— Можно подумать, тебе одному кирдык, — не сдавался Тимка. — А мне, думаешь, нет?

— Тебе хоть за дело, — весьма логично заметил Будка. — А мне вообще ни за что ни про что.

— Ах, значит, ты ни при чем! — захлестнул новый приступ ярости Тимку.

— Естественно, ни при чем, — с чувством собственной правоты откликнулся Будка. — Я, что ли, рюкзак пинал?

— Слушай, Тимур, погоди, — удалось вклиниться Климу. — Ведь Будка тебя выгораживал. Если бы он сказал правду, что мы вчера вечером это вместе нашли, Макарка бы никогда не поверил в случайность.

— Во-первых, Макарка и так не поверил, — не собирался сдавать позиций Тимур. — А потом, думаешь, Будка из-за меня или из-за тебя молчал? Да он из своих шкурных интересов...

— А ну, повтори! — взревел Будка.

До нас донеслись пыхтение и глухие удары. Видимо, словарного запаса противоборствующим сторонам уже было недостаточно.

— Мужики, мужики. Да вы что? — донесся до нас голос Клима.

— Сейчас перебьют друг друга, — с полуужасом-полувосторгом проговорила Зойка.

Я тоже чувствовала, что дело плохо.

— Пошли, вмешаемся, — я потянула подругу вниз.

— Чокнулась? — закатила глаза она. — Они в таком состоянии запросто нам за компанию могут накостылять.

— Ты как хочешь, а я пошла.

И, не медля ни секунды, я ринулась вниз.

— Мальчишки, Макарка на горизонте! — брякнула первое, что пришло в голову, я.

Слова мои оказались подобны ведру холодной воды. Тимка и Будка мигом отпрянули друг от друга.

— Где он? — и на меня уставились две красные физиономии с взъерошенными волосами.

— На втором этаже, — пришлось мне врать дальше.

Тут я увидела Клима. Он тоже раскраснелся. На вороте его рубашки оторвалась пуговица. Видимо, когда он пытался разнять конфликтующие стороны, ему досталось и от того, и от другого.

— И вообще, ничего не могли умнее придумать? — продолжала я. — Идиоты!

— Слушай, женщина, — почему-то с восточным акцентом проговорил Тимур и угрожающе двинулся на меня.

— Тихо, тихо, тихо, — заступил ему дорогу Клим.

— Вместо того чтобы подумать, как справиться с Макаркой В.В. и Никой, — снова заговорила я, — и выплыть из этой истории с наименьшими потерями, вы друг другу морды бьете.

— И вообще, оба вы виноваты, — перегнувшись через перила, обнародовала свое присутствие Зойка.

Подруга моя на всякий случай выбрала безопасную дистанцию. Если бы кому-нибудь из троих мальчишек пришло в голову кинуться к ней, она спокойно успела бы смыться.

— Я гляжу, все тут такие умные, — буркнул Тимур.

— Мы просто помочь хотим, — поторопилась как можно спокойнее ответить я.

— А я вас просил? — опять начал закипать Тимка.

Клим на всякий пожарный занял оборонительную позицию, но тут раздался звонок. Мы кинулись на математику.

К следующей перемене Тимур уже настолько остыл, что с ним стало возможно разговаривать по-человечески. А так как перемена была большая, мы, вновь забившись в закуток под лестницей, начали обсуждать, как за оставшуюся часть дня спасти ребят. Положение у обоих было отчаянное. У Будки, как он уже говорил, «окончательно накрывался компьютер», который после вызова предков в школу ему теперь точно не подарят на день рождения.

У Тимура же накрывалась секция бокса. Они с отцом и так с большим трудом уговорили мать. Она считала, что бокс превратит ее сына в дебила, и каждый раз, как Тимка возвращался с тренировки, спрашивала: «Ну? Тебе еще все мозги не отшибли?» Сдалась она лишь под нажимом отца и благодаря обещанию сына, что он теперь станет учиться только на «четыре» и «пять».

— Вы понимаете, — мрачно говорил Тим, — если Ника вызовет ее завтра в школу, да еще если она узнает об этой единице по физика... В общем, на моем боксе можно ставить жирный крест. Мать в жизни меня туда больше не пустит...

— Ну, знаешь, Тимочка, — немедленно встряла Зойка. — Большинство людей прекрасно без всякого бокса живут.

— Мало ли, — буркнул Тим. — Другие живут, а я не могу.

Вид у Тимура сделался жутко трагический. По-моему, не только мне, но даже Зойке стало его жаль. Она с сочувствием покачала головой.

— Слушайте, — сказал Клим. — А, может, нам как-нибудь на завтрашний день Макарку В.В. изолировать? Предки ваши явятся, а директора нигде нет. Вот они и уйдут.

— Не годится, — решительно возразил Тимка. — Во-первых, если предки узнают про вызов, им придется все рассказать. А именно этого я и не хочу.

— И потом, — подхватил Будка, — какая нам радость с того, что не будет Макарки В.В.? Предки закатят скандал. Их проводят к Нике, и тот все им выложит, так сказать, в лучшем виде и с собственным гарниром.

— Не говоря уж о самом главном, — добавила Зойка. — Боюсь, изолировать Макарку В.В. нам будет очень-очень непросто. Поэтому, думаю, лучше всего сделать так, чтобы предки сами не пустили вас завтра в школу.

— С какого перепугу предки не пустят их в школу? — не поняла я.

— Знаю! — хлопнул себя по колену Клим. — Скажете дома, что в школе началась эпидемия и объявили карантин. У нас в детском саду так было. Сперва началась эпидемия кори, а следом — ветрянки.

— Сам ты ветрянка, — кинула на Клима высокомерный взгляд Зойка. — Предки же в два счета проверят. Заволнуются, в школу начнут названивать. И все будет еще хуже.

— Ну, а ты что предлагаешь? — повернулся к ней Тимка.

— Элементарное решение, — с важностью изрекла моя лучшая подруга. — Вы с Будкой должны заболеть. Лучше чем-нибудь серьезным. Чтобы, как минимум, на две недели. За это время наверняка все забудется.

— Вообще это идея, — несколько оживился Будка. Однако, немедленно снова сникнув, осведомился: — Как, интересно, Зойка, я заболею, если я вообще практически никогда не болею?

— А для чего, спрашивается, ты в театр пошел, — откликнулась Зойка. — Тоже мне, артист! Больного изобразить не можешь.

— Ну, вообще-то чего-нибудь изобразить можно, — медленно произнес Будка. — Но в болезнях я как-то не очень секу.

— Ерунда, — все сильнее увлекалась собственной идеей Зойка. — Ум хорошо, а много умов — еще лучше. На ближайшем уроке давайте-ка все поднапряжемся и вспомним, какие знаем подходящие болезни.

— Кажется, для Будки я уже придумал, — хохотнул Тимка. — Давай, Митька, я тебе прямо сейчас, не отходя от кассы, руку или ногу сломаю, что хочешь. Две недели уж тебе точно гарантированы. Кто ж инвалида тронет.

— Спасибо, — мрачно поблагодарил Будка. — Только давай лучше я тебе, Тимур, что-нибудь там сломаю.

— Мне нельзя, — немедленно заявил Тимка. — У меня бокс и два раза в неделю тренировки.

— А у меня театр, — снова заговорил Митька. — Кстати! — взвыл он. — Не могу, братцы, я две недели болеть! Ведь со дня на день начнутся репетиции «Золушки».

— Ничего страшного, если вначале пропустишь — заверила Зойка. — Изольда к тебе хорошо относится, Василий — тоже. Скажешь, что, пока болен, репетируешь дома. А на репетициях уж я, так и быть, роль за тебя почитаю.

Услышав это, я обомлела. Зойка совсем не из тех людей, которые занимаются благотворительностью. Но в таком случае, к чему все это?

Я терялась в догадках.

— Ну, если Изольда согласится, — с большим сомнением произнес Будка.

— А ты пойди и спроси у нее, — фыркнула Зойка. — Изольда Багратионовна, можно заболеть на две недельки?

— Ну тебя, — обиделся Будченко. — У меня компьютер горит, а ты издеваешься.

— Если горит, — ничуть не смутилась Зойка, — то молчи и слушай умных людей.

— Это ты-то умная? — безо всякого почтения спросил Тимур.

— Во всяком случае поумнее некоторых, — отбила выпад Зойка. — И, между прочим, не предлагаю вам друг друга калечить.

Тимка надулся, но возразить ему было нечего.

— Вот именно, — передернула плечами Зойка. — До урока у нас есть еще несколько минут. Давайте, давайте, соображайте, какие болезни подходят.

— Свинка! — выпалил Клим.

— Э-эх, — покачала головой Зойка. — Просто глупо. При свинке шея вся распухает. Как, интересно, Тимур и Будка будут это изображать?