумовой наряд. Так что еще посмотрим, кому будут громче аплодировать».

— Агата, ну чего ты все время молчишь! — крикнул Клим. — Говорю же тебе: в конечном счете ты только выиграла. А проиграл я.

«Господи, — пронеслось у меня в голове. — Он, кажется, решил, что я опять, расстроилась. Как часто один человек совершенно не понимает молчания другого. Безумно приятно, что он так волнуется».

— Успокойся, Клим, я не расстраиваюсь, — на сей раз вполне искренне проговорила я. — Кажется, все к лучшему.